Божественный спор - Милослава Финдра
Слова Эдварда успокоили Иттана, и к нему вернулось хорошее расположение духа.
— Тогда с визитом маркиза все решено. А нам осталось обсудить только один вопрос, — он широко улыбнулся, глядя на короля. — Предстоящее свидание с царевной. Насколько я понимаю, его организацию мне тоже следует взять на себя.
— О, можешь не беспокоиться, — спокойно ответил Эдвард, и его глаза хитро блеснули. — На этот счет у меня есть несколько интересных идей.
Глава 21. Сбываются мечты
Лиону разбудил яркий солнечный свет, льющийся из высокого окна прямо на постель. Кто-то другой на ее месте, вероятно, пришел бы от такой утренней идиллии в восторг. Но она никогда не входила в категорию людей, просыпающихся сразу с улыбкой на губах. Наоборот, первую четверть часа после пробуждения ей все виделось в мрачном свете, любой пустяк раздражал вдвойне, а иногда злости не требовалось и повода — достаточно было одной необходимости начать шевелиться и разговаривать. Даже в самые погожие дни.
Поэтому Лиона сонно моргнула и отвернулась от слепящего глаза окна, спрятавшись под роскошное покрывало с головой. И только потом вспомнила, почему этим утром стоит радоваться хорошей погоде. А вспомнив, тотчас подскочила на подушках. Ведь сегодня не будет скучных лекций, душных прогулок по саду и очередных испытаний.
Вместо этого они наконец-то пойдут купаться.
Воодушевленная мыслями о предстоящем событии, Лиона дернула сонетку, вызывая Беату. И, поспешно приведя себя в порядок с помощью служанки, неожиданно первой спустилась к завтраку. Там она уже успела расправиться с белым облаком омлета и начать вторую чашку кофе, разбавленного ледяными сливками, когда в столовой наконец показалась Арника. Вид у царевны был бодрый.
— Доброго утра и здоровой сытости, — пожелала она Лионе приятного аппетита на имизонский манер. — Рия еще не спускалась?
— Очевидно. По крайней мере, при мне этого не происходило. Если окажется, что она давно позавтракала и сбежала на пляж, я сильно удивлюсь.
Арника рассмеялась.
— Твоя правда. Тогда не будем спешить, тем более что нам нужно подождать еще и королевского секретаря. Вчера вечером он сказал, что собирается сам нас сопровождать.
— Господин Иттан будет купаться вместе с нами?! — раздался изумленный возглас Рии, выбравшей самый удачный момент, чтобы присоединиться к ним.
Царевна снова зашлась смехом, Лиона тоже не выдержала и захихикала, глядя на встревоженное лицо жрицы.
— Нет, конечно, он останется на берегу и будет приглядывать за организацией купания издали, — объяснила Арника.
Рия нахмурилась, присаживаясь за столик.
— Все равно не понимаю, зачем ему нас сопровождать. И за какой такой «организацией» он будет следить.
— Ну, мы же не можем просто раздеться и залезть в воду, как животные. Слуги должны приготовить деревянный настил на берегу, ширмы для переодеваний, подогнать купальные кабинки… — начала перечислять Лиона, но осеклась, заметив ужас на лице Рии.
Ту неожиданно поддержала Арника.
— Да, это кошмар, я согласна, — тяжело вздохнула царевна. — Признаться честно, меня тоже смущает строгость каторийских правил приличий. Но делать нечего, нарушать их мы все равно не можем.
Лиона покачала головой, удивляясь реакции девушек. Но спорить с ними не стала, решив вместо этого занять себя десертом, обнаружив, что после омлета к ней снова вернулся аппетит. Она как раз успела расправиться с песочной корзиночкой с фруктами, когда закончили завтрак и остальные.
Тут появился и королевский секретарь — то ли сам чутко угадал нужное время, то ли расспросил слуг, отвечающих за сервировку. В любом случае из поместья они выдвинулись вместе. И как-то само собой сложилось, что на узкой дорожке всем не нашлось места. Поэтому Арника и Рия пошли чуть впереди, а секретарь и Лиона следом за ними.
Некоторое время они перебрасывались ничего не значащими вежливыми фразами. Обсудили хорошую погоду, собственное самочувствие и красоту окрестностей. Когда положенный этикетом список тем исчерпался, наступило недолгое молчание. Первым его нарушил спутник Лионы, заявив с серьезным видом:
— Ваше благочестие, на самом деле я давно испытываю чувство вины. За то, что так и не принес вам свои извинения. Меня оправдывает только то, что я долго не находил подходящего случая, чтобы заговорить об этом.
— Не понимаю, о чем идет речь, — удивилась Лиона.
— Я говорю о том неприятном… мягком скажем, инциденте со стеклом в туфлях. И прошу прощения за то, что ваше здоровье на отборе оказалось в опасности. А также за грубое обращение, которому вы подверглись в ходе расследования.
— Если кто-то и должен просить прощения, то глава Королевской канцелярии. Впрочем, он уже сделал это ранее.
— Рад это слышать. И тем не менее, как лицо, ответственное за организацию отбора, я также чувствую за собой вину, что не смог обеспечить безопасность его участницам. И прошу принять мои извинения.
Лицо секретаря выражало искреннее расстройство. Лиона припомнила, что тот всегда был с ней подчеркнуто вежлив и дружелюбен. Даже отдал ей свою симпатию на одном из испытаний, когда она выиграла свидание. И ей на мгновение даже стало жаль, что господин Иттан не король, а всего лишь его секретарь.
— Конечно же, я приму их, — она решила снизить градус серьезности, добавив разговору шутливости. — Кто я такая, чтобы спорить с его светлостью.
— Благодарю вас, — улыбнулся секретарь, а потом сам слегка игриво спросил: — Вас настолько волнуют титулы?
Вопрос немного задел Лиону, и она ответила серьезно.
— Вокруг них с детства построена моя жизнь.
Секретарь, явно расслабившийся после извинений, смотрел мимо нее в сторону идущих впереди Рии и Арники. И потому не заметил, что направление, в которое повернул их разговор, Лионе неприятно.
— Расскажите подробнее, — попросил он.
— О чем? О моей жизни? Боюсь, она мало чем может быть интересна.
Лиона постаралась закрыть тему, но секретарь продолжил любоваться спиной Рии и задавать вопросы.
— Нет, о детстве. Какой вы были в юности? Тихой и послушной или, наоборот, часто шалили?
Боги свидетели, это уже чересчур. С чего вдруг он решил этим поинтересоваться? И что Лиона могла ему на это ответить?
Рассказать, как однажды они с Беатой поменялись платьями, и она улизнула из поместья? А затем две недели не могла сидеть за обеденным столом без боли, потому что камердинер отца выпорол их обеих? Помнится, маркизу не хотелось пачкать руки, и он только наблюдал за работой слуги, считая вслух количество ударов. Отец тогда нанес ей единственный удар — прошипел, что своим проступком Лиона опозорила весь род Фламбре. И теперь он сомневается, точно ли она его дочь. Эти слова ранили и напугали
