Генерал Скала и сиротка (СИ) - Суббота Светлана

С тех пор юная наследница молилась Асцилии, богине семейных уз и целительства, умоляя ее помочь и сделать так, чтобы воин обратил на нее внимание. Детская увлеченность не угасла, разгораясь со временем. Если бы богиня спросила, чем повзрослевшая Дарой готова пожертвовать ради своей любви, она ответила бы — …

Форсмот развернул их в танце, пропуская излишне приблизившихся соседей и замер.

Наследная баронесса осмотрела зал, не понимая к кому вдруг такое внимание. Не может быть… Опять? В десятке метров от них, изгибаясь в руках младшего принца, танцевала Хани Хельвин, незаконнорожденная простушка, чья смазливая мордашка постоянно привлекала мужские взгляды.

В следующее мгновение странная пара скрылась за другими танцорами, а Ульрих развернулся, отшагивая к помосту с оркестром. Но Даца почувствовала, как, пусть мимолетно, но окаменела его рука.

— … Для некоторых бастардов, — мягко сказала она, — нет иного способа остаться во дворце. Они участвуют во всех ассамблеях и играх принцев, делают вид, что берут уроки или сами их, якобы, дают, чтобы объяснить появившиеся средства и подарки. В этом нет ничего дурного, так как терять им нечего, а мы должны быть снисходительными. Маменька мне говорила, что мужчинам нужен опыт — не со служанками же встречаться… Ой. Простите. Я рядом с вами совершенно не умею лукавить, говорю, как есть.

И она снова порозовела щеками.

Лидия Хани дас Хельвин

Форсмот не более секунды смотрел на меня ледяным равнодушным взглядом. Затем его бровь тем самым, особым, давно подмеченным мной образом поднялась. И он снова потянул Дацу на разворот, качнув в сторону небольшого подиума, где танцевало больше всего пар и играли музыканты.

Кажется, меня не сочли причиной для прерывания веселья.

— Как насчет чашечки гройса? — забормотал мне в ухо младший принц. — Во дворце его делают особым образом, добавляя немного джунгарской кайши. Ты должна оценить экзотику.

Эту «экзотику» моя мачеха пьет каждый вечер, да и сестры балуют себя время от времени. А вот есть я хочу. Из-за всех утренних событий я успела лишь стакан воды выпить перед тренировкой.

— Столы с закусками уже накрыли? — заинтересовалась я, завертев головой.

Музыка вдруг сменилась на более задорный ритм, полностью исказив звучание. У музыкантов там что, нотные тетради внезапно поменяли, что происходит? Я не самый большой в этом специалист, но кажется, новая мелодия предназначена для большого парадного танца с переменой пар?

Пэры вокруг нас замешкались, недоуменно оглядываясь, но вынужденно начали перестраиваться в ряды, так как танцевать по-прежнему уже было невозможно.

Я оказалась в колонне немного растерянных, но старательно сдерживающих эмоции дам. Параллельно нам двигались мужчины. Принца отнесло на несколько позиций ниже. И теперь он, яростно сверкая глазами, наблюдал, как меня за руку берет усатый мужчина средних лет, наряженный рыцарем.

— Выбрали выпускную форму королевского сиротского приюта? — приятным голосом пророкотал он, отстукивая ногой в поклоне. — Вам идет, так мило.

Я с недоумением моргнула, опуская взгляд на малиново-алую материю подола. Это же обычное пансионное платье. Или нет? Неужели цвет имеет определенное значение?

— Я думала это платье частного пансиона.

— О нет, обратите внимание на его особый оттенок. Я состою членом Попечительского Совета и знаю нюансы, к тому же сейчас такой образ стал моден и его не первый раз пытаются копировать на костюмированных балах.

— Но зачем такая яркость для сирот? — удивленно спросила я.

— Потому что этим девочкам особенно сильно нужно устраиваться в жизни, — хохотнул усач.

Я придушу Беранже! Как только пойму, что мне это сойдет с рук, так сразу. Он не только притащил меня на «смотрины» к королю, как оказалось, почитателю юности. Так еще и выбрал весьма полный намеков наряд, в котором я похожа на выставленный в витрине товар.

Смена пар. И мою руку перехватывает… Скала.

