Шерри Томас - Пылающие небеса (ЛП)
Когда Тит вошел, изображение щелкнуло. Тит плюхнулся в ближайшее кресло и прикрыл глаза рукой – солнечный свет, струившийся сквозь окно миссис Хэнкок, обжигал сетчатку подобно кислоте.
– Что вы хотите?
– Мне нужен отчет о действиях вашего высочества прошлой ночью в комнате для допросов.
Тит не ожидал вопроса, который бы в любой мыслимой форме не затронул мисс Лютик.
– Моих действиях? Истекал кровью из всех основных отверстий и страдал от жуткого ущерба моему зрению, слуху и мыслительным способностям.
– Для перечисленных вами повреждений вы выглядите поразительно здоровым, – заметил Баслан.
Тит закашлялся. Затем повернул голову и залил кровью юбки миссис Хэнкок. Неплохо получилось. Та завизжала – наконец-то искренняя реакция – и безумно замахала палочкой, стремясь избавиться от пятен.
Тит сердито уставился на Баслана:
– Что вы сказали?
Атлант выглядел озадаченным. Он открыл и снова закрыл рот.
– Вам не стоит сомневаться, – вмешалась миссис Хэнкок. – Если его высочество еще не знает, что случилось, то очень скоро выяснит.
Баслан по-прежнему колебался.
Тит сделал вид, что встает:
– Вы потратили достаточно моего времени.
– С прошлой ночи инквизитор остается без сознания. – Голос Баслана звучал визгливо. – Мне требуется знать, что вы с ней сделали.
Тит знал, что маги мысли не выносят вмешательств во время дознания, но не представлял, что последствия могут быть настолько катастрофичны. Или же то, что Фэрфакс сочла легкими фарфоровыми сферами, оказалось гораздо тяжелее? Что, если один шар с эликсиром света, упав с большой высоты, вызвал бы у инквизитора сотрясение даже при нормальных обстоятельствах?
– Она потеряла рассудок? – поинтересовался Тит, понимая, что это слишком хорошо для правды.
– Она не потеряла рассудок, – огрызнулся Баслан. – Просто временно неспособна выполнять свою работу.
– Очень жаль. Это было бы ангельское правосудие за всех, чей мозг она разрушила.
Атлант сжал руку, с трудом сдерживаясь:
– Вы скажете мне, что сделали с госпожой инквизитором.
– Так вот почему вы прислали леди Калисту в замок прошлой ночью, – покосился на него Тит. – А я-то думал, что она наконец начала тревожиться о моем здоровье.
И вот почему они пытались предотвратить его отъезд. Не для того, чтобы отнять канарейку. Просто лекарям требовалось знать, что вызвало обморок инквизитора, прежде чем предложить лечение.
Тит ухмыльнулся и вытащил свою волшебную палочку, украшенную по всей длине семью бриллиантами-коронами.
– Это Валидус – палочка, некогда принадлежавшая Титу Великому. Я знаю, атланты культурно изолированы и в целом не интересуются историей, кроме своей собственной, но, полагаю, вы, действующий инквизитор, должны были слышать о Тите Великом.
Баслан поджал губы:
– Я в курсе, кто это.
– Тит Великий оставил после себя объединенную Державу. Но своей семье он оставил еще и благословение Тита, колоссальную защиту, связанную с силой Валидуса, которая не позволит причинить вред наследнику дома Элберона.
Тит дважды стукнул палочкой по ладони. Миссис Хэнкок вскочила на ноги, Баслан отступил на шаг. Оба смотрели на свет, исходивший сейчас от семи корон.
– Да, вы видите одну из последних палочек-клинков. В расчехленном виде – один из самых могущественных предметов. А расчехленный Валидус вызывает благословение Тита. Что я и сделал, прежде чем лишился сознания. В конце концов вся мощь инквизитора, призванная сломить меня, обратилась на нее саму.
Пока принц убирал Валидус, Баслан не отрывал от палочки взгляда. Тит с усилием поднялся. И со всем возможным высокомерием – не слишком впечатляющим, поскольку он едва держался на ногах – усмехнулся атлантам:
– Вот почему вам не стоит шутить с властителем Державы.
* * *
Иоланта обхватила принца рукой у самой лестницы.
В ответ он тихо заворчал:
– Я велел тебе не возвращаться, пока я не сообщу, что все чисто.
Принц был бледен. На его рукаве виднелись капли крови. Даже зная, что кровь – это лишь трюк, Иоланта почувствовала, как дрогнуло ее сердце.
– Тебе могла понадобиться помощь.
– Разве я не говорил тебе никогда обо мне не беспокоиться?
Глупый упрямый мальчишка.
– Если бы я не вмешалась раньше, сейчас ты был бы слюнявым идиотом. Так что заткнись и позволь мне принимать решения самостоятельно.
Он почти улыбнулся:
– Это звучит неправильно. Я – мозг операции. Твоя задача лишь обеспечивать мускулы.
Иоланта хотела коснуться его щеки, но не сделала ничего подобного.
– Когда накапливается достаточно силы, она развивает собственный разум.
По лестнице сбежал Бирмингем, староста пансиона.
– В чем дело, Тит? Выглядишь так, словно встретился с призраком.
Иоланту по-прежнему коробило, когда к принцу обращались по имени. Она чуть не велела Бирмингему прекратить фамильярничать, но вместо этого сказала:
– Испорченные устрицы на дипломатическом приеме.
Староста с шумом втянул воздух:
– Это может быть смертельно. Тебе лучше надеяться, что опасность позади.
– Кажется, меня сейчас снова вырвет, – пробормотал принц.
– Поспеши. Я принесу тебе горшок.
Иоланта нашла один такой в отеле. Принцу пришлось объяснять, для чего предназначен сей предмет. Подумать только.
– Пока, Бирмингем.
Как только они очутились в комнате принца, Иоланта одолжила его волшебную палочку и взмахнула ей. Послышались рвотные позывы.
Принц вздрогнул, но в то же время был поражен.
– Что это?
– Научилась у ученицы в Малых Заботах. Так она убедила мать больше не давать ей репу на ужин. – Иоланта очертила звуконепроницаемый круг и вернула палочку владельцу. – Теперь ложись.
– Мне нужно посмотреть, не прислал ли Далберт донесение.
– Ложись. Я сделаю это за тебя.
– Я...
– Если Далберт присылает донесения, я должна уметь их получать. Помни, ты не всегда будешь здесь.
«Ты сможешь жить вечно за меня». В этих словах звучало сожаление, спокойное принятие того, что нельзя изменить. Принцу не светило ни славы за попытку совершить невозможное, ни награды за выполненное обещание.
– Обязательно мне напоминать? – Он вытянулся на постели. – Положи лист бумаги под машину у моего письменного стола в кабинете.
Иола без проблем нашла устройство, похожее на дикобраза, и со второй попытки разместила бумагу на подносе в форме подковы. Устройство клацнуло. Когда оно остановилось, Иоланта достала бумагу и отнесла принцу.
