Небесное чудовище - Яся Белая
Ох, как я зла и как страстно хочу убивать!
– Как ты вообще можешь здесь летать? – рычу в его идеальное лицо, на котором сейчас ни одной эмоции. – Мы ползли, будто черепахи, а ты паришь, как птица.
– В этом сила света, Огонек.
– Но…
– Ты задаешь слишком много вопросов. – И затыкает меня самым наглым и бесцеремонным образом! Перехватывает мое запястье, когда я замахиваюсь, чтобы влепить ему пощечину. И мы парим, кружимся в воздухе, будто танцуем.
Вскоре я начинаю задыхаться, и тогда Пепел прерывает поцелуй. Глаза сияют мягко и нежно. Он прижимает мою ладонь к груди, где взволнованно бьется сердце.
– Ты скоро все узнаешь, любовь моя, – говорит, заглядывая мне в глаза. – И больше не будешь одна. Не будешь блуждать во тьме. Тебе не будет больно, потому что я буду рядом и отведу от тебя любую напасть, счастье мое. Единственная моя…
От его слов у меня что-то трепещет в груди, и глаза щиплет, но уже не от злости.
– Я люблю тебя уже несколько десятков тысячелетий. Сначала смотрел на тебя, как смотрит дух-прислужник на хозяина, – с трепетом и восхищением. А потом увидел женщину: трогательную, хрупкую, нежную, думающую, что она такая сильная и самостоятельная. И понял: я должен тебя защищать, беречь. – Гаошан нежно целует меня в лоб. – Да, порой, чтобы спасти тебя, приходилось делать жестокие, а то и вовсе ужасные вещи. Но когда ты, будучи Сюли, влюбилась в Лэйшэна, я чуть с ума не сошел. А потом он убил тебя! В ту ночь и мое сердце пронзили ядовитым кинжалом, Огонек. Я не жду твоего прощения, не собираюсь его просить, и не нужно меня оправдывать. Знаешь, смертные говорят, что и на солнце есть пятна. Вот и Владыка Дня неидеален. Но тебе придется принять меня таким, какой я есть, потому что я больше тебя не отпущу.
– Гаошан, тебе не кажется, что ты слишком наглый и я вправе тебя наказать? – говорю, укладывая голову на его плечо. Он прав – в его объятиях лучше. Хочется быть маленькой и беззащитной, чтобы он, большой и сильный, закрывал, спасал, защищал…
– Накажешь, как посчитаешь нужным, – спокойно отзывается он. – Но я не мог поступить по-другому, после того как наш сын явился ко мне и сказал: «Мамочка в опасности! Выручай ее».
– Наш сын?! – Вырываю из его признания только самое главное.
– Ага, славный малый. Правда, на тебя больше похож, чем на меня. Но это и не важно. Важно, что он есть. И ты есть. А дальше – мы вместе, любимая.
Злость отступает окончательно. Я только и могу, что улыбаться сквозь слезы. Мне хорошо и светло, больше нет страха и боли.
Спасибо тебе, мой хороший, что твой свет рассеял мою тьму.
И ты не прав: у нашего сына будут твои глаза.
Эпизод 36
Песнь Души звучит для тебя
Пепел приносит меня в Хижину, Парящую в пустоте. Здесь людно, и пространства словно стало больше. Вспоминаю деревню Бамбукового Ветра, которая за пару часов превратилась в небольшой городок… Расширение пространства! Дядюшка Жу всегда владел этим умением. Кому он помогал тогда – Фэн Лэйшэну или Бай Гаошану? Или обоим? Он тоже все знал?
Смотрю, как старик сидит довольный, усмехается, от чего его глаза превращаются в щелочки, гладит редкую бороду.
Конечно, знал! И он тоже. Они все знали! Но считали, что неведение мне во благо. Как там говорил Вэньчан, нахватавшийся словечек от девушки из Другой Истории? Меньше знаешь – крепче спишь. Вот-вот, так, видимо, и считали все эти мои… спасители.
Но я не злюсь больше – Бай Гаошан разогнал мою злость, как солнце разгоняет тучи. А его поцелуи… Нет-нет, лучше не думать, потому что губы горят до сих пор, и хочется продолжения. А кое-кто слишком проницательный кидает на меня многозначительные взгляды и ухмыляется.
У-у-у! Гуй вас раздери!
Ладно-ладно, не злюсь больше, в конце концов, мне вредно.
Оглядываюсь вокруг – кого только нет! Первыми мое внимание привлекают Юэ Ту и его помощница – Святая Дева, та самая принцесса Фа Юнсюэ. Значит, не только выходил, но и в помощницы взял. А она, судя по отточенным движениям и четкому выполнению инструкций, только рада.
Жаль, конечно, что Бесовка тогда помешала нам осуществить план и проучить Хушэня. Эх, а идея мне нравилась! Мы, чудовища, по-особенному относимся к снам, а Фэн Лэйшэн умеет снами повелевать. Так вот, он намеревался наслать на Тигриного Бога повторяющийся сон, в котором раз за разом перед ним появляется Юнсюэ и соблазняет его. А когда они оказываются в постели – Святая Дева превращается в чудовище и откусывает Хушэню хвост. Мы тогда знатно повеселились, придумывая это!
Чуть поодаль, у столика с вэйци, сидит малютка Янь Мин и смотрит на всех широко распахнутыми глазами. Конечно – тут и боги, и чудовища, есть на что посмотреть! И еще кое-кто белобрысый и полосатый трется рядом. Везет девочке на кошачьих. Моя школа! Но если старший брат давно безнадежно и многократно занят, то младший свободен и, будем надеяться, не склонен заводить гарем. Поэтому моей названой сестренке стоит присмотреться получше.
Кстати, старший брат тоже здесь – вон, стоят тигриным семейством, шепчутся: Хушэнь, Нянь Эньжу и еще две миленькие молоденькие тигрицы. Полагаю, те самые наложницы Ван и Дэ, о которых говорила Старшая Жена. Они и впрямь чудо как хороши. Не сравнятся, конечно, с безупречной красавицей Нянь Эньжу, но за один взгляд каждой из них императоры из Мира Смертных клали бы к их ногам трон и корону. То-то Хушэнь просто светится! Еще бы, такие красавицы рядом.
Нянь Эньжу выпускает хвост, и тот, как плеть, хлещет Тигриного Бога пониже спины:
– Кланяйся! Кланяйся, кому говорят, морда ты полосатая!
Хушэнь улыбается до ушей – чувствуется, он совсем не против находиться в нежных, но когтистых лапках своих любимых.
Склоняется передо мной, приложив руку к груди, и его жены тоже кланяются мне.
– Госпожа, – Нянь Эньжу выступает чуть вперед, показывая, кто у них главный, – мы явились сюда, чтобы пригласить вас и досточтимого деверя, – легкий поклон Хубаю, – на первое перевоплощение наших тигрят. Но поскольку здесь собралось столько почтенных людей, – она снова кланяется, но уже каждому по очереди, – то мы приглашаем всех. Перевоплощение тигрят – это важное событие. Чем