Первое па мы танцевали молча. Его ладонь держала крепко, через перчатку я не чувствовала тепла, только уверенный хват И в первую секунду, как обычно рядом с ним, стало отчего-то неловко. Умеет же Форсмот подавлять.

Во время второго па я размышляла, за счет чего он это делает и как такому научиться. Поэтому не сразу среагировала на вопрос:

— Лэра Хельвин, как прошла утренняя тренировка?… Хельвин!

— А? Лэр Форсмот… Тренировка прошла неплохо, мы со стражами отлично размялись.

Он недоуменно покосился на меня, пытаясь проследить взглядом, как я порхаю вокруг на цыпочках.

— Разве твои занятия проходили не в тренировочном зале Детского дворца, куда, насколько я помню, стражники не ходят?

— Нет, не там.

После торжественных аккордов должна была последовать очередная смена партнеров. Я уже шагнула к какому-то молодому лэру с напряженным от старания лицом, но Скала подпихнул в его сторону неизвестную мне ахнувшую от удивления девушку в костюме птички. И мы с учителем снова оказались в паре.

— Правильно понимаю, что ты отказалась от урока Малого?

— Еще раз нет. Потому что настоящего урока мне и не предложили.

— Понятно, разберусь.

Интересно… Раньше я думала, что военные должны рубить с плеча. По крайней мере сержант дворцовой охраны всегда так делал. Что бы ему отец не говорил — сразу вояка отвечал: «Накажем, Ваша Светлость!» или «Наградим, Ваша Светлость!».

И памятуя об этом, я от Скалы ждала или обвинений меня в нерадивости, или грозных обещаний покарать команду.

А тут — ровное «Разберусь».

Мое желание обвинить его в невыполнении обязательств вдруг поутихло. А что, если он здесь не просто танцует? Глупо, конечно, звучит, но я уже не пытаюсь предсказать повороты местных интриг, при которых скромное платье вдруг оказывается ловушкой с неприличным намеком.

Надо учиться выдержке, умению подождать, чтобы узнать достоверную информацию, а не привычно решать с наскока.

— Ты всегда так интересно слушаешь, — заметил он, перехватывая меня за талию и наклоняясь. — Шевелишь губами, словно повторяешь про себя услышанное.

Его лицо оказалось слишком близко. Неожиданно я вспомнила конюшню, как он в полной темноте прижал меня к себе и поцеловал. Вот этим ртом, на вид твердым, с жесткой линией, а на самом деле — теплым и мягким в первом касании. А потом — требовательным, увлекающим. Таким, что перехватывает дыхание и тесно в груди.

Я вспыхнула, невольно дрогнув. Ощущая, как загораются щеки и ответно замирает Форсмот. Длинные, очень длинные секунды он кружит меня, подтянув к себе и неотрывно глядя в лицо.

Нет-нет! Еще немного, и он тоже вспомнит, нужно немедленно что-то делать!

— Кстати, хотела тебе сказать, — торопливо выпалила я. — Я закрепила звезду и позанималась с Озрой. А когда мы начнем готовиться к турниру?

Скала моргнул, голубые глаза потемнели, обретая серый оттенок. Словно ясное небо затянуло тучами перед грозой.

— Меня удерживает здесь воля короля. — Ох, как же я удачно промолчала, не высказала глупые обвинения. — Приказано развлекаться, не покидая Алмазный дворец… А это идея.

— Что? — не поняла я.

— Держись крепче, Кучеряшка.

Мы развернулись. Форсмот сделал шаг из колонны танцующих, мы оказались у самого оркестра и почти выпали из общего узора. Но под следующий аккорд дорогу преградил Людвиг, у которого из прически выбилось пару прядей, а жилет отчего-то оказался расстегнутым на верхнюю пуговицу.

— Моя очередь, — сказал он и ухватил меня за локоть. Принц был… зол. И похоже, добирался сюда с приключениями.

— А, забыл, — сказал Форсмот. Повернулся к принцу, а из-за спины, ловким, коротким движением кинул что-то под ноги музыкантам. А потом громко, с явно звучащим, подчеркнуто вежливым сожалением произнес. — Танец вроде бы заканчивается. — И продолжил уже обычным голосом, обращаясь к принцу. — Но скоро следующий, ты успеешь развлечься как следует, Людвиг. А мы с ученицей должны поговорить о турнире, пока есть время.