Двое для трагедии. Том 2 - Анна Морион
Поднявшись в зал и, оглушенный реальностью и безмолвием, я остановился посреди этого огромного помещения и не знал, как выпустить свой гнев.
Мебель. Красивая, старинная, бесценная мебель. Картины, статуэтки, лампы. Все это напомнило мне о тех днях, когда этот замок был для меня родным. Теперь он стал олицетворением моего разрушенного мира: все было на месте, все стояло нерушимое, вековое, и будет стоять так вечно, пока не закончится эра людей и вампиров. Но моей любви и Вайпер не было, их разрушили те, кто дал мне жизнь и посмел решать за меня мою судьбу.
Я подошел к камину и взял в руки семейную фотографию, на которой была моя семья: родители, Маркус и я. Одна семья.
Одна семья? Я с ненавистью сжал в руках раму с фотографией, и она превратилась в большой металлический шар.
Камин был не зажжен, но благодаря тусклому лунному свету, освещающему зал через огромные окна, было светло.
Меня вновь наполнила безграничная ярость, и я впал в забытье. Когда моя ярость утихла, и мой разум отрезвел, я увидел, что весь огромный зал превратился в груду осколков поломанной на мелкие части мебели, все картины были изорваны моими руками, а их тяжелые деревянные рамы – поломанные и покалеченные, лежали неясной грудой около стен. Стекла и рамы окон были выбиты. В живых остались только две вещи: большое кресло у камина и висевший над ним огромный, семейный, написанный маслом портрет.
Я взглянул на эту картину и восполнился жгучей ненавистью к тем двоим, кто стояли в ее центре. Мне следовало избавиться от нее первой, как от напоминания о том, что я принадлежу к теперь ненавистному мне клану Морганов и к вампирам вообще.
«Нет, это будет моей сладостной местью, когда на глазах у родителей я покончу со всем, что нас с ними связывает, если они не вернут мне Вайпер» – с холодным презрением решил я.
К тому же мне было чем заняться: я собирался сжечь все то, что даже в обломках напоминало мне о моей семье. Я собрал все обломки рам, старинных шкафов, стульев, кресел, комодов, все разорванные холсты и шторы, и бросил все это в камин – он наполнился этой мертвой грудой до самого верха, но, благодаря своим огромным размерам, смог проглотить всю эту кучу щепок, обломков, разорванных холстов и тканей.
Под рукой не оказалось ни спичек, ни зажигалки, но это не остановило меня: я отломал два куска от останков каменных статуй, еще недавно охранявших камин, и с первого раза высек искру: упав прямо на кусок сухого холста, она быстро превратилась в огромный до потолка костер.
Я сел в кресле и смотрел на этот жаркий, бушующий, яростный огонь, и такой же костер сжигал мою душу, – он был всепожирающ и пропитан ненавистью. До моих ушей доносились стоны горевших дерева и холстов, и я чувствовал зловонную гарь горящего на холсте масла, и радовался: чем быстрее все это сгорит, тем быстрее я получу ответ.
Но вдруг меня пронзила мысль: я сам могу найти Вайпер! И я посмел потерять столько времени! Так много драгоценного времени!
Каждая секунда была на счету. Я тут же наполнился злостью к самому себе: «Глупец! Вместо того, чтобы искать Вайпер, ты сидишь на месте, упиваешься своим горем и подстегиваешь свою ярость!».
Я достал телефон и набрал номер гостиницы в Рио, в которой должна была жить Вайпер, – это было первое звено длинной (я не сомневался в этом) цепи.
– «Sheraton Grande Rio Hotel and Resort», – услышал я мужской голос, говоривший по-английски с португальским акцентом.
– Я бронировал в вашем отеле номер, с проживанием на весь август для мисс Вайпер Владинович. Мне нужно срочно связаться с ней, – потребовал я.
– Одну минуту, сэр. – Быстро защелкала клавиатура. – Сожалею, но мисс Владинович не приезжала в наш отель.
«Как? Не приезжала? Значит, она солгала, а я, идиот, не понял этого!» – со злостью на себя и свою простоту подумал я. Моя голова раскалывалась от жутких мыслей.
– Почему вы не предупредили меня об этом? – мрачно процедил я.
– Прошу прощения, но наш отель никогда не вмешивается в личные дела своих клиентов…
Я прервал звонок.
Если Вайпер весь этот месяц была не в Бразилии, то где?
Первое звено цепи оказалось неверным.
Но я не отчаивался и вспомнил о том, что весь август Вайпер была в роуминге. Я был вне себя от радости и не сомневался в том, что теперь точно смогу найти ее. Я позвонил в центр обслуживания мобильной связи своего оператора и потребовал сказать мне, из какой страны мне звонила Вайпер, но, к моей большей ярости, мне отказали, сказав, что это незаконно и что они не имеют права разглашать местопребывание своих абонентов. Тогда я потребовал еще настойчивей и даже прибегнул к угрозе того, что, если мне сейчас же не скажут, где в данный момент находится Вайпер, и откуда исходил ее последний звонок, – я обращусь непосредственно к директору компании. Меня тут же соединили с ним, но он вежливо отказал мне, и на него не подействовали ни обещание огромных денег, ни угроза его жизни.
Я едва сдерживал свой гнев, ходил по залу, как безумный, шагая по ровной линии назад и вперед, освещенный ярким светом пламени, бушующего в камине.
«Спокойствие, Седрик. Не нужно паники. Вайпер летела на самолете компании «Royal Dutch Airlines». Нужно связаться с ней!» – мысленно успокоил себя я.
Глубоко вздохнув, чтобы прогнать волнение, я позвонил в главный офис «Royal Dutch Airlines», убедил оператора найти в базе данных нужный мне рейс и даже получил контактные данные стюардесс, работающих на этом рейсе в тот злополучный день. Мне пришлось сказать, что девушка, которую я разыскиваю, не выходила на связь уже месяц, и что ее семья ужасно волнуется за нее и, возможно, через пару дней подаст в розыск. Получив нужные мне телефоны, я тут же по очереди позвонил каждой из стюардесс, но, к моему огромному отчаянию, они сказали, что каждый день видят так много лиц, что просто не запоминают их. Никто из них не видел Вайпер.
Остался последний номер. Моя надежда гасла.
– Да? – услышал я приятный женский голос.
– Добрый день, Кристина. Мне нужно поговорить с вами, это крайне важно, – спокойным тоном сказал я по-нидерландски, чтобы не особо пугать эту женщину.
– Кто вы? Я не знаю вашего номера.
– Я понимаю, но мне очень нужна ваша помощь. Пропала
