Чудеса в ноутбуке - Дарья Андреевна Кузнецова
Вспомнив о телефоне, я подалась вперёд — но тут же отказалась от идеи поисков в темноте. Да и Ейш сказал, и тот тип с ножом…
Рядом что-то забилось, я опять испуганно вскрикнула — и только потом осознала, что это кот беснуется в переноске. В сосредоточенном молчании, словно занятый важным делом. Нащупав рюкзак, я потянула молнию. По рукам скользнуло горячее, шерстяное, заставив вновь дёрнуться от неожиданности, и темноту разрезал истошный, яростный кошачий вой. На помощь Васька рвался вполне осознанно.
Глухой хруст, звон осыпающегося стекла. Плач и скрежет металла, сминаемого чудовищной силой. Сдавленный звук, похожий на стон.
А я? Чем я могу помочь? Посветить телефоном?! Дура!
Вжимаясь в угол, я слепо таращилась в темноту и пыталась хоть что-то понять из звуков странной драки, происходящей на расстоянии вытянутой руки. Это походило на страшный квест, на который меня как-то затащила сестра, только — по-настоящему.
От страха не получалось даже визжать.
Боевой вопль Васьки где-то под самыми ногами заставил вновь дёрнуться. Я опять нашарила переноску, схватилась за ноутбук — и замерла, понимая, что он бесполезен.
Но ведь я могу и без него? Хотя бы попробовать...
Попытка вспомнить уроки Ейша и разглядеть, пусть и сквозь темноту, того, с кем он дрался, сначала напугала ещё больше: перед глазами поплыли зловещие тёмно-багровые пятна.
Опять резануло скрежетом и подобием стона, из вагона дохнуло запахом пыли и железа, заставившим с ужасом вспомнить про кровь. Я стиснула зубы и кулаки, глубоко вздохнула и заставила себя повторить. Потом ещё раз. И ещё.
Это была очень странная галлюцинация. В непроглядной черноте тянулись толстые, расплывающиеся в кляксы жгуты, похожие на отсветы далёкого пожара на ночном небе.
Потом зрение перестроилось — точно как со стереограммами, когда в один момент из мешанины пятен вдруг проступает объёмная картина, — и болезненная пульсация красного перед глазами налилась оттенками и обрела форму.
Оно походило на жирного многоногого спрута. Сердцевина находилась в нескольких метрах дальше по вагону, а щупальца тянулись по стенам изломанными линиями. Где-то в этой бесформенной густоте металась слабо-зелёная человеческая фигура. Вокруг висели в воздухе, понемногу истаивая, отдельные клочья — наверное, результат действий Кощея, который медленно, но упорно пытался разорвать противника на части.
Этот кроваво-грязный клубок вызвал отвращение всем своим видом — острое, до тошноты. Невыносимо, противоестественно мерзкое, копошащееся, оно не должно было, не могло существовать. И уж тем более оно не имело права причинять боль тому, кого я люблю!
Отвращение и глухая злость захлестнули, смывая страх. А в следующее мгновение голова взорвалась болью, и мир померк.
Пробуждение оказалось отвратительным: мои нос и губы тёрли вонючим мокрым наждаком. Понадобилось некоторое время, чтобы понять, что происходит, и оттолкнуть кота.
— Фу, Васька, какая гадость! — хрипло прокаркала я, пытаясь сообразить, что не так в окружающем мире, кроме неожиданных котячьих нежностей.
Голова трещала так, как ни одному похмелью и мигрени не снилось, и напрочь отказывалась работать. Но даже такое состояние не помешало осознать, что я не просто лежу, а лежу в одежде и на полу. Очень грязном полу, точно не дома.
На меня напала гопота в подворотне?..
— Вась, да уйди, фу! Ты на помойке что-то сожрал? — пробормотала я, вновь отпихивая настырного кота.
Понимая, что хвостатый будильник не отвяжется — погодите, а как Василий оказался в подворотне вместе со мной и гопниками? — я нащупала обеими руками землю и осторожно попыталась приподняться. В голове пульсировало, но она не кружилась. Разлепить веки оказалось труднее, они ссохлись под какой-то непонятной коркой, а трогать глаза такими грязными руками не стоило.
Когда удалось прозреть, я с трудом сфокусировала взгляд на странной скамейке прямо перед носом. Моргнула пару раз, пытаясь понять, что она напоминает — такое очень знакомое и простое.
Осознание обрушилось вдруг, вместе с сюрреалистическими воспоминаниями о бурой мерзости в темноте.
Ейш!
Вцепившись в скамейку, чтобы не упасть, я огляделась. Попыталась делать всё быстро, но от резкого движения головой в ней угрожающе качнулась боль, едва не отправив обратно в беспамятство. Пришлось двигаться более осторожно и плавно, не расплёскивая.
Старенький и ветхий вагон, словно бы набравший ещё лет тридцать с того момента, когда мы в него садились, стоял под открытым небом. Серое и сумрачное, дождливое, оно виднелось через замызганные окна, разбитые провалы на месте оных и пролом в потолке. Вагон выглядел так, как будто по нему шарахнули здоровенной дубиной или, скорее, сдавили огромными челюстями. С потолка свисали оборванные провода и потрескавшиеся панели отделки, торчали погнутые металлические рёбра.
Кощей лежал навзничь, ногами к пролому, присыпанный сверху обломками. Никого больше в вагоне не было.
Не рискуя подняться на ноги, я доползла до Ейша на четвереньках. Дрожащей рукой долго пыталась нащупать на шее пульс, окликая по имени, бормоча какие-то глупости, хлопая по щекам и умоляя очнуться.
Нашёлся пульс, нашлась окровавленная ссадина на затылке. Судорожно вздохнув и стиснув кулаки, я постаралась взять себя в руки и прекратить панику.
Он жив. Жив. Просто без сознания. Да, придавило чем-то, но обломки, кажется, не очень тяжёлые, и я смогу их убрать. Попробую.
Скорая! Первым делом надо вызвать скорую. И спасателей. Только бы телефон выжил!
С этой отчаянной мыслью я, всё так же не поднимаясь на ноги, отползла обратно в угол. Телефон нашёлся под скамьёй, почти целый, лишь уголок экрана надраскололся. Включился без капризов и показал время — половина пятого утра. Это мы без сознания столько?..
От ужаса похолодели руки. А если Кощей всё-таки не очнётся?
Очнётся. Глупости это. Я тоже только что пришла в себя, и то благодаря Василию! Сейчас приедет врач…
А куда он, собственно, приедет?
Я несколько секунд тупо пялилась в экран, пытаясь понять, как быть. Боль мешала соображать, мысли через неё протягивались медленно и мучительно, словно холодный пластилин через дуршлаг.
Геолокация поможет? А если нет? А если скорая сюда не проедет? Где мы вообще?!
С телефоном в руках я вернулась к Кощею, опять убедилась, что его сердце бьётся и дыхание как будто ровное, и постаралась сосредоточиться на поставленной задаче.
Нужна помощь. Нужен врач. И кто-то, кто сможет объяснить полиции развороченный вагон метро и нас в нём.
Мне чертовски, неприлично повезло: среди скопированных с сим-карты номеров воскрес контакт Дорохова, который я удаляла с телефона, когда мы разругались.
— Наташ? Какого чёрта тебе не спится? — сонный голос Ильи дал
