Хозяйка проклятого острова - Алина Углицкая
Даже в лучшие свои времена Ормонд вряд ли осмелился бы на подобный прыжок. Но сейчас его вело особое чувство. И оно придало ему сил.
Оттолкнув принца в сторону, он вытянул руки и упал. Прямо на свечи и белые камешки.
Над фитилями упавших свечей взвилось багровое пламя. Такое огромное, что оно лизнуло свод пещеры, оставляя на нем следы копоти.
Камешки заискрились.
Сила, копившаяся внутри круга, рванула наружу ослепительно-белым огнем, обжигая Ормонда, сдирая с него кожу, ломая кости. А затем устремилась к обелиску, у подножья которого лежала Диана.
– Нет! – Дух завыл, позабыв о заклинании.
Теряя клочья мрака, он метнулся наперерез огненной волне. Но у него на пути возникла человеческая фигурка, закутанная в старый плащ.
– Арадар! – прозвучал женский голос. Неожиданно звучный и властный. – Ты проиграл. Силой и волей Безымянной богини изгоняю тебя!
– Рушка? – удивленно выдохнул Джерард.
На его глазах сотни раскаленных добела стрел вонзились в гранит. Обелиск затрещал, распадаясь на части, словно хрупкий фарфор.
– Нет! – раздался истошный вопль.
А затем остатки обелиска осыпались, превратившись в песок. Песок обратился в пыль. Неведомо откуда взявшийся ветер подхватил эту пыль и унес в сторону выхода.
Дух засветился. Заметался, рыча и стеная. Казалось, в кромешной тьме, из которой он был соткан, кто-то проделал дырки, и теперь сквозь них сиял свет. Такой яркий, что Джерард прикрыл глаза рукой.
В какой-то момент сгусток тьмы стал сгустком света. А затем пещеру сотряс подземный толчок.
С потолка посыпались мусор и осколки камней.
Медлить было нельзя. Подхватив Диану на руки, Джерард бросился к выходу. Он видел, как за ним, прихрамывая и держась рукой за отбитый бок, ковыляет вещунья.
Рушка успела добраться только до середины тоннеля, а принц уже спешил обратно в пещеру.
– Присмотри за ней! – приказал он старой женщине. – Я должен спасти Ормонда и Инесс.
Она молча посторонилась, а затем смотрела ему вслед, пока он не исчез во мгле.
Из глубины подземелья все чаще раздавались толчки. Их сила постепенно росла.
– Ты всех спасешь, мальчик, – прошептала Рушка, когда очередной толчок едва не сбил ее с ног, а по стене рядом зазмеилась тонкая трещина. – Но спасешь ли себя?
Джерард ее не услышал.
Огонь в пещере давно погас. Нырнув под рушащиеся своды, принц почти на ощупь отыскал герцогиню. Она лежала там же, где он ее и оставил.
Подхватив женщину одной рукой и прижав к боку, он точно так же поступил с телом Ормонда. И только тогда понял, что все это время так мешает и жжет: на глаза навернулись слезы.
Первые слезы с того момента, как он очнулся в этой пещере и заключил сделку с Духом!
Темная магия, которая столько лет держала его сердце в оковах… исчезла.
Проклятье утратило силу.
***
Была глубокая ночь, когда внезапный писк аппаратуры заставил Бориса очнуться. Не веря своим глазам, мужчина уставился на дочь. Диана, или кем бы она ни была, выгнулась мостиком над кроватью.
– Дочка! – Суховской вскочил, не зная, что делать.
Он попытался уложить ее, но девушка внезапно открыла глаза. Они были красными от набрякших сосудов, испещривших закатившиеся белки.
– Отойдите! – крикнул кто-то, грубо отталкивая его. – Почему в палате посторонние?
Миг – и Бориса оттеснили от кровати люди в белых халатах.
– Идемте, – сказала какая-то женщина. Судя по бейджику – дежурная медсестра. – Я сделаю вам кофе.
– Что с моей дочерью? – Суховской вцепился в ее руку.
– Успокойтесь, все в порядке. Ей сейчас окажут помощь, – улыбнулась медсестра.
Но по ее бледному лицу и бегающему взгляду было понятно, что она сама не понимает, что происходит.
Борис дернулся к дочери.
Спины в белых халатах закрыли ему обзор. Но они не могли закрыть истошный писк аппаратуры или экран системы жизнеобеспечения.
– Нет-нет, – медсестра потянула его за локоть прочь из палаты. – Вам тут нельзя находиться! Доверьтесь врачам. Они знают, что делать.
– Эти врачи за четыре месяца не узнали, что с моей дочкой не так! – прорычал Суховской, отбрасывая ее руку. – Я никуда не уйду!
Ответом ему стал громкий треск.
С ужасом и недоумением он уставился на монитор. Туда же смотрели и все остальные. По толстому стеклу, за которым заполошно металась кривая сердечного ритма, то взвиваясь острым пиком, то превращаясь в прямую линию смерти, расползались тонкие трещины.
– Что за черт? – ругнулся один из врачей.
Новый треск раздался со стороны окна. На больничный стеклопакет словно накинули паутину, и эта паутина разрасталась прямо на глазах. А следом один за другим стали взрываться стеклянные предметы в палате.
Первыми, искрясь и потрескивая, лопнули лампочки. Вторым – монитор. Затем – ваза и чашка, забытые на столе…
Воздух наполнили перепуганные крики людей. Прикрывая лица, они ринулись вон из палаты. Кто-то толкнул Бориса. Но Суховской лишь отмахнулся, не отреагировав на болезненный вскрик, и бросился к дочери.
Под ногами хрустело стекло. Но все внимание мужчины было приковано к телу, которое медленно поднималось над кроватью. Одеяло сползло с “Дианы”, обнажив похудевшую фигурку, прикрытую лишь больничной рубашкой. И словно в безумном кошмарном сне Борис увидел, как его дочь начинает светиться.
Сияние становилось все ярче и ярче. Оно шло от кожи “Дианы”, заключив девушку в сияющий кокон, и в этом коконе ее фигура становилась все меньше.
Не сразу, но Суховской сообразил: его дочь исчезает! А он даже не успел выяснить, правду ли сказала Тамара!
Не отдавая себе отчета, он рванул к дочери. Хотел схватить, но обжегся о лучи странного света.
Неведомая сила отбросила его прочь от девушки в самый угол палаты. Бориса впечатало в стену. Он медленно сполз, не чувствуя боли в онемевшем, отбитом теле, и уже оттуда широко раскрытыми глазами смотрел, как яркий свет заполняет пространство.
Секундная вспышка.
Удар по глазам.
И полная темнота.
Только спустя время Суховской сообразил, что рядом с ним суетятся люди. Кто-то бинтовал ему обожженные руки.
– Господин Суховской, вы меня слышите? – словно сквозь вату долетел чей-то встревоженный голос. – Вы знаете, что здесь произошло? Где ваша дочь?
– Моя дочь? – он мотнул головой. Та отозвалась противным гулом и тупой болью в затылке. – Почему здесь темно? Включите свет, мать
