Гимназистка. Под тенью белой лисы (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

— Мы думали, — мрачно сказал оказавшийся тут же Тимофеев. — Как же вы так, Елизавета Дмитриевна? Осторожней надо быть.

— Обидно было сразу остаться без главы клана? — сыронизировал Ли Си Цын. — Добрый вечер, господа. Доставил я вам вашу Елизавету Дмитриевну в целости и сохранности. Меня пригласят войти?

Он огляделся и хмыкнул с некоторым оттенком пренебрежения.

— Разумеется, Борис Павлович, проходите, — спохватилась я. — Только, боюсь, у нас не найдётся стула, который бы вас выдержал. Те, что есть, знаете ли, и меня с трудом выдерживают.

— Сильный клан, да, — хмыкнул он и двинулся вперёд, осматривая дом на предмет того, куда бы уместиться. Трость стучала всё тяжелее и тяжелее.

— Потенциально сильный, — не согласилась я.

— Вы должны были учитывать мои потребности, приглашая в гости.

— Это получилось несколько спонтанно, — напомнила я. — Я не планировала вообще никого приглашать в ближайшее время.

Звягинцев и Тимофеев явно ничего не понимали из нашего разговора, хотя Владимир Викентьевич частью информации владел и уж догадаться, к кому я перенеслась, точно мог. Но увы…

— Елизавета Дмитриевна, вы пригласили Бориса Павловича в гости? — с ужасом спросил он. — Но нам его совершенно негде разместить.

— Ничего, я ненадолго, — буркнул Ли Си Цин. — Мне обещали целительское участие после ритуала.

— Разумеется, мы окажем всестороннюю помощь, — оживился Тимофеев. — Но это нужно было решать с нами, а не с Елизаветой Дмитриевной.

Он явно намекал на оплату, и это следовало немедленно пресечь. И мысли о том, что что-то можно обсуждать, не ставя в известность главу клана, тоже.

— Филипп Георгиевич, у нас с господином Ли Си Цыном договор, — холодно сказала я. — Который никоим образом вас не касается. Я вам очень признательна, что вы пришли поддержать Владимира Викентьевича, но сейчас в поддержке необходимости нет.

— Жёстко, — заметил Ли Си Цын. — Но заслуженно, не так ли, Филипп Георгиевич? Главу клана вы выбрали сами, так извольте оказывать уважение, хотя бы при посторонних.

На трость он опирался уже совсем тяжело, мешки под глазами набрякли, а сами глаза смотрели отнюдь не так живо, как при нашей встрече.

— Извините, Елизавета Дмитриевна, — смутился Филиппов. — Но мы с Владимиром Викентьевичем были очень встревожены случившимся.

— Намучаетесь вы с ними, Едизавета Дмитриевна Не принимают они вас всерьёз, — буркнул Ли Си Цин. — Какое помещение я могу занять? Мне нужно что-то около часа. И чтобы никто не беспокоил.

— У нас внизу есть защищённое помещение… — неуверенно начала я.

— Нет, вниз я не потащусь, Елизавета Дмитриевна, — сразу отмёл предложение Ли Си Цын. — Меня устроит любое на этом этаже, а уж защитить я его смогу сам.

— Так и занимайте любое, Борис Павлович, — предложил Владимир Викентьевич. — Какое подойдёт, то и занимайте. Они все почти пустые — для ритуалов идеальны.

Ли Си Цын молча прошёл к ближайшей двери и захлопнул её уже за собой, после чего на двери и стенах вокруг неё начали проявляться еле заметные плетения. На самотёк защиту он точно не собирался пускать, но попадём ли мы к нему, если что пойдёт не так?

Наверно те же мысли пришли в голову и целителям, потому что они переглянулись и Тимофеев сказал:

— Пожалуй, я у вас ненадолго задержусь, Елизавета Дмитриевна. Вдруг вам понадобится помощь?

