Другой край мира (СИ) - Иолич Ася

– Что он говорит? – прищурившись, спросила Аяна.

– Разное. Про твоего жениха. Что у тебя с ним всё на мази.

– Ох ты ж... Верделл, у меня нет жениха. Я не пойму, с чего он вообще это взял, – сказала Аяна, сморщившись и потирая пальцем переносицу. – Это чушь.

Верделл развёл руками.

– Ну, тебе лучше знать. Моя помощь тут нужна? Я поеду обратно к киру Тоссу.

– Да. Помой посуду.

– Ну кирья... – тоненько заныл он, и Аяна рассмеялась.

– Ладно. Так и быть. Я помою.

– Спасибо! – Он обошёл стол и чмокнул её в щёку, и тут же оторопело остановился.

– Это было мило, Верделл, – сказала Аяна со смехом. – Я не ожидала от тебя такого, но это было мило.

– И ты не будешь меня бить?

– За что? За то, что ты меня чмокнул в щёку? Нет, конечно, балбесина. Можешь считать меня своей старшей сестрой.

Он растерянно вышел. Аяна с улыбкой покачала головой. Она помыла посуду, потом отнесла свёрток к себе в комнату и хотела открыть, но почувствовала запах Конды, рванулась к двери - и тут же вспомнила про рубашку.

Аяна отложила сверток и села, гладя мягкую ткань, потом встала, скинула свою рубашку и осторожно надела ту, которую достала из его сундука.

Седа скользнула на её тело, невесомо обволакивая своей гладкостью и тем ароматом, который Аяна чувствовала, утыкаясь в шею Конды по утрам. Волоски на теле мгновенно встали дыбом, сердце забилось чаще. Она медленно упала на кровать. Рубашка обнимала её, как Конда, когда ей было грустно. Она обхватила себя руками за плечи и тихо заплакала. Единственным утешением было то, что вечером он вернётся. Наконец-то вернётся.

48. Сгораю изнутри

После полудня пришли Тамир с Аретом.

– Я вас не видела целую вечность, – сказала Аяна. – Где вы пропадали?

– Мы помогаем морякам с «Фидиндо», – похвастался Арет. – Они столько всего рассказывают!

– Вот бы с ними отправиться куда-нибудь в далёкие края, – мечтательно вздохнул Тамир. – Мама дома?

– Да. Лойка убежала, Аремо ушёл к своей матери. Остальные здесь.

– Мы к маме, – махнул ей Арет.

Они убежали, и Аяна снова зашла к Соле.

– Ты снова предлагаешь мне помощь? – спросила та. – Ну ладно. Пойдём поставим угощение на стол. За близнецами придут их юные прожорливые товарищи.

Они накрыли стол и расставили подсвечники, поставили молоко на огонь, чтобы сделать пряный напиток с травами, и Сола принесла из кладовой пирог.

– Теперь нужно проследить, чтобы до прихода Лойки его никто не съел, – вздохнула Аяна. – Посидим здесь?

Постеречь пирог было и впрямь хорошей затеей, потому что почти сразу к очагу с улицы вбежали трое парней. Они уселись за стол и потянулись к угощениям, но Сола покачала головой, когда Аяна собиралась их одёрнуть.

– Пусть едят. Главное, что не пирог.

Лойка пришла, когда за столом сидели уже почти все её товарищи и трое подруг. С ней был Верделл.

– Я нашёл её, – сказал он, сдёргивая с головы Лойки старую шапчонку, отчего её коротко стриженные, похожие на спутанную кудель густые волосы распушились.

– Отдай!

Лойка попыталась отнять её, но Верделл поднял свою добычу повыше. Лойка прыгала, пытаясь достать шапку, а Верделл стоял и хихикал.

За столом было только восемнадцать мест. Мама вышла с отцом и Вайдом на руках, и Аяна уступила ей свой стул, а сама встала у двери, с улыбкой глядя на друзей сестры. Они напоминали ей птичек пасси, задорно чирикавших над рассыпанными зёрнами в конюшне.

– Давайте веселиться! – сказала Лойка громко, и все заорали. Аяна зажмурилась и зажала уши.

Вдруг её обдало сквозняком, а по спине скользнули холодные пальцы. Она вздрогнула и закрыла глаза, растворяясь в запахе трав, перца и дыма, смешавшимся со свежестью морозного воздуха.

– Тебе идёт моя рубашка, – шепнул Конда, незаметно наклонившись к её уху.

Он убрал руку с её талии и отступил на шаг. Дверь снова отворилась, и с улицы вошёл Воло.

