Надвигающийся шторм - Кайла Стоун
Откуда-то сверху раздались выстрелы. Все закричали. Толпа запульсировала, поскальзываясь и катаясь по наклонной палубе. Несколько человек ударились о перила, потеряли равновесие и упали, погрузившись в воды океана.
— Нет времени! — Мика толкнул ее. — Давай!
Может быть, ее мама успела попасть в одну из других спасательных шлюпок. Может быть… но ее надежда угасала с каждым взрывом, раскалывающим небо.
Бенджи. Ей необходимо оставаться с Бенджи. Этого хотела бы мама. Уиллоу глубоко вздохнула и забралась в лодку. Когда шлюпка заполнилась, Мика отпустил захваты и крепежные тросы. Затем пропустил двух членов экипажа в спасательную шлюпку и начал закрывать люк.
— А ты? — спросила она.
— Я сяду в следующую. — Люк захлопнулся. Крики и рев ветра стихли. Все сгрудились на скамейках, промокшие, дрожащие, испуганные. Бенджи и одна из маленьких девочек прижались к ее бокам.
Лодка покачивалась, опускаясь к морю. Она отцепилась, упав на последних нескольких футах в воду. Под ними вздыбилась волна, и лодка вздрогнула, когда команда запустила двигатель и поплыла прочь от тонущего «Гранд Вояджера».
— Мама! — Уиллоу обернулась, оглядывая напряженные лица пассажиров. — Кто-нибудь видел Марисоль Бахагари?
Но никто не ответил. Мамы здесь нет. Ужас застыл в животе Уиллоу, твердый как камень.
Через несколько скамеек кого-то стошнило. Кислая вонь заполнила ноздри, и она сжала губы, стараясь держать себя в руках. Она должна быть сильной ради Бенджи.
Рядом суетилась сотрудница экипажа, раздавая таблетки от укачивания и воду в бутылках. Когда женщина рядом с ней попыталась отмахнуться, девушка настойчиво сказала.
— Это для того, чтобы уберечь вас от тошноты.
— Ну и от запаха, — заметил Финн.
Уиллоу попыталась улыбнуться, но не смогла. Ее лицо напоминало маску, кожа словно натянулась на кости. Только когда они отошли достаточно далеко от корабля, Уиллоу осмелилась оглянуться.
«Гранд Вояджер» походил на корабль-призрак. Некогда великолепный белый корпус кренился набок, освещенный голодным, мерцающим светом пламени, которое пожирало средние палубы. Черный дым поднимался в небо, словно дыхание огромного дракона.
Но вода поглотит дракона. Океану плевать, насколько могуч и великолепен был «Гранд Вояджер», насколько богаты и влиятельны его пассажиры. Корабль пойдет ко дну, каждый его дюйм будет поглощен холодным, равнодушным морем.
Уиллоу оторвала взгляд от тонущего лайнера. К ним направлялась вторая спасательная шлюпка. Третья шлюпка слишком рано освободилась от люльки. Вместо того чтобы опуститься на тросах, она пролетела последние пятнадцать футов. Но все они находились вне пределов корабля. Еще один взрыв разорвал верхние палубы, огонь и дым хлынули в темноту.
Финн сидел напротив нее, измученный, его глаза казались такими же широкими, испуганными и потерянными, как и ее собственные. Но он выжил. Через какой бы ад он ни прошел, он жив. Они оба были живы.
— Где мама? — Бенджи сел. — И Зия?
Уиллоу на мгновение закрыла глаза, желая быть сильной. Затем притянула брата к себе и прижалась лбом к его лбу, так всегда делала мама, когда кто-то из них боялся, болел или грустил.
Возможно, мама находится в другой спасательной шлюпке. Такое возможно. Но каким-то образом Уиллоу знала. Она чувствовала это глубоко в своих костях. Ее мамы больше нет, как и Зии.
