"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил - Татьяна Мираббилис
Позориться не хотел никто, особенно, в глазах присутствующих третьекурсников. При неудаче и от своих насмешек-то не оберешься, а от чванливых, высокомерных змеиных морд — и подавно. Ниже уровня земли опустят одним только взглядом. Мы с Милисен сидели тихо-тихо и даже цветочков в тетради не рисовали.
— Ну же! — не отступала профессор. — Смелее! Вот вы, девушки, — ее взгляд упал на нас, — спускайтесь и давайте вместе что-нибудь сотворим.
Эрмис встал и пропустил меня к леснице. Но, когда я поравнялась с ним, незаетно коснулся моей руки. Причем сам в это же врея, смотрел в другую сторону. Я едва не подпрыгнула от неожиданности. А в лицо ударил жар. Милисент выходила следом и с удивлением отметила мое дерганное состояние.
— Ты чего?
— Да ничего, — огызнулась я. И насупилась. А день так хорошо начинался.
— Давайте-ка мы с вами сделаем небольшой огонек, адептки, и заключим его в шарик.
Пальцы сами потянулись сделать щелчок, но магиня усмехнулась и отрцательно покачала головой.
— Потрите хорошенько руки, чтобы сильно запекло между ладонями. Так мы разбудим вашу энергию и создадим обоболочку для пульсара. Вот так, правильно, продолжайте, — мэтр одобрила старания Милисент. — Ровнее. Спокойнее. — Это мне. — Теперь медленно разведите руки. Сантиметров на двадцать-тридцать, чуть поменьше. Очень аккуратно, неспеша. Затем снова постарайтесь свести руки. В какое — то мгновение почувствуете сопротивление чего-то плотного между ладонями. Шарик. Проверьте его на упругость со вех сторон. Это будет наша энергосфера. В нее мы и поместим фитилек огненной стихии.
У меня между ладонями пространство начало пружинить на расстояни сантиметров двадцати. Я скосила глаза — у Милисент ладони практически сомкнуты.
— Вот, хорошо, — мэтр подбодрила зеленушку. — Оу! — Это госпожа Цвейтари мой «шарик» увидела. Мяч практически. — Интересно… — а сама смотрит, словно не верит.
Я снова проверила шар на упругость. Но шар не уменьшился. Он словно отпихнул руки в стороны, недовольный моими усилиями уменьшить его размеры. Во мне взвилось негодование — на придурка с третьего курса (чешуйку ему между зубов!), на недоверчивость мэтра и на свою несостоятельность на что-то повлиять.
Профессор невольно добавила негатива своим недоверием, и мои руки распахнулись еще на пару сантиметров.
— Так, теперь раслабились. Стоим ровно и мысленно тянем красную ниточку огненной стихии из земли через ступни ног. Медленно, медленно поднимаем огонь через все тело и направляем к кончикам пальцев. Заполняем шарик огоньком. Не боимся. Огонь в оболочеке, не жжется. Молодец, молодец, — мэтр снова подбадривала Милисент, и в руках подруги зажегся маленький светлячок. — А тепер стряхните пальцами рук, чтобы пульсар погас.
Когда профессор обернулась ко мне, в моих руках полыхал баскетбольный мяч. И я совсем не была уверенна, что руки печет не он.
— Стой!
Госпожа Цвейтари остановила меня от встряхивания рук. У Милисент пульсар распался на десяток искорок, а передо мной профессор заморозила пол аудитории, соорудив что-о вроде широкой чаши с высокими бортиками.
— Туда бросай!
Руки уже жгло невыносимо, и я с удовольствие сбросила свой шарик. Он упал, как ядро, выбивая в стооны ледяные осколки. Огонь прорвал энергетическую оболочку. Пламя агрессивно лизнуло бока защитной чаши. Растопило ее и с последним «чавк» погасло в луже.
— Да, неожиданно… Как тебя зовут, адептка? Кто куратор?
Я отрапортовала заученную фразу. Вот, вроде справилась, и даже потенциал показала неплохой, а ощущения хуже некуда.
— Ладно, садитесь. Справились обе, — мэтр задумчиво проследила за мной взглядом до галерки и продолжила занятие. — Теперь вы. — Двое парей нехотя встали. — С вами поупражняемся в вызове маленького дождя. Надеюсь, потопом нас не накроет. — Пошутила магиня, а мне стало неприято.
— Никогда такого не выдел, — шепнули мне в волосы.
— Отвали, — разозлилась в ответ. Мне и так хватило внимания сокурсников, как по команде, провожавших меня на галерку. Хоть бы шеи не свернули, болезные.
Часть 4. Глава. 5. О том, как быстро у некоторых дела на любовном фронте решаются
— Есть хочу! Эти упражнения так энергию отбирают, — заявила подруга, едва профессор попрощалась с нами.
— Ты всегда есть хочешь, — психанула я.
«Хочешь, погуляем возле озера? Сегодня. Вечером.», — прилетела от Эрмиса записка.
«Не хочу!», — полетел ответ.
«Ну же, соглашайся! Ты не представляешь, как красиво озеро под звездами…» — мне вернули записку.
«Ты придурок? Нет? Нельзя нам там гулять!» — листочек полетел обратно, а градус плохого настроеня стал резко уходить в минус. Что за прилипала! Но когда я увидела, что этот гад что-то снова приписывает на листе, меня просто взорвало, и несчастное послание просто вспыхнуло в руках третьекурсника. Он удивленно посмотрел на клочок почерневшей бумаги, затем на меня и втретил мой сердитый, прищуренный взгляд.
«Даже не думай писать снова!» — швырнула в него мыслью. Парень моргнул и стал задумчиво собирать пепел с парты. И больше не лез.
— Есть хочу! — разнылась Сенти.
— Да пошли уже, — сдалась я.
— Злая ты.
О, это она сейчас попала в точку. Я и так плохо сплю. Все какие-то типы во сне шастают. И я на большой кровати под балдахином среди клубыщегося тумном пространтва. А здесь еще и этот нервы мотает. Если Эристел не вернеться в ближайшее время, боюсь, я не только ледяную чашу растоплю — я все здесь спалю к чертовой матери!
Аудиторию мы с Сенти покинули беспрепятственно. Следующим в расписании значилось занятие по стратегии и тактике. С чем это едят еще придется узнать, но сейчас мы пытливо изучали асортимент на прилавке буфета.
— Ой, какая бизесочка! — таяла от восторга Милисент.
— Что бы ими наестся, тебе с десяток понадобиться. Это же яичный белок. В нем минимум калорий, — вразумляла подругу.
— Злая ты, — завела свою пластинку Милисент.
Я воздела глаза к потолку и тяжело выдохнула:
— Да нет, справедливости ради предупреждаю тебя, от лишнего балласта оберегаю.
— Что же мне выбрать?
— Пирожки с грибами возьми. Хорошо голод утоляют, — возле нас остановился Томас. — Привет, девочки.
Милисент покосилась на его тщедушную фигуру.
— Не в коня корм, — философски ответил он, заметив недоверчивый, критический взгляд. — Мне десять пирожков с мясом и десять с грибами. — Попросил он у раздатчицы.
Милисен снова покосилась на его тщедушную фигуру,