– Добрый день, кирья. За нами там ещё гости.

Аяна обернулась на дверь, затем с недоумением посмотрела на Воло, как раз в то мгновение, когда дверь открылась, впуская Алгара.

– Добрый день, Айи, – он взял её за руку. – Пришёл поздравить твою сестру с тринадцатилетием. Что это на тебе?

Аяна замерла, не зная, как вежливо забрать у него руку.

– Извини, Алгар, мне нужно принести кружки для питья.

Она прошла в кладовую мимо Конды. Он поймал её пальцы на мгновение, пока Аяна проходила у него за спиной, и её руки и спина покрылись мурашками.

Она вернулась с кружками, поставила их на стол и села на скамью у печи.

– Лойка! – торжественно произнёс Верделл, вставая. – Из всех боевых подруг, с которыми я имел счастье быть знакомым, ты самая боевая. Я знаю, о чём ты мечтала, и у меня это есть. Я хочу подарить тебе это.

Он достал маленький чехол из кожи и протянул ей. Лойка вытянула шнурок и ахнула от восторга, рассматривая небольшой нож с костяной рукояткой, потом повертела подарок в руках и проверила остроту и равновесие.

– Верделл, спасибо! – восхищённо сказала она, притянула парня за ухо к себе и чмокнула в щёку. – Это и правда то, о чём я мечтала!

Верделл покраснел.

– Не за что, – промямлил он. – Пользуйся.

Лойка получила в подарок пару отличных рогаток и одну пращу, а также пули к ней. Несколько подарков ей отдали завёрнутыми, подмигивая, и она не стала открывать их, но Аяна не сомневалась, что благодаря этим свёрткам соседей вскоре ждёт очередная головная боль.

– Милая, мы пойдём в детскую, – сказала мама. – Веселитесь.

– Комело ладо! Давайте играть! – крикнула Лойка, и от дружного «Да!» задрожали стёкла.

– Я пойду в комнату, – Воло встал. – Шумно.

Конда проводил его взглядом и подошёл к Аяне.

– Я соскучился, – шепнул он, наклонившись к её уху.

– Иди в мою комнату, – тихо сказала она.

Он ушёл, опираясь на трость, и Аяна еле досидела до конца круга игры. Она встала и не спеша вышла в кладовую, и, как только дверь закрылась, побежала к себе так быстро, как только могла.

Она накинулась на Конду, чуть не повалила на кровать, и целовала так яростно, что даже губы заныли, потом отпустила и расстегнула застёжки на его куртке.

Конда стоял и смеялся.

– Я тоже очень соскучился.

– Твоя нога прошла?

– Почти. Ты заметила?

Он приподнял штанину. Повязки больше не было.

– Но я всё равно пока хожу, как старичок, с тростью. Аяна, откуда у тебя моя рубашка?

– Мне было невыносимо без тебя. Я пошла вниз и рылась в твоём сундуке. Прости. Можешь рыться в моём, если захочешь. Я верну тебе рубашку.

Она начала снимать рубашку, и Конда коротко и шумно вздохнул, но через мгновение остановил её.

– Стамэ... Стой, стой. Подожди. Что ты делаешь?

– Возвращаю тебе рубашку.

– Оставь себе. Тебе очень идёт. А это что? – показал он на свёрток, лежащий на кровати.

– Это от Нэни. Она сказала, ты знаешь.

– А! Да. Хорошо. Это её и мой подарок на твой день рождения. Не открывай пока. Откроешь потом. Иди сюда.

Он сел на кровать и притянул её за руку.

– Как это может быть неправильно? – задумчиво спросил он.

– Что?

– Ничего. Обними меня, Аяна.

– Снимай рубашку.

Он рассмеялся.

– Хорошая шутка.

– Я не шучу.

Она вдруг с силой толкнула его на кровать.

– Аяна, что ты делаешь? Прекрати.

– Нет. Твоя нога зажила. Ты обещал, – сказала она, наклоняясь над ним.

Он вдруг схватил её за плечи и перевернулся, прижав её к кровати и нависая над ней.

– Я обещал, но я не могу. Не имею права. Аяна, я не могу.

– Но ты приходишь ко мне, – прошептала она. – Ты же приходишь ко мне и спишь со мной в одной постели. Ты целуешь меня. Ты мучаешь меня. Ты пахнешь так, что я сгораю изнутри.

– Я тоже... Я тоже! Но есть черта, пойми... Я не имею права её переходить. Я не могу переломить себя. Не могу!

– Это жестоко, – прошептала она, нахмурившись. – Тогда перестань мучить меня. Просто уходи.