— Теперь никто не причинит им вреда, даю слово, — прошептала она Бенджи. — Тебе больше не нужно бояться. Я буду тебя защищать.
Он кивнул и прижался к ее коленям как щенок. Через несколько мгновений он уже спал.
Если бы только она тоже могла заснуть. Ее глаза слипались, мысли текли медленно и бессвязно. Каждый мускул в ее теле болел. Но Бенджи спал сладким сном невинного младенца.
Уиллоу уже не чувствовала себя невинной. Воспоминание о глазах сестры, холодных и пустых, как стекляшки, прожгло ее насквозь. Зия умерла из-за нее. Она умерла в одиночестве и ужасе. Все из-за эгоизма Уиллоу. Она потратила все свое время и энергию на недовольство и обиду на своих родных, вместо того чтобы просто их любить.
Чего только она бы не отдала, лишь бы снова услышать ослиный смех Зии или выслушать очередную мамину лекцию об ответственности перед семьей. Ее мама, которая всегда жертвовала своими нуждами ради детей. Ее мама, которая так много работала только для того, чтобы позаботиться о них.
Уиллоу гладила волосы Бенджи, смаргивая слезы, ее сердце болело от горя и сожаления. Но она не могла плакать. Не о себе. Она не заслуживала слез.
Глава 51
Габриэль
Джерико толкал Габриэля сквозь толпу, прижимая к его спине пистолет. Его руки были связаны перед ним, жесткий пластик впивался в запястья. Дождь хлестал по нему. Ветер прижимал к перилам. Пылающий огонь над ними боролся с молниями, пробивающимися сквозь облака. Небо превратилось в темную, кипящую массу, словно живое чудовище, готовое сожрать их всех.
— Шевелись! — Джерико протащил его мимо первой очереди толкающихся и пихающихся людей у борта спасательной шлюпки. Экипажа не хватало для спокойной, упорядоченной аварийной эвакуации, к которой их готовили. Неоднократные крики «Пожалуйста, сохраняйте спокойствие!» терялись в грохоте. Шторм, кипящее море, раскачивающаяся палуба и пламя превратили пассажиров в мечущуюся толпу, охваченную паникой.
Корабль резко накренился. Все закричали, оступаясь и ударяясь о перила. Несколько бочкообразных канистр спасательного плота выскочили из своих держателей на палубе. Габриэль отпрыгнул в сторону, когда одна из них проскочила мимо него и разбилась о перила.
Рядом с ним два члена экипажа спускали четвертую спасательную шлюпку на тросах. Гэбриэль почувствовал присутствие брата раньше, чем его увидел. Он повернулся.
— Не двигайся! — Джерико сильнее прижал пистолет к его позвоночнику.
Габриэль едва это заметил.
— Мика!
Мика склонился над пультом управления, пока шлюпбалки и тросы опускали спасательную шлюпку, выравнивая ее с четвертой палубой. Он поднял голову при звуке своего имени. Его кудри прилипли ко лбу, вода заливала очки. Его взгляд встретился со взглядом Габриэля, и он застыл, его лицо исказилось.
Мика дернул головой и разорвал зрительный контакт, повернувшись обратно к спасательной шлюпке. Он открыл люк и помог первым нескольким пассажирам забраться внутрь.
Габриэль сморгнул дождь с глаз. Невозможно. И все же она стояла там, в десяти ярдах от него, Сайлас поддерживал ее, а Мика взял за руку, чтобы посадить в шлюпку. Молния расколола небо, обнажив ее бледное лицо, синяки и порез на губе. Но Амелия была жива, грязная и израненная, но восхитительно живая.
Она посмотрела на него, их глаза встретились на одно долгое, ужасное мгновение. И Габриэль увидел не ненависть, которую заслуживал, а растерянность, боль и потерю.
Раскаяние заполнило его, сожаление, такое огромное и глубокое, что поглотило целиком. Он предал единственных людей
