Тайна Ирминсуля - Юлия Эфф
Взъерошенное отражение в тёмном зеркале, освещаемом одинокой свечой на столике, выглядело уныло: ему тоже хотелось горячего чая или молока. В тусклых отблесках свечного пламени на зеркальной поверхности напомнило о себе знакомое пятно на уровне лица. Мари присмотрелась, и воспоминание вызвало слабую улыбку. С помощью покрывала стёрла следы преступления двухдневной давности, про которые забыла, а Жанетта не заметила
Что ни говори, а метаморфность была самым забавным даром. И жизненно важным. Если Арман не навестит её или лекарь Майн отправит на источник, все планы сорвутся…
– Ну вот, – с сожалением сказала вслух. Нельзя было думать о нём, нельзя. Потому что, начиная, остановиться было сложно.
Если бы не случившееся, наверняка перед сном позабавлялась бы, тренируясь в надевании разных личин. Как минимум одной, самой важной, самой любимой… Знакомые мурашки окатили с плеч до пояса.
В зеркале отражался Арман. Мари пощупала укоротившиеся волосы и, спохватившись, обернулась на кровать: спит ли подруга?
Трансформация состоялась, когда даже бытовая магия молчала! Матушкин многоликий, как его назвала Изель, дар. Удивительный, прекрасный и пугающий…
Она ждала секунду, десять, полминуты, думая, что сейчас, вот-вот точно, Он исчезнет, забрав последний резерв. Или Мари рухнет от бессилия, а проснувшаяся Люсиль найдёт в спальне своего жениха в женской сорочке и женским телом ниже пояса…
Арман в зеркале тревожно вглядывался в Мари. «Хороший мой!» – не удержалась, провела рукой по холодной глади. Там, где была щека с царапинкой, погладила большим пальцем. В груди потеплело.
Покрывало скользнуло на пол. Арман в женском платье смущал. Кое-как стянула ночную тонкую сорочку, оголяя перевязанный повязкой торс. Провела руками по плечам, упёрлась ладонями в зеркало, как недавно Ленуар прижал «Жанетту» к стене…
И вдруг в опустошённый сосуд хлынуло. Из ничего – от одного взгляда на Него рождался свет. Знал бы Арман, как прикосновения к нему помогали Мари под завалом! Магия била фонтаном и сразу уходила на защиту – от этого становилось щекотно и смешно. Наверное, если бы поцеловал, она бы вообще в одиночку отшвырнула дерево в сторону…
Подумала о поцелуе – и еле сдержала стон: внутренний накопитель заполнился, поэтому тело требовало освобождения. Губы сами собой потянулись к отражению, но спящая Люсиль в самый ответственный момент всхрапнула. «Ну да, принцессы не храпят!» Личина исчезла, улыбнувшись напоследок и оставляя после себя в отражении обнажённую девушку с длинными до пояса волосами, закрывающими полушария груди.
Мари подняла сорочку, собираясь снова её надеть. Боль напомнила о себе, но нежная ткань сорочки погладила царапины, и девушка села на кровать, для устойчивости: если не получится задуманное и станет хуже – так она хотя бы упадёт на мягкое.
Задумала проверить предположение Изель о лечебной силе резерва, да и г-н Майн что-то такое говорил про возможности магов исцелять себя.
Представила себе, как резервная сила растекается по телу, омывая собой раны. Свет откликнулся, и появилось ощущение лёгкости в спине и в ноге, в которую несколько часов вцепилась сухая ветка. Мариэль не видела, но чувствовала: края ран стягиваются, боль уходит… Замедлила поток, нужно было кое-что и про запас оставить, а заодно проверить восстановление дара огня.
Когда горячий пар заклубился над поверхностью наполненного кубка, улыбнулась: «Действие равно противодействию». Довольная собой, напилась горячей воды и легла в постель. Теперь можно было дальше спать…
Прошло достаточно времени, но сон всё не шёл. Какая всё-таки поганая привычка – задавать себе в кровати вопросы или думать о сложном! Мари поругала себя, но, делать нечего, любопытство пересилило, и Мари всё-таки забрала со столика футляр с очками сира Марсия в постель.
Очки. Похожие использовал Фелис Тирр, когда пытался определить магию Мариэль. А что рассматривал сир Марсий во время танца?
Мари водрузила их на нос. Поначалу ничего не происходило. Да и что она собралась увидеть ночью? Но, повернув голову направо, к Люсиль, с трудом удержала восклицание: над спящей колебалось марево.
«Это магические потоки!» – догадалась быстро. Как профессор Тирр, чуть ли не носом ткнулась в разноцветное мерцание, похожее на содержимое кулона-накопителя, который подарил дочери сир Аурелий. Но были в этом переливчатом мерцании и отдельные язычки пламени, розовато-перламутровые всполохи. Мог ли это быть второй дар Люсиль? Какой же?
Который раз за ночь выпросталась из-под одеяла, вернулась к зеркалу. Пододвинула на столике свечу, усилила свет, отмечая, что над рукой, проводящей поверх язычка пламени, появилась жёлто-оранжевая аура.
Саму Мари обволакивало мерцание двух преобладающих цветов: белого и нежно-сиреневого цвета с разноцветными прожилками-сполохами. Не могла не признаться себе, это выглядело красиво. Осталось последнее – проверить дар метаморфа.
Накинула любимую личину – и контур озарился светлым лазурным светом. Дар воды… Сменила на брата – и нежная аура Армана сменилась на ртутно-перетекающие потоки красного, коричневого и серого.
Выходит, при смене личины менялась и аура? Вот о чём говорила Изель! Значит, по этой причине Ленуар не опознал в Жанетте Мариэль? Впрочем, очков на нём в тот момент не было…
Утро вечера мудреней, наконец, решила Мари, сбрасывая личины и убирая очки в футляр.
Дождаться бы рассвета, чтобы пересмотреть ауру у всех, успеть сравнить. Пока не пришлось отдать жюстокор сиру Марсию…
И всё-таки, что за дополнительная магия интересного цвета у Люсиль?
*****
Желание провести спокойно несколько дней относительно осуществилось: переполох подняли внезапно вернувшиеся раньше срока родители, но, убедившись, что опасность для детей миновала, успокоились.
– …Мы бы и ночью вернулись, как только получили письмо от госпожи Тринилии, но проводник ответил утром, – объясняла своё появление в утренних сумерках матушка, нежно гладя дочь по спине, на которой от кровяных борозд остались лишь небольшие покраснения.
Мари попросила отменить визит Майна, но Илария и слушать не хотела. Смущения родителям добавил Его высочество, доставивший столичного лекаря, а затