Элизабет Нотон - Обольщение

Трещина в сердце просто зазияла.

– Думаешь, я хочу этого? Я хочу тебя. Но невозможно... Ската. – Он опустил взгляд на свои предплечья, покрытые отметками аргонавтов. – Ничего не получится

– Почему?

– Потому что не получится.

– Из-за меня.

Деметрий вновь поднял голову.

– Нет. К тебе это не имеет никакого отношения.

– Потому что я царской крови. Из-за монархии.

– Нет. Дело не в этом. Мне плевать…

– Тогда что?

Деметрий взглянул на свои руки. Боги, он такой обманщик. Ему не следовало носить эти отметки. Его нельзя было допускать в Арголею. И ясно, демон побери, что он не должен быть с Изадорой сейчас. Ее жизнь сложилась бы гораздо лучше, если бы его бросили с людьми, как брата. Если бы они никогда не встретились.

Голос аргонавта задрожал, хотя он и пытался говорить ровно:

– Дело не в тебе, понятно? А во мне. Я просто не могу...

Ага. Как будто он мог закончить это предложение. Аргонавт тяжело сглотнул.

– Что ты мне недоговариваешь, Деметрий?

– Ничего.

Все.

– Ничего, – повторила она. Затем громче: – Нет, ты явно что-то скрываешь.

Изадора подошла к изножью постели и, хотя прежде говорила спокойно, сейчас понизила голос до шепота, столь мягкого и соблазняющего, что он взывал к самой сути Деметрия, как никто и ничто прежде:

– Просто скажи мне, что происходит.

– Не могу.

– Не можешь или не хочешь?

Он покачал головой, хотя дыра в сердце стала шире.

– Какая разница? В любом случае все сводится к тому же фиговому результату.

Несколько минут она стояла неподвижно в зловещем молчании. Наконец Деметрий, уже не в силах выносить тишину, взглянул на принцессу. Лучше бы он этого не делал. Ее лицо вытянулось, плечи поникли, но именно выражению горестных глаз предстояло остаться с Деметрием надолго после окончания разговора.

Аргонавт потянулся к спутнице:

– Изадора...

Та отошла от него подальше.

– Нет, не надо. Больше ничего не говори.

Она повернулась к лестнице.

На Деметрия обрушилась паника.

– Куда ты собралась?

– Мне нужно на воздух.

– Снаружи еще темно. Ты не можешь уйти...

– Я не самоубийца, Деметрий, и не уйду из развалин. Останусь под прикрытием стен. Я просто хочу глотнуть немного свежего воздуха.

Деметрий не должен был отпускать ее одну, но понимал, что она, как и он, старается сохранить самообладание. И после того, как нанес ей такую рану, он обязан дать ей несколько минут, чтобы собраться.

Изадора поднялась на три ступеньки, затем заколебалась и повернулась лицом к аргонавту. Но не смотрела ему в глаза. Вместо этого уткнулась взглядом ему в грудь и прикусила губу, словно подбирая слова. Пламя отбрасывало мерцающий свет на ее черты, и именно тогда Деметрий понял, что, независимо от проклятья суженых, никто больше не будет для него значить столько, сколько она.

– Ты сказал, что я об этом пожалею. – Ее голос, обычно сильный и уверенный, сейчас звучал так тихо, что Деметрий с трудом его слышал. – Помнишь? Ты сказал, что, вернувшись домой и вспоминая о времени, проведенном здесь с тобой, я пожалею о каждой минуте.

Аргонавт снова сглотнул, возненавидев, что его предостережение сбылось.

– Да, – выдавил он. – Помню.

– И что я тебе сказала?

Когда Деметрий не ответил, принцесса подняла на него свои шоколадные глаза.

– Не помнишь? Тогда я тебе повторю. Я говорила, что самые важные в мире вещи – те, за которые надо бороться. И я все еще считаю, что за тебя стоит бороться, Деметрий. Даже если ты думаешь иначе.

Хранитель еще долго стоял на месте после того, как Изадора исчезла на винтовой лестнице. Дверь наверху с шумом открылась и мягко закрылась. Воин остался в одиночестве, и сердце сжалось так сильно, что стало больно дышать.

Он поступал правильно. Неважно, насколько это болезненно, неважно, насколько расстроенной чувствует себя сейчас Иза... В конце концов он только и мог, что покончить со всем здесь до того, как Изадора узнает правду о нем.

В тишине аргонавт медленно повернулся, осмотривая Зал героев, и замер, когда его взгляд наткнулся на сундук Ясона. Минуло три тысячи лет после той трагедии, а Деметрий ничему не научился. Он по-прежнему все портит, как и его предок. Очевидно, история любит повторения.

Будь все проклято!

Выдохнув, провел ладонями по лицу и подбоченился. Через десять минут счел, что прошло достаточно времени, чтобы Изадора могла взять себя в руки. Близится утро. Ей пора начать укладывать то, что она захочет взять с собой в Арголею. Как только рассветет, они снова отправятся в храм. А оттуда...

Оттуда он не знал, куда, к демону, пойдет.

Боль, подобно извивающимся щупальцам, распространилась из груди в поисках болевых точек, которые можно захватить и обескровить. Деметрий поднялся по лестнице и толкнул тяжелую дверь, остановившись, когда прохладный воздух скользнул по ладони и пополз к телу.

Подошел холодный фронт? Температура, похоже, падала с каждой секундой. Изадора одета лишь в топ и шорты. Должно быть, она здесь окоченела. Прежде, чем они отправятся к храму, он позаботится, чтобы она захватила снизу несколько одеял. Толкнув плечом дверь, Деметрий вышел на свет луны и замер.

Демон, выше двух метров роста, прижал к себе Изадору, одной лапой зажав ей рот, чтобы молчала, а другой – живот, чтобы не двигалась. Два других демона стояли позади первого, их гротескные морды были размыты в лунном свете, проникавшем сверху сквозь открытую крышу. Но от вида фигуры в красном, появившейся справа от Деметрия, его сердце чуть не остановилось.

Гнусная улыбка разлилась по лицу Аталанты.

– Хранитель, как мило с твоей стороны к нам присоединиться. Мы заждались.

Взгляд Деметрия метнулся к широко раскрытым испуганным глазам Изадоры.

Аталанта подошла к Изадоре и, наклонившись, провела красным ногтем по ее щеке. Принцесса напряглась.

– Ты, похоже, отлично справился, – сказала Аталанта Деметрию, продолжая изучать Изадору. – Просто замечательно.

Ската. Как она здесь оказалась? И почему сейчас? Когда всего несколько часов отделяло Изадору от безопасности?

Аталанта провела пальцем до середины груди принцессы поверх удерживающей пленницу лапы демона, затем взмахнула ладонью над животом Изадоры. Злодейка приподняла уголки ярко-красных губ в отвратительной ухмылке.

– О да. Исключительно хорошо, иос[9].

Она повернулась к нему лицом:

– Я иного никогда и не ожидала. Ведь знала, что однажды мой сын заставит меня им гордиться.