Глава 34

Тимофеев ушёл в комнату Владимира Викентьевича, поскольку рядом с облюбованным Ли Си Цыном помещением сидеть было ровным счётом не на чем: мебель-то мы заказали, но привезут только завтра, и то лишь самое необходимое. Перед уходом Тимофеев попробовал ещё раз мне попенять на несогласованность с ними, но в этот раз мягко и очень обтекаемо, на что Владимир Викентьевич неожиданно ответил, что от моего решения мы все останемся в плюсе: мол, прекрасная реклама выйдет для будущей лечебницы, если столь выдающаяся личность пользовалась нашими услугами. «Если всё пройдёт хорошо», — мрачно заметил его оппонент и кивнул на стену, на которой плетения были видны даже обычным зрением, немагическим. Они то вспыхивали, то исчезали, а ещё через нас словно прокатывались тугие горячие потоки магии, что беспокоило не только меня, но и обоих целителей, а значит, там происходило что-то неестественное. Что-то, позволявшее предположить опасность для проводившего ритуал. Говорить при мне на эту тему они не стали, отправились секретничать к Звягинцеву, да ещё и полог наложили от прослушивания. А значит, собирались скрыть от меня что-то важное, чего я допустить никак не могла, поэтому самым беззастенчивым образом запустила подслушивающее плетение, не замеченное целителями.

— Если он там умрёт, у нас будут проблемы, — бросил Тимофеев. — Нам в ту комнату не попасть, а творится там сейчас боги знают что. Не должно ничего вырываться наружу, а значит, всё пошло не туда и не так и у нас на руках может оказаться труп.

Что-то в комнате заскрипело, громко и противно. Наверняка кровать. Интересно, рискнул кто-то из них сесть на стул? Как-никак, близнец того, что в моей комнате.

— Я тоже об этом подумал, но не стал пугать Елизавету Дмитриевну. Но Ли Си Цын не из тех, кто примет отказ. Слишком влиятельная персона.

— Так и я о чём! Как найдут труп этой влиятельной персоны в доме главы нашего клана…

Кровать заскрипела ещё сильнее. Видно, Тимофеев в запале начал раскачиваться и хвататься за голову.

— Это если комнату смогут открыть, — оптимистично возразил Владимир Викентьевич. — Уверен, что никто не знает, что он у нас, а мы можем обойтись без одного помещения. Пусть себе стоит закрытым. Всё равно, оно одно из самых маленьких.

— Думаете, удастся скрыть?

— Думаю, всё обойдётся. Вряд ли Ли Си Цын планировал умереть в этом доме. Наверняка у него и другие враги есть, которых подставить было бы весьма кстати.

— Да-с, ситуация незавидная.

— Но что нам остаётся? Только ждать, — вздохнул Владимир Викентьевич.

— Елизавета Дмитриевна должна была поставить нас в известность, что связалась с Ли Си Цыном.

— Она и поставила. Меня. Но я не счёл её слова важными.

Владимир Викентьевич лукавил: имён я не называла, а предполагать он мог кого угодно, и не факт, что правильно.

— Это вы зря. К таким ситуациям надо быть готовым.

Поняв, что больше ничего интересного не услышу, я свернула прослушку и прошла в свою комнату, где тихонько позвала:

— Мефодий Всеславович, вы мне очень нужны.

Он проявился в углу, опасливо на меня поглядывая, но я уже остыла, тем более что всё хорошо разрешилось и защита на дом встала, пусть пока ущербная.

— Вы можете посмотреть, что там у нашего гостя? Я очень за него переживаю. А там такая защита, что мне не пройти. Домовые ведь могут во все помещения проникать?

— Попробую, — кашлянул Мефодий Всеславович. — Токмо я с домом пока не сроднился, а маг пришлый мог от нас защиту поставить, чтоб не мешали.

— Только глянуть. Делать ничего не надо, — умоляюще сказала я.

Домовой кивнул и исчез. Вернулся он почти сразу, всклокоченный, словно им пытались подмести что-то. И довольно успешно подмести: и на голове, и в волосах застрял мусор.

— Ох и дурное дело он творит, — проскрипел домовой. — Второго Зверя изводит.

— С меня Велес плату за второго Зверя взял, — напомнила я. — Может, с Ли Си Цына такое запросили, что…

— Да не в плате дело. — Домовой встряхнулся как собака, отчего с него во все стороны полетел мусор. — Зверей разделять надо, а он… как бы поточнее сказать, словно отрезает от неугодного куски, чтобы убрать.

— Ему же больно, — выдохнула я.

— Вот я и говорю — дурное дело. Как можно животину изводить? Да ещё так жестоко.

— А сделать что-то можно?

— Что там сделать? Он уже почти всё убрал, — трагически сказал домовой и жалобно шмыгнул носом. — Но даже если бы мог что-то сделать, не полез: магии там сейчас столько, что запросто можно умереть. Сгорю, и всё. И не просите, другой раз не сунусь.