Восток. Запад. Цивилизация - Лесина Екатерина

Туман внизу.

И поле.

Или нет? Берег? Река, да, река… и Эва понимает, что это место, из которого вырос город, он и сейчас есть, только совсем другой. Дома и домишки, спутанные улицы. Корабли какие-то.

Люди в красных мундирах.

Их много. И пушки. И… война? Нет.

– Тот, в ком жила моя кровь, пришел за советом. На самом деле совет ему не был нужен.

А с другой стороны долины – волокуши и шатры.

Костры.

Племена. Не только орки.

– Он желал мира. Он верил, что мир возможен. Что земли вдоволь для всех. Их никогда не было много, детей моей крови. И крови моих братьев… Не я один был таким щедрым, как выяснилось.

– Их убили, да?

Эдди ведь рассказывал ту историю, из прошлого.

– Я услышал, как оборвалась нить его жизни. И песня смолкла. Надолго.

– Ты…

– Будь я жив, я бы поднялся в небеса и… – Дракон дохнул пламенем, вот только то было белым, как туман. Он падал вниз не яростным огнем небес, а белым пухом снега, укрывая тот давно не существующий город. – Но я мертв, девочка. И что я мог?

– Но ты не получил свободу.

– Именно. – Туман укрыл все. И стер. И снова появился берег, то ли давний, то ли нынешний. – Стало быть, нить моей крови не оборвалась. Я знал. И ждал.

– И дождался? Да? – Безумная догадка, но… как иначе.

– Да, дитя. Дождался. – Дракон опустился на берег и стал человеком. Точнее, кем-то очень на человека похожим. – Я слышу свою кровь. Но он не слышит меня.

– А я, выходит…

– Ты – просто маленькая птичка. – Дракон протянул руку и дыхнул огнем, и Эва вновь стала птицей. – Та, которой даровано пересекать границу… беспечная, неспособная защититься. К счастью.

Выходит, Эва сама виновата.

– До тебя я дотянулся. А ты приведешь его.

– А… – Странно говорить, когда ты птица. – А если он откажется?

Дракон рассмеялся. И смех его был хриплым.

А еще теплым.

– Скажи… скажи, что этот совет ему пригодится. И что в мире, куда хочет попасть проклятый, мертвый дракон – вполне себе сила…

Особенно если живых у тебя нет.

– Лети. – Эву подкинули. – Лети и скажи, что бояться нечего… не здесь.

Наверное, это хорошо.

Но додумать Эва не успела, короткие крылышки подбросили ее вверх. И вернули в тело…

Проснулась я с трудом. Да и как проснулась – скорее, глаза открыла, а состояние препоганое. Кости ломит, ноги крутит и убить охота хоть кого-нибудь.

Ну, и жрать.

Но это уже традиционно.

– Как ты? – Чарльз, что характерно, был рядом. Целый. И пока вполне живой. Его рука легла мне на лоб. – Да у тебя жар…

Жар.

И жрать.

И пить еще. Стакан воды я осушила одним глотком. И второй. И третий влез. Потом вода сменилась характерным вонючим травяным отваром, который Мамаша Мо в меня залила, а я не больно-то сопротивлялась, поскольку пить хотелось все еще зверски.

Чарльз куда-то исчез.

А Мо и матушка – появились.

Потом еще профессор Шелдон.

Давешний целитель, выглядевший отчего-то донельзя довольным. Я еще подумала, что если и убивать, то с него надо начать. Он это все придумал.

Я хотела это сказать, но из горла вырвалось лишь рычание.

И мне сунули кусок хлеба с маслом в одну руку, а в другую – булку, щедро намазанную повидлом. Мамаша Мо еще пальцем погрозила: мол, вижу я твои мысли, Милисента Диксон.

– Что вы творите! – подскочил целитель и попытался булку отобрать. – Это недопустимо!

Хрена с два. Я даже Эдди не позволяла забирать у себя еду.

И от души, почти даже без угрызений совести, целителя пнула. Ну, чтобы не лез под руку.

– Милисента! – воскликнула матушка.

– У нее жар! – Чарли появился тут же.

– И жор, – добавила я, вцепившись в булку зубами.

– Ей нужен покой! И диета! Строжайшая, ничего сладкого!

Чего?

Я посмотрела на целителя. Он в своем уме?

