Академия для наследников - Анастасия Ольховикова
Склянку от моего рта убрали, водник повернулся обратно к воздушнику, а стоило повозке тронуться с места, как сознание заволокла пелена, и я провалилась в полусон–полуявь, наполненный воспоминаниями об Эвангелионе. Единственной здравой мыслью оставалась лишь та, в которой я желала ему поскорее проснуться. Живым и невредимым.
***
Он слишком беспечно относился к своим обязанностям по защите Морин. Не стоило вчера идти у Цериуса на поводу и уносить девушку из Академии, руководствуясь судьбой, заключенной в видении временного мага. На учебной территории она хотя бы находилась под дополнительной защитой, здесь же, расслабившись от ее теплого присутствия, Гейл позволил себе опрометчиво думать, что другие демоны не решатся идти в открытую. Они, в общем–то, так и не поступили. Сделали все исподтишка, обездвижив его и попытавшись окунуть в бесконечность сна. Но не учли того факта, что внешнюю тьму, возможно, еще смогут контролировать, а вот к внутренней лучше не соваться. Озлобленные души с туманной земли рвали и метали, призывая к немедленному возмездию. Но маг понимал: поддайся он искушению снова – все полетит в пропасть забвения. Нет, на этот раз Гейл решил действовать с умом. На этот раз он точно знал, кому предъявлять требования по возвращению Морин – имя, благодаря неосторожности двух злоумышленников, он услышал. А уж то, что девочка останется в живых, он не сомневался. Ласотар никогда не был дураком. Раз видел, что светлую демоницу защищает темный, и после этого похитил, значит, не только из–за Дария затеял авантюру. Значит, было что–то еще…
Сбрасывая с себя остатки воздушного плена, Эвангелион медленно, чтобы не усилить действие сковывающего заклинания, поднялся с постели. «Тикки?» – обратился он к своему талисману, но не получил ответа. То, что фейка сопровождала их с Морин перемещение в квартиру, некромант знал наверняка. Куда же она могла запропаститься теперь? В случае выбора между посохом и магом она всегда предпочитала последнего. Она всегда выбирала то, что, так или иначе, имело огромное значение для Гейла. Выходит…незаметно, когда темный полудемон выпускал наружу свою силу, она сумела перебраться к Морин и остаться с ней. Умничка. Вернется – и Гейл подарит ей свободу. Ну а в то, что вернутся все, Эвангелион верил, как ни во что в жизни. Никакого другого исхода просто быть не могло. Не для того темный нашел свой Свет, чтобы тут же с ним расстаться. Без сердца ему не имело смысла жить дальше…
Он знал: после того, что случилось с Морин в жизни, плен у водных демонов она перенесет со стойкостью. С помощью Тикки–Рё еще и появлялась надежда, что ожидание скрасится не только облегчением участи светлой магини, но и веселой компанией, которую фея непременно составит. Губ некроманта коснулась теплая улыбка: как же радовалась и одновременно ревновала его неизменная маленькая спутница, что место любимой женщины Эвангелиона отныне и навсегда занято. Она все же поставила его интересы выше собственных и отправилась вслед за Морин. Да, этот поступок не имел цены. За это он навсегда останется в неоплатном долгу перед Тикки.
Просидев без движения еще некоторое время, Эвангелион поднялся с кровати. Рассветные лучи солнца озарили место, где они с Морин провели самую незабываемую ночь в жизни. Засохшие капельки крови, доказательство невинности невесты, заставили робко улыбнуться снова. Его ершистая огненная птичка…маленький Феникс, которого он больше не отдаст никому. Даже если придется запереть Дария в подземелье до того момента, пока они не найдут выхода и не аннулируют соглашение Маерии и Биора. В том, что решение существует, некромант также не сомневался. Иначе не сложилось бы ситуации, в которой будущее двух мужчин – а кто, как не наследник рода, мог являться будущим для демона – стало бы зависеть от одной девушки.
Белое платье Морин осталось лежать на полу. Придет время, и Гейл преподнесет его как напоминание о первой близости между ними. Пока же сохранит до лучшего момента. Он сложил одежду и спрятал внутри ниши на стене, снабженной несколькими полками. Оглядев комнату, кивнул собственным мыслям, будто давая себе разрешение на то, что собирался сделать. Спустя мгновение в комнате его уже не было.
Ступени, ведущие к большому, высеченному в скале дворцу, казались ему бесконечными. Но таков был наказ отца, когда пять лет назад Гейл изъявил желание покинуть территории демонов, признав человеческую половину в себе руководящей: путь к главным воротам семейного гнезда Эвангелион должен был проделывать самостоятельно, без помощи телепортации. И каждый раз, возвращаясь домой, он с понимающей улыбкой преодолевал последнюю, тысячную часть огромной каменной лестницы, и обещал, что ни за что больше не покажет носа во владениях отца. И снова и снова нарушал обещание, данное самому себе. Это было единственное, что он так и не мог довести до логического конца.
– Господин Эвангелион! – воскликнула кормилица, всплеснув руками, когда выбежала в приемный зал на скрип открывающейся высотой в три человеческих роста двери. – Господин Эвангелион вернулся!
– Ну–ну, Бройди, не волнуйся ты так, – он от души прижал к груди невысокую и до милоты округлую женщину в переднике, заменявшую им с братом мать, когда той было нужно отбыть на территории семи королевств. – Родные дома? Я хотел бы поговорить с отцом.
– Как знали, что ты появишься – никуда не уходили сегодня, – раздался насмешливый голос со стороны лестницы, очень похожий на его собственный, и Гейл задрал голову, в который раз поминая отца и его страсть к подъемам недобрыми словами.
Наверху, положив руку на внушительные каменные перила, а другую великодушно предоставив в качестве опоры для матери, стоял старший брат. На фоне отличительных знаков и гербовых полотен, которыми был увешан приемный зал, он сильно напоминал отца и потому смотрелся особенно эффектно. Тем не менее, продолжая обнимать Бройди, Эвангелион приветственно махнул рукой.
– Эвандалион, мама, я искренне рад вас видеть.
– Милый, оставь свои формальности, – нежный голос пепельноволосой женщины в серо–голубом платье разлился услаждающей слух мелодией. Она оторвалась от старшего сына и, будто вспорхнув, спустилась к младшему, чтобы, распахнув объятия, дождаться момента, когда он отойдет от кормилицы и приблизится к ней. – Мы рады видеть тебя, Эвангелион. Ты сделал этот день поистине счастливым, – понизив голос, добавила Темная леди и маг времени в одном лице.
– У меня для вас есть новость, – Эвангелион, завершив объятие, с улыбкой посмотрел на маму.
– Какая же? – смешно сдвинув бровки домиком, чем сразу же напомнила Морин,
