Надвигающийся шторм - Кайла Стоун
Он питал свою собственную жажду ненависти и мести больше, чем что-либо другое. Больше, чем справедливость. Больше, чем любовь. И тем самым он предал Амелию, своего брата, свое дело и, в конечном счете, самого себя. В нем разгоралась ненависть к самому себе, темная и смертоносная.
Сверху посыпались выстрелы. Пули почти не издавали звука, вгрызаясь в палубу и взрываясь щепками тика. Толпа, охваченная ужасом, всколыхнулась, сбивая все больше людей через перила.
Джерико крутанулся на месте, бешено прицеливаясь в поисках стрелка. Пули вгрызались в корпус позади Габриэля. Несколько панелей стеклянных перил разлетелись вдребезги.
Три человека справа от Габриэля упали, красная вода хлынула к его ногам. Среди упавших была девочка лет пяти-шести, одетая в ярко-желтый банный халат. Ее темные волосы рассыпались вокруг головы, как нимб, а тусклые глаза уставились на него.
Габриэль отвернулся, и его вырвало. Эта маленькая девочка ни о чем таком не просила. Кто может решать, кто невинен? Она точно невиновна. А теперь она мертва. Она оказалась сопутствующей жертвой Симеона. Побочным ущербом Габриэля.
Он сделал это. Все эти люди, вся эта боль, ужас и смерть. Это его вина. Габриэль видел все так ясно теперь, когда стало слишком поздно. Его душа сломалась под сокрушительным грузом.
Холодный дождь лил с небес. Кипящее небо совсем близко. Море, раскалываясь, поднималось ему навстречу. Хищное, ждущее. Он шагнул к перилам.
— Габриэль! Нет! — закричал Мика.
Кто-то схватил его за руку. Джерико рывком оттащил его от края.
— Тебе не удастся так легко избежать правосудия. — Он толкнул Габриэля к спасательной шлюпке. — Ты заплатишь за свои грехи.
Габриэль склонил голову. Не существовало ни цены, ни наказания, ни искупления, которое покрыло бы его грехи. Он поступил глупо, попросив прощения у брата. Прощения не будет, только не для него. Он не найдет ни утешения, ни мира, ни искупления.
Ни в этой жизни, ни в следующей.
Глава 52
Уиллоу
Уиллоу наблюдала, как первые намеки на серый цвет окрашивают темные окна. Отблески рассвета окрасили небо в нежнейшие оттенки синего индиго. От бури не осталось и следа: ни грозных облаков, ни злобных волн.
Море оставалось неподвижным и ровным, как лист стекла.
— Ты в порядке? — прошептал Финн с другого конца прохода. Он прислонился к окну, скрестив руки на груди. Его глаза налились кровью и были красными, как будто он плакал ночью. На правой щеке виднелись пятна засохшей крови.
Какая-то ее часть хотела спросить, что с ним случилось, но Уиллоу не стала этого делать. Пока она не готова раскрывать свои секреты.
Каждого человека в этой лодке до конца жизни будет преследовать кошмар этого дня — увиденное, погибшие люди, то, что с ними сделали, и то, что сделали они. Она знала, что так и будет.
Уиллоу крепко обняла Бенджи. Она не хотела его отпускать. Ни за что. Бенджи теперь ее единственная семья. Он ее ответственность. Он ее сердце.
— Я жива, — ответила она.
Финн кивнул.
— Этого должно быть достаточно.
— Мы обязательно сделаем так, чтобы этого оказалось достаточно.
Он показал на ее одежду.
— Похоже, ты и правда ненавидишь платья?
Уиллоу посмотрела на себя: темно-синяя ткань порвана в нескольких местах, измазана грязью и кровью. Ее ноги в порезах, синяках и сильно болят.
— Я точно не скучаю по тем каблукам.
Финн фыркнул. Они обменялись едва заметными улыбками.
Она кое-что заметила в окне за его плечом. Серое пятно на горизонте, более темное, чем окружающий его туман.
— Что это?
Финн повернулся и посмотрел, прижав руки к стеклу.
— Миледи, мне кажется, вы заметили корабль.
Уиллоу не могла поверить в то, что услышала.
— Корабль.
Она взглянула на Финна, и в его глазах отразилась ее собственная нерешительная надежда.
Они наблюдали за приближением корабля в лучах раннего утра, окрасивших небо в абрикосовые и розовые тона. Это был корабль ВМС США. И он шел прямо к ним.
Спасение.
Глава 53
Амелия
Амелия прижалась к матери. Она не могла перестать дрожать. Мигрень рассеялась и превратилась в тупую боль в основании черепа. Амелия чувствовала себя измученной и слабой, как будто несколько дней поднималась в гору. Она посмотрела на свои онемевшие руки. Казалось, что они ей не принадлежат. Как будто кто-то другой вонзил ту иглу в глаз Кейна. Кто-то другой колол его, снова и снова.
Но она жива. Она спасла себя.
Сайлас сидел напротив, уставившись в пустоту. В этом безликом затянутом пластиком помещении все равно не на что смотреть. Все вокруг белое или серое, стерильное и безвкусное.
После вчерашнего спасения военно-морским флотом сто пятьдесят или около того выживших разместили в огромном помещении, похожем на палатку из пластика. Им выдали бутылки с водой и подали несколько блюд на коричневых пластмассовых подносах. В их распоряжении был туалет с шестью отделениями и несколько душевых.
В первый раз, когда Амелия, прихрамывая, дошла до ванной и посмотрела на себя в зеркало, то испытала шок. Волосы: спутанные, в узлах. Лицо: грязное, в синяках и опухшее. Платье: порвано и испачкано. Ногти: сломанные. Она осмотрела зеленовато-желтые синяки на ребрах и животе, осторожно прикасаясь к чувствительной плоти.
Но прошло уже несколько часов. Теперь они просто ждали. Все сидели на пластиковых стульях или сгорбившись на полу, укутавшись в одеяла. Она устроилась с матерью и Сайласом у стены в дальнем углу.
Но она все-таки здесь. А Симеон — нет. И не было этого засранца Кейна. Как и ее отца. А она здесь. Она подняла подбородок и встретила свой собственный взгляд в зеркале. И улыбнулась сама себе.
Джерико находился где-то позади них, давая возможность уединиться. Здесь были Тайлер Хорн и сенатор Лопес, а также Селеста и Мередит Джексон-Купер. В нескольких футах от них спала Уиллоу с младшим братом, который свернулся калачиком у нее на коленях, сжимая потрепанный рюкзак в худых руках.
Мика привалился к Бенджи с другой стороны. Судя по впалым щекам и покрасневшим глазам, он страдал от недосыпа, как и Амелия. Она не разговаривала с ним, но могла прочесть печаль и опустошение, написанные на его лице.
Все были напуганы, растеряны, потрясены, убиты горем. Все они кого-то потеряли. Звуки приглушенных рыданий постоянно перекрывали гул корабельного двигателя.
Единственные люди, вошедшие в