– Вы же видите, что творится с ее энергетическими потоками… – Это он уже к Шелдону. – Леди Диксон необходимо…

– Никуда я не поеду. – Как ни странно, но почувствовала я себя много лучше. То ли травы Мамаши Мо помогли – всегда хотелось знать, чего она туда мешает, – то ли булка с повидлом. Лично я ставлю на булку.

– Постоянное наблюдение и сон! – Целитель очутился перед самым моим носом. Вот уж бесстрашный. Или идиот? Еще и пальцем ткнул. – Леди перевозбуждена!

– А в прошлый раз говорили, что нельзя в еде ограничивать, – сказала я.

– Нельзя! Но это же не значит, что нужно уминать булки!

– Почему?

– Потому что… – Он запнулся. – Вы должны питаться мясной пищей.

Я и питаюсь. Но и булками тоже. И вообще сейчас мне их хочется куда больше, чем мяса. Я облизала пальцы. А целитель уставился на меня круглыми своими глазенками.

– Разве вам не хочется мяса? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Нет.

– А крови? Кровь животных…

– По-моему, вы несете какой-то бред, – заметил профессор Шелдон, хмурясь. – Легкая лихорадка – вполне обычное дело при формировании силовых узлов. Меняется энергетический контур тела.

– Не в таком возрасте!

– Случается и в таком. История знает примеры.

– Именно, что только история! По слухам, по описаниям… а тут такие удивительные возможности.

– Это моя жена, – спокойно заметил Чарльз и руки скрестил выразительно. – А не удивительные возможности.

– Вы правы. И я заявляю, что вы просто обязаны создать ей наилучшие условия для реализации потенциала!

Я прислушалась к себе. Нет, точно лучше. И намного. Жара не испытываю. А вот желание убить кого-нибудь осталось. И даже окрепло. Обрело, так сказать, плоть и лицо. Такое вот, нависающее авторитетом.

– Правильное питание. Режим. И покой. Полный покой!

– Полный покой только в гробу бывает. – Я спустила ноги с кровати. – А вообще мне лучше. Намного.

– Вы… – Целитель посмотрел на меня с искренним возмущением. – Вам не может быть лучше!

– Почему?

– Потому что вам плохо!

– Кто сказал?

– Я!

– Думаю, – Шелдон подхватил этого суетливого господина под руку, – нам всем стоит немного успокоиться… Да, вы переволновались за пациентку, но даже я вижу, что ей намного лучше.

А то.

Вообще похорошело, только в животе опять урчит.

– Не стоит смущать юную леди нашим присутствием… – продолжал профессор, за локоток увлекая целителя к двери. Причем держал крепко. Я видела, как целитель пару раз вырваться пытался, но профессор у нас цепкий.

Хорошо.

Очень хорошо.

– …Ведь причин для волнения нет, согласитесь. Жар отступил.

Я потрогала лоб.

И матушка потрогала.

– Это все от безделья! – Мамаша Мо тоже потрогала мой лоб. – Приличная девица была, а теперь вон в кровати до полудня. Стыдобище! Будешь так разлеживаться, муженек твой мигом к какой-нибудь ведьме свинтит.

– Это к какой?

– А вон, крутилась рядом. Будто я не вижу! Так и скажу этому нехроманту – где это видано, чтобы приличные девки перед чужими мужьями хвостом крутили?

И удалилась.

Чарли тоже вышел, еще с целителем, наверняка проследить, чтобы тот убрался подальше вместе со своими ценными советами.

А матушка помогла мне рубашку стянуть, от пота насквозь промокшую. И белье вон тоже промокло. И одеяло. Надо вынести на просушку, хотя, наверное, смешно будет? Если тут, рядом с домиком, рубашки вывесить?

Или нет?

– Думаю, там какое-то дело, – осторожно заметила матушка. – Юную леди Орвуд сопровождал ее брат.

Аж полегчало.

Не то чтобы эта девица так уж мне нравилась, наоборот даже, но если вдруг пришибу, то и у Эдди с сестрицею ведьминской разладится.

– Это она проклятье смотрела, выходит.

А я все проспала.

Эх…

– Погоди. – Матушка ушла, чтобы вернуться с кувшином и полотенцем. Ну да, от испарины отереться не помешает. – Что за проклятье?

И ведь не промолчишь.