Приговоренный жених - Александр Евгениевич Владыкин
Охрана? Какая еще охрана? Кто из гвардейцев осмелится сунуться в шатер герцога ночью, если он там находится с двумя! своими женами, одна из которых там была изначально, а вторая только что продефилировала в столь однозначном виде, что никаких сомнений относительно ее целей нет. А то, что шумно, так и не такие звуки иногда раздаются. Шалун наш герцог. А уж если это и правда драка — то значит, что-то выясняют между собой две принцессы, и пусть с ними его светлость сам разбирается. В конце концов, это он их муж.
И где же моя шпага? Раздевался в такой спешке, впрочем, после трех дней воздержания, вполне объяснимой, что куда-то ее засунул, и не помню куда. И оглядеться не получается — нужно из поля зрения эльфийку не выпускать.
За спиной Элениэль возникла Изабелла с каким-то подсвечников у руке. С криком размахнулась и… Кто же кричит перед ударом? Кричать можно только после, когда противник уже лежит на земле. Эх, Изабелла, Изабелла… Эльфийка молниеносно обернулась и полоснула кинжалом по занесенной для удара руке моей жены. Та отшатнулась, завороженно глядя, как по ее нежной коже заструилась кровь. Убью эту тварь! А вот и шпага, висит на подпирающем шатер столбе. Одним прыжком оказался рядом с ней и выхватил из ножен. Вот и конец тебе, принцесса эльфов!
И она это поняла. Уронила бесполезный теперь кинжал, посмотрела на меня вдруг ставшим осмысленным взглядом, а потом с обреченной, грустной улыбкой грудью бросилась на направленное в ее сторону острие моей шпаги.
А вот реакция у меня отменная. Убрать шпагу в сторону сложности для меня не представляло. Да, хотел убить. И может быть, так и сделаю. Но не тогда, когда она так улыбается, когда у нее в глазах такая тоска, когда, наконец, она сама кидается на мою шпагу. А тут еще и Изабелла крикнула:
— Не надо Ричард! Не делай этого!
Повалил несостоявшуюся убийцу на ковер, связал ей руки за спиной. Эльфийка не сопротивлялась. Только продолжала так же жалко улыбаться. Кинулся к Изабелле. Уфф. Ничего страшного с ней не произошло. Только неглубокий порез, из которого сочится кровь. Смыл ее остатками вина, оторвал от простыни полосу, перевязал.
Так. Что мы имеем на данный момент? Попытку убийства герцогской четы, совершенную третьим членом этой самой четы. Потому как юридически нас в семье не поймешь сколько. Изабелла мне жена по законам Турвальда и невеста по общепринятым правилам. Элениэль мне жена по эльфийским законам и вообще никто по любым другим. Но почему-то все соглашаются с тем, что они обе мои жены. Изабелла — старшая, Элениэль — вторая. И то, что наш эльфийский брак с Элениэль я еще, как это называется, не консумировал, ничего не меняет.
Так что абсолютно права была Изабелла, когда пыталась меня остановить, испугавшись, что я сейчас заколю эльфийку.
А вы слышали, что этот ненормальный герцог Юма, этот омерзительный темный маг убил собственную жену? Да, ту самую красавицу — эльфийскую принцессу Элениэль. Какой ужас!
Не многим лучше и другой вариант — допустить, чтобы случившееся получило огласку.
А вы слышали, что жена этого ненормального герцога Юма, этого омерзительного темного мага пыталась его убить? Да, та самая красавица — эльфийская принцесса Элениэль. Наверняка, он силой принудил ее стать его женой. А может быть, даже насилие над ней совершил. Бедная девушка. Любая на ее месте поступила бы также!
Но и ничего не делать тоже нельзя. Сидим с Изабеллой, думаем. Эльфийка лежит рядом на ковре связанная, слушает. Обсуждаем все сценарии наших дальнейших действий, не стесняясь ее. В конце концов, ее это тоже касается. Да и девать ее сейчас некуда. Внезапно девушка подает голос:
— Мой перстень, — произносит она.
— Что твой перстень? — переспрашиваю. — Отдать тебе его? Тебе только это надо?
— Нет, — качает она грустно головой. — Я не об этом. Ваша светлость, муж мой (Впервые меня так называет, но это меня сейчас нисколько не радует. Таких жен мне не надо!), вы можете надеть перстень и приказать мне никому не рассказывать о том, что я покушалась на вашу жизнь. А потом вы можете позволить перстню наказать меня за этот поступок так, как его магия посчитает справедливым. Только последнее сделайте в присутствии эльфов из моей свиты, чтобы они могли засвидетельствовать перед моим отцом, что все было сделано по нашим законам и никакой вашей вины ни в чем нет.
Надо же! Вот как теперь запела! С другой стороны, никакого иного решения мы с Изабеллой не видим, так что соглашаемся. Да, Изабелла тоже одобрила предложение эльфийки. Мне кажется, что моей жене даже ее немного жалко. Странно. Та ее кинжалом, а она жалеет. А в других ситуациях может быть такой жесткой и непреклонной, что только диву даюсь, откуда такой стальной характер у очень молодой еще девушки. Ей ведь едва за восемнадцать лет только.
Пока суть, да дело наступает утро. И не выспался, и с Изабеллой ничего не получилось. А ведь так мечтал об этих двух вещах. Правда, жив остался, что уже неплохо, так что жаловаться лишний раз не буду.
Мы с Изабеллой оделись, Элениэль оставили в том же откровенном наряде, в каком она и была. Не удержалась моя женушка от этой небольшой и чисто женской мести. Но эльфийка этого, такое складывается впечатление, даже не заметила. Сидит безучастно напротив меня, ковыряет вилкой поданный завтрак. А что? Мне еще и голодным нужно было оставаться?
Приказал собрать в стороне от лагеря эльфов и пригласить туда же моих вассалов, дядюшку, Гуннара и Рагнхильду. Надел перстень. Приказал Элениэль никогда и никому не рассказывать о случившемся. Надеюсь, что подействует. Отправились все втроем на место магического суда и приговора. На эльфийку все пялятся так, что боюсь, как бы зрения не лишись. Ну да, такая красотка и в таком виде! А та идет, опустив голову, никаких эмоций на лице прочитать невозможно.
Выхожу с Элениэль в центр образовавшегося круга. Все ждут, что сейчас будет. Чувствуют, что что-то важное, но угадать не могут.
— За непростительное поведение, недостойное жены герцога Юма я разрешаю брачному перстню присутствующей здесь принцессы эльфов Элениэль вынести ей приговор и наказать в соответствии с законами ее народа! — провозглашаю громко и шепотом добавляю, обращаясь к перстню. — Слышь, ты
