Граница тьмы - Марго Айсли
— Ваша матушка, Её Величество королева Иолания, очень расстроена. Она сожалеет, что всё так случилось. Она хотела бы прийти сама и объясниться, но сами понимаете, что это невозможно.
— Это нечестно, — не смогла я сдержать свою обиду.
— Возможно, — кивнул магистр, — молодость не всегда понимает, почему старость поступает так, а не иначе. Вы обижены из-за сестры, ваша матушка это знает и очень сожалеет. Но поймите, что так будет лучше для всех. Пока вы тут под личиной другого человека и в окружении других магистров и учеников — вы в безопасности.
— А мне разве что-то угрожает? — скрестила я руки на груди и посмотрела ему в глаза.
— Не напрямую. Но если вы будете тут пребывать как принцесса, то возникнет немало трудностей. И об этом обязательно прознают другие, в том числе и враги короны.
— Если бы отец хотел, то мог бы обеспечить достаточную охрану, это не проблема, — фыркнула я.
— Охраны башни недостаточно, тут слишком много чужих людей, — спокойно возразил он.
— А как же раньше было? Прапрабабушка не проводила годы в этом всём… вранье!
Магистр отвернулся и посмотрел на статую в бледных бликах свечей.
— Времена были другие. Совсем другие. Мы же должны исходить из того, что имеем.
— Я знаю, что это именно вы убедили отца меня сюда засунуть! Почему вы не стали учить меня сами, как делали до этого?
Старик тяжело вздохнул и откашлялся.
— Я уже немолод, Ваше Высочество. Тем более учить ребенка основам магии и учить оракула — не одно и тоже. В общем-то, это просто невозможно по многим причинам. Я лишь попрошу проявить терпение и понять, что всё, что делается — ради вашего же блага. Ваша матушка очень сильно опечалена, она любит вас и вашу сестру. Но ради вашей же безопасности всё должно идти своим чередом.
— Я слишком сильно обижена на маму и отца, — в сердцах выпалила я, — я не хочу понимать.
Магистр ответил не сразу.
— Знаете, — посмотрел он на меня, — перед той последней поездкой мы поругались с супругой. Из-за какой-то мелочи, уже и не вспомню, далече было. В тот день её убили, — Ильтар снова замолчал и посмотрел на статую, — я до сих виню себя в том, что последние наши часы прошли в ругани, а когда её не стало, не у кого было просить прощения, хотя столько хотелось ей сказать. Любое наше слово может стать для кого-то последним услышанным, сможете ли вы себя простить, если так станется?
Не желая вступать в дискуссию, я просто промолчала.
— Ах да, чуть не забыл, — он вынул из кармана мелкий предмет на цепочке и протянул мне.
— Мой медальон… — прошептала я.
Кулон из чернёного серебра и эмали белого цвета изображал миройскую лисицу. У Ами был такой же, но с маленькой трещинкой на эмали. Мы обещали друг другу всегда их носить, но при отъезде я забыла взять его с собой.
— Носи, не снимая, — старик грустно улыбнулся и посмотрел на меня долгим взглядом, — простите, Амелия, но меня ждут дела. Может что-то передать вашим родителям?
Сначала я мотнула головой, но потом передумала.
— Скажите сестре, что я её люблю и никогда не забуду.
Он коротко кивнул, поклонился и вышел.
После разговора с магистром стало совсем стыдно. Мысли о том, что я неблагодарная избалованная девица, которая думает только о себе, не покидали голову. Я твёрдо решила написать письма маме и сестре, сказать, как мне жаль и как я их люблю, но пришлось отложить это до вечера, потому что на занятиях нам сделали огромную проверочную работу по травам. Освободились мы только к обеду, а после выяснилось, что провидцев прикрепили к целителям, и сейчас мы должны идти с ними в лечебницу на практику. Результатов никто не требовал, что несказанно радовало. Группа получилась большая, да ещё и сопровождали нас десять стражников.
Улица встретила ледяным пронизывающим ветром и накрапывающим дождиком. Проходя через сад, я невольно охнула от того, как он изменился. Жухлая сухая трава, клочьями торчащая из вскопанных под зиму комьев земли лишь отдалённо напоминала уютный сад, в котором мы провели столько вечеров. Ещё недавно стоящие в зелени деревья буквально за пару дней пожелтели и наполовину осыпались. Я не любила осень. Засыпающая и увядающая природа удручала и навевала только тоску. Теперь и посидеть можно будет только зимой, когда всё замёрзнет и выпадет снежок.
— Так, потеряшка ты наша, пойдёшь с нами рядом, — сказал Винсент строгим тоном и взял меня за руку.
Я возражать не стала.
— Эх, жаль, что праздник завтра в такую погоду будет, никогда не была, хотелось бы в Собор попасть хоть раз, — застонала Ирмис, глядя на серое хмурое небо.
— Тогда готовься драться с озверевшей толпой, которая тоже хочет в Собор, — ответил ей неожиданно возникший рядом Бобби, — но если очень хочешь, я могу тебя провезти, — улыбнулся он ей и слегка покраснел.
— Всё так серьёзно? — скептически уточнила Ирмис проигнорировав предложение, а мы с Нией переглянулись.
— Оооо, вы не представляете, в прошлом году там кому-то ногу сломали.
— Ого, а ты там был? Или все послушники в Собор ходят? — удивилась я.
— Не, не все, — покачал он головой, — только те, которые будут там служить после обучения.
— А ты будешь? — спросила Ирмис.
Он снова слегка покраснел и опустил глаза:
— Нууу, я очень надеюсь. Распределение через несколько месяцев, а после — уже практика непосредственно на месте.
— Ну, желаю удачи, — искренне улыбнулась она.
— Спасибо, — ещё больше покраснел он.
— Хорошо, что Джаред этого не видит, — прошептала мне на ухо Ния и провела пальцем по горлу, а потом захихикала под осуждающим взглядом Ирмис.
— А что ты вообще тут делаешь? В смысле с нами, — уточнил Винсент.
— Иду в лечебницу, мы теперь же тоже только группами ходим, вы пошли, ну и я с вами. Ради одного человека стража не любит ходить и очень ругается.
Бобби выглядел повыше и помощнее большинства стражников, но судя по его добродушному лицу, он вряд ли смог бы причинить кому-то вред, даже защищаясь.
— А вообще у меня там тоже практика. Многие больные и особенно умирающие хотят исповедаться, просят передать что-то близким, да и просто им необходимо участие. Очень многие одиноки, и их никто не посещает. А иногда бывает, что и семья есть, а человек не нужен никому.
«Да, и так бывает», — подумалось мне, но мысль появилась сама собой раньше, чем я успела затолкать её обратно в глубины подсознания, коря себя
