Fallenfromgrace - Третье правило возврата
– Прости, Светлячок, но сейчас есть более насущные дела. Да не беспокойся ты: если все пойдет так, как нужно мне, ты сможешь снова быть со своим ненаглядным.
– О чем ты говоришь, сумасшедший?! – я срываюсь на крик, а потом падаю на купол, окружающий мужа, и пространство леса оглашает мой почти животный стон. Не могу…не могу так! Находиться рядом и понимать, что не в силах помочь близкому человеку, когда он на волосок от гибели – это выше моего понимания. Это за гранью добра и зла. Как раз там, куда сам себя определил Ангел…
– Скоро ты сама все увидишь, – уверенно обещает Ангел. – А пока посиди тихо в сторонке – мы оставим будущие крылья на десерт.
Меня трясет от страха и ненависти по отношению к этому существу. Это уже не человек – настолько холодный разум не присущ моим соплеменникам. Это животное – хладнокровный и непредсказуемый хищник, стремящийся к цели и не замечающий ни единого препятствия на пути к ней. Но сильнее страха во мне желание помочь Гриону. Я должна, во что бы то ни стало должна залечить его рану! Иначе больше не смогу жить. Иначе все, что я преодолела ради того, чтобы быть с ним рядом, утратит свой смысл.
Когда из глубин души поднимается знакомое непонятное ощущение, я на мгновение пугаюсь его. То же самое я испытывала, когда в отчаяние билась над Фредом в лечебнице Святого Икандрия. Но я должна…должна попробовать повторить это!
Окрестности поляны озаряются сходящим с моих рук светом. Я сама не понимаю, как это происходит, но он сменяет тьму, живущую в душе и заполнявшую меня все время, что я была лишена изначального дара. Я не уверена, что это тот самый свет, я не чувствую единства с природой, но…сила именно та, что мне нужна. Я направляю ее на преодоление барьера, отделяющего нас с Грионом друг от друга, и вкладываюсь в импульс по максимуму. Зажмуриваюсь – настолько ярким становится поток. А потом в изнеможении падаю рядом с мужем, не сразу приходя в себя. Когда силы постепенно возвращаются, а я пытаюсь подняться и открыть глаза, вся надежда на лучшее рушится почти сразу же: искорки моего света причудливыми змейками бегают по щиту, окружающему Гриона, но…ничего не делают для того, чтобы освободить его. Последним гвоздем в крышку моего гроба становится издевательский смех Ангела:
– Светлячок…какой же ты наивный, Светлячок, несмотря на все то, что успела преодолеть. Это необычное место: ты не сможешь справиться с моей магией. Оно целиком настроено на меня, поэтому и слушаться будет только моих команд. Расслабься. Тебе предстоит стать свидетелем поистине незабываемого зрелища.
Я не могу быть вдали от Гриона. Несмотря на оцепенение и боль от осознания того, что не в силах помочь, приподнимаюсь и ложусь сверху на щит, окружающий мужа. Пусть хотя бы так, но я смогу уберечь его от Ангела. Слезы безысходности высохнут. Я смогу найти выход из этой ситуации…
За действиями маньяка продолжаю наблюдать словно со стороны. Меня не слишком трогает то, что он собирается сделать. Вызвать ли Даргарона или просто
самоубиться – для меня сейчас особой разницы не существует. Я всей душой ненавижу этого человека и желаю ему смерти.
Мужчина ступает во внутренний круг и поочередно обходит все пятнадцать камней, притрагиваясь к каждому на несколько мгновений на уровне груди. В том месте, где происходит контакт с монолитом, поверхность начинает светиться в форме человеческой руки.
– Говорят, когда пятнадцать магов пришли сюда вызывать Даргарона, они не знали, как именно дать богу понять, что ждут его милости. И поэтому стали возносить молитвы к небу. Сразу пятнадцать настойчивых голосов привели демиурга в неистовство, и он обрушил на посмевших потревожить его людей молнии, обращая каждого в камень. С тех пор они стоят здесь и ждут своего часа, когда, быть может, смогут вернуть себе человеческий облик. Но Даргарон слишком зол на них, чтобы внять молчаливой просьбе, – с увлечением вещает Ангел, но до меня слова долетают, словно сквозь толщу воды. Видя, что мне не особенно интересно, маньяк прерывается, что совпадает с его последним прикосновением, и неспешно шагает к центру каменного круга. – Смотри, Светлячок, теперь я смогу выдержать гнев бога!
Словно по заказу, ожидая его последних слов, с неба из возникших за считанные секунды туч срывается яростная молния, бьющая точно в цель – мужчину, пробудившего своими действиями древнее священное место. Но щит, украденный у Гриона, не дает ей даже задеть его. Он расщепляет яростную сверкающую стрелу на несколько составляющих, каждая из которых ударяет в один из пятнадцати окружающих поляну камней. Они рушат глыбы, по возрасту соизмеримые с самим миром, взрывая камни как раз выше метки, оставленной маньяком, и я инстинктивно пытаюсь оградить Гриона, пусть он и закован в щит, от падающих сверху больших осколков. Что–то из крошки ударяет мне в поясницу, и я резко вскрикиваю, еще один булыжник чувствую где–то на уровне лодыжки. А Ангел, глядя на все это, безумно хохочет и кричит в пустоту, будто надеется, что его кто–то услышит:
– Смотри, Даргарон, что сделала твоя милость с волшебными дарами! Теперь я могу противостоять тебе! Я тебе равен! И ты будешь у меня в прислужниках! Я требую твоего появления, трусливый бог! Я требую, чтобы ты выполнил мой приказ и повернул время вспять! Верни мне мою жену, подлый и не следящий за собственным миром мерзавец! Верни мне мою Антею!
Стоит ему произнести эти слова, как молния исчезает, словно и не было. Ангел от неожиданности деактивирует щит и с вытаращенными глазами смотрит по сторонам.
– Даргарон! Даргарон, ты сволочь! Приди на мой зов и прекрати прятаться – я знаю, ты где–то здесь и слышишь все, что я тебе говорю! Подай мне знак, сбежавший позорный бог! Дай мне знак, иначе я сейчас уничтожу еще один кусочек света, которым ты в свое время наградил столь лелеемый тобою мир!
С совершенно безумным видом Ангел подходит ко мне, наклоняется и, больно ухватив за волосы, тащит в центр круга. Я кричу и упираюсь, насколько позволяют возможности. Ушибы от камней не дают сопротивляться в полную силу, и я пытаюсь расцарапать руку удерживающего меня сумасшедшего. Кажется, он совсем не испытывает боли, поскольку продолжает тащить в заданном направлении, выкрикивая по дороге проклятья в адрес Даргарона. Наконец, пытка заканчивается, и меня бросают наземь так, что я больно ударяюсь о землю лопатками. А в следующий миг оживает страшнейший из моих кошмаров: Ангел опускается сверху, и я слишком поздно понимаю, что он собирается делать. Мои запястья уже перехвачены одной его рукой, вторая судорожно расстегивает комбинезон, но полный доступ к животу нельзя получить как раз из–за заведенных за голову рук. Ангел грязно ругается, я сдавленно рычу в ответ, пытаясь сбросить его с себя. Кажется, мужчина обдумывает, как бы зафиксировать положение, когда, наконец, я чувствую, что руку маньяка сменяет…та сила, которую он украл у Гриона. Вторая рука мужчины освобождается, и он с выражением безумного торжества на глазах распахивает комбинезон на моем животе. Когда на его ладони начинает знакомо искрить родная сила, а он заносит руку для первого удара, откуда–то сбоку доносится уверенный голос с проскакивающими в нем ленивыми нотками:
