Зверь-из-Ущелья. Книга 2 - Соня Марей
Я глянул на него исподлобья. Если бы взглядом можно было поджигать, от лорда бы осталась горстка пепла. Раздался судорожный всхлип Рамоны, но я запретил себе к ней поворачиваться.
– Птичка сама залетела в клетку. Ты довольна, жрица? – спросил почти ласково. – Хорошо тебе здесь, в моём замке? Куда лучше, чем в Антриме. Или в той… избушке.
Она молчала, только дышала шумно. Не показывает страха, храбрится. Мне бы только выбраться...
– Вот к чему привело твоё самоуправство, Ренн. Сам растоптал своё будущее, сам подвёл себя к этой черте. Признаться, я считал тебя умнее Демейрара…
Я вскинул голову, услышав имя брата.
– Даже думал о том, что тебе надо было родиться законным наследником. Впрочем, для чего ты мне теперь? Предательства я не прощаю, – он презрительно дёрнул верхней губой. – Ты – самое большое моё разочарование, негодное орудие, бездарность. Тебе досталась сила, которой ты недостоин, которая никогда тебе не покорится, я только зря тратил время. Но теперь у меня есть Ольд и она, – повёл рукой в сторону Моны. – Одарённая искательница, которая откроет любые врата. Ты был прав лишь в одном, Реннейр. Пророчества часто лгут или трактуются неверно. Леймах был выжившим из ума шарлатаном, дал мне ложную надежду. Но больше я не стану никого слушать, я – лорд, и никто мне не указ. Ты привёл мне настоящее сокровище.
– Я не стану вам помогать! – закричала Рамона, а он замахнулся и ударил её по щеке так сильно, что голова мотнулась в сторону.
За каждую слезу ответит. За каждый упавший волосок.
За каждый.
Руки сжались в кулаки, и я кинулся вперёд.
– Не тронь её!
– Потише, Реннейр. Я ещё не принял окончательного решения на счёт твоей участи, и каждое неосторожное слово играет против тебя.
Он даже не думал её убивать, просто нашёл способ поставить меня на место. Только отец ошибается, думая, что это место подле его ног.
– Если вы убьёте его, я наложу на себя руки, – трясущимся от смеси гнева и страха голосом проговорила Рамона, сверля лорда взглядом.
Тот лишь усмехнулся.
– Если понадобится, я отрежу эти руки, и ты ничего не сможешь сделать.
– Но и вам не помогу…
Новая пощёчина вырвала громкий вскрик, эхом отразившийся от каменных стен, а я снова дёрнул решётку. Где этот Дар, когда он так нужен? Неужели отец прав, и я никогда не смогу им управлять?
– Неужели ваших женщин не учат послушанию? Или ты так же глупа, как и он?
– Вы его совсем не знаете!
– Мона, – позвал я. – Ничего не говори.
Она всхлипнула и обмякла в руках стражей.
– А вы, я погляжу, неплохо спелись за моей спиной. Надеялся заделать ей сына? Надеялся, что он станет настоящим ребёнком из пророчества, раз уж ты фальшивка? – новая жестокая усмешка сорвалась с губ. – Это зря. Впрочем… – он потёр подбородок, раздумывая. – Ещё не всё потеряно. Она ведь Каменная жрица, а Демейрар чистокровный Инглинг, как и я.
Голос его звучал жутко в этой тишине. Меня трясло, как в лихорадке, стоило лишь представить, что они могут с ней сотворить.
Это Демейрар меня предал. Это всё он. Выследил, паршивец.
Догадка была ослепительно яркой, как вспышка молнии. И болезненной. Верить не хотелось, и всё же…
Если это на самом деле он, убью голыми руками.
– Сейчас мы тебя покинем, - отец взмахнул рукой, и стражи потащили упирающуюся Рамону прочь. – Только вот не знаю, выйдёшь ли отсюда ты.
Глава 40.
Моё заточение продолжалось. Я потерял счёт времени – сюда не попадало света. Я не понимал, когда день сменялся ночью. Кормили меня через раз жидкой кашей с хлебом и приносили напиться воды. Кажется, отец решил приберечь меня для того, чтобы дать последний шанс либо казнить прилюдно - для устрашения.
Но близость смерти не тревожила так, как судьба Рамоны. Я садился на грязный пол, закрывал глаза и раз за разом пытался использовать Дар, но камни здесь были мёртвыми и глухими, а ветер – стихия Отца Равнин, сюда не попадал. Этот прогоркший воздух въелся в кожу и лёгкие.
Ребёнок из пророчества… Просто насмешка. Что может быть ненадёжней магии.
Лязгнула решётка, и я открыл глаза.
– Насилу вырвался, – прошипел брат, тревожно оглядевшись. – Пришлось пригрозить стражнику, что я уволю его, как только стану лордом. И то он трясся, как заячий хвост, потому что отец не велел никого к тебе пускать.
Я медленно поднялся.
Голубые глаза смотрели честно и прямо.
Лицемер.
– Как так вышло, Ренн? Почему ты оказался за решёткой? Отец, сказал, ты его предал.
– Он не соврал, – мрачно усмехнулся и стиснул пальцами прутья. – Ну а что же ты, Дем? Ты поддерживаешь его во всём?
Брат на мгновение опустил взгляд, а, когда снова поднял, в нём светилось упрямство.
– Признаться, я поддерживаю не все его методы…
– Всё, молчи, я понял, – отмахнулся и, опустив веки, коснулся лбом решётки. А потом схватил его за горло.
Брат захрипел и забился, как пойманный птенец.
– Я могу свернуть тебе шею, сволочь. Говори, это ты выследил нас, ты похитил Мону? И не смей мне лгать.
Гнев клокотал в жилах, как расплавленный металл. Ничего не стоило придушить Демейрара и избавить мир от завистливого слизняка. Он вцепился мне в запястье скрюченными пальцами, но я не собирался отпускать.
– Н-нет… н-н-е я… – просипел брат, хватая воздух побелевшими губами. – П-послушай...
Насладившись его беспомощностью и унижением, я разжал пальцы. И ощутил, что сейчас почти ничем не отличаюсь от отца. Это открытие было неприятным.
Демейрар кашлял долго, по гладко выбритым щекам текли слёзы. Наконец, он бросил на меня полный обиды и непонимания взгляд и заговорил:
– Я не предавал тебя! Я вообще не знал, где ты!
– Тогда кто?
– Понятия не имею… Кто-то из людей отца.
Гнев немного поутих, и я стал мыслить здраво. Может, я всё-таки ошибся? Ладно, сделаю вид, что поверил.
– Я не такая неблагодарная тварь, какой ты меня считаешь. Ты спас меня, когда мог просто закрыть на всё глаза. Я буду помнить это всю жизнь.
– Когда отец уходит в горы? – прервал я его излияния.
– Завтра.
Плохо. Очень плохо.
– Ты с ним заодно?
Дем
