Тереза Медейрос - Темное очарование
Порция кинулась к постели. Усевшись на краешек, она осторожно взяла сестру за руку.
— Ты то же самое говорила и мне, когда я была маленькая, — прошептала она. — Только я все равно никогда тебе не верила.
— Да, знаю. Это потому, что тебе почему-то страшно хотелось думать, что все сказочные чудовища, сколько их есть, по ночам толкутся возле твоей постели — и пикси, и домовые с привидениями, и даже гоблины, — дожидаясь, когда послушная маленькая девочка снимет с них заклятие и освободит их, — слабо улыбнулась Каролина.
— Ну, положим, послушной я никогда не была, даже в детстве, — прошептала Порция, нагнув голову, чтобы сестра не заметила набежавшие на глаза слезы.
Каролина ласково пригладила взъерошенные кудряшки на голове младшей сестры, и этот жест заставил обеих вспомнить о том времени, когда они могли надеяться только друг на друга.
— Я не должна была говорить все эти ужасные вещи о Джулиане. Прости. Может, он и чудовище, но он твое чудовище. Это было несправедливо и жестоко с моей стороны.
Порция, пытаясь проглотить вставший в горле ком, сжала руку сестры.
— Каролина… я должна рассказать тебе о том, что произошло в склепе.
Каролина покачала головой. Призрак прежней, знакомой до боли улыбки скользнул по ее бескровным губам.
— Не нужно, дорогая. Существуют тайны, которыми женщина может поделиться только с мужчиной, которою она любит. — Она помолчала. — Есть только одна вещь, которую ты должна сделать для меня…
Порция яростно стиснула руку старшей сестры.
— Все, что угодно! — сказала она. — Только скажи! Ты же знаешь, я все для тебя сделаю!
Каролина, повернувшись, обхватила ее лицо руками.
— Верни мне моего ребенка! — прошептала она, с трудом выговаривая каждое слово. Порция похолодела. Ей показалось, она слышит последнюю волю умирающей.
Ларкин с Эйдрианом, оба верхом, застыли на вершине небольшого холма, не сводя глаз с Чиллингсуорт-Мэнора. Издалека их можно было легко принять за статуи, так неподвижно они стояли. Внезапно тишину нарушил стук копыт, и из темноты вынырнула Порция верхом на крапчатой кобылке, которую Эйдриан подарил ей на ее двадцать первый день рождения. На ней была темно-синяя амазонка из теплой шерстяной ткани и доходившие до колен сапоги для верховой езды. Непокорные волосы она туго заплела в косу, свернув ее узлом на затылке, а вокруг шеи повязала шарф, чтобы свежие отметины от клыков Джулиана не бросались в глаза.
Как она и ожидала, ее появление было встречено без особого удивления. Эйдриан даже не пытался отговорить ее. Судя по всему, он ни минуты не сомневался, что она последует за ними. Впрочем, так оно и было — заметив, что Ларкин с Эйдрианом незаметно выскользнули из дома, Порция, не медля ни минуты, устремилась в погоню. Ларкин тоже, похоже, не удивился. Судя по всему, если бы они намеревались отговорить ее участвовать в этом опасном деле, то сделали бы это гораздо раньше, решила она.
Вместо этого Эйдриан только окинул девушку испытующим взглядом.
— Тебе ведь известно, зачем мы здесь, не так ли? Если нам удастся уничтожить Валентину…
Он не договорил. Впрочем, в этом не было нужды — если они уничтожат Валентину, душа Джулиана вернется к вампиру, укравшему ее душу две сотни лет назад. Даже если бы Джулиану и удалось выследить его, вампир, проживший на свете так долго, наверняка окажется настолько силен, что бессмысленно и пытаться одолеть его. Или ее, мысленно добавила Порция.
Порция смотрела прямо перед собой. Выражение лица ее было не менее решительным, чем у обоих мужчин.
— Джулиан сам сделал свой выбор, когда… — Глотнув, она на мгновение прикрыла глаза, словно от сильной боли. — Когда отвернулся от нас и пошел своим путем. Самое главное теперь — отыскать Элоизу и вернуть ее домой.
Эйдриан, одобрительно кивнув, вытащил из-под складок плаща небольшой, но мощный арбалет и протянул его Порции. Следом за арбалетом последовал мешочек с деревянными болтами[9], который был привязан к его седлу. Большую часть дня они с Ларкином провели, обходя мастерские оружейников, кузницы и доки в порту — нужно было обзавестись новым вооружением, ведь большая часть их арсенала накануне погибла в огне.
Порция, повесив арбалет на плечо, молча прикрепила мешочек с болтами к поясу амазонки. Все было проделано быстро — девушка так часто отрабатывала это в пустом бальном зале, что теперь обращаться с арбалетом для нее было так же привычно и естественно, как дышать.
Замок внизу, позолоченный лучами заходящего солнца, выглядел еще более угрюмым, печальным и заброшенным, чем когда она видела его в последний раз. За день солнце успело растопить снежное покрывало, скрывавшее прохудившуюся крышу и покосившиеся от времени печные трубы, но даже оно было бессильно рассеять гнетущую атмосферу страха, которая, словно темное облако, окутывала это место.
Они уже собирались направить лошадей вниз по склону холма, когда пронзительный зимний ветер донес до них торопливый перестук подков. Все трое обернулись и увидели, как по направлению к ним торопится еще один всадник.
На мгновение Порция утратила способность дышать. Потом присмотрелась и заметила полоскавшуюся на ветру гриву седых волос, венчающую голову одинокого всадника.
Ларкин, не веря собственным глазам, покачал головой:
— Что за чертовщина…
Эйдриан метнул в сторону Порции испепеляющий взгляд. Девушка в ответ только непонимающе пожала плечами.
— Я понятия не имела, что он отправится за мной, — виновато пробормотала она.
Уилбери — конечно, это был он — предпочел взять из хозяйской конюшни одного из самых послушных (и самых дорогих) жеребцов Эйдриана. Старик дворецкий мешком болтался в седле, он прихватил с собой такое количество оружия, что едва не падал под его тяжестью. Особенно внушительное впечатление производил висевший у него на плече огромный лук и притороченный к луке седла полный колчан стрел. Помимо этого Уилбери прихватил целую охапку осиновых кольев разной длины и толщины. Довершал картину внушительный клинок за поясом, подозрительно похожий на кухонный тесак для мяса. Уилбери не забыл даже старинный кремневый пистолет, торчавший из-за пояса его старомодных, до колен, панталон. Несмотря на явное стремление выглядеть лихим воякой, было заметно, что для него куда привычнее было бы стоять на запятках кареты.
Натянув поводья, старик остановил жеребца в двух шагах от ошеломленной Порции.
— Вы звонили, мисс? — почтительно осведомился он.
— Нет, она не звонила, — рявкнул Эйдриан. — Послушай, старина, ты что, совсем выжил из ума на старости лет? Тебе следует сидеть дома, чистить фамильное серебро, а не скакать по ночам с риском сломать старые кости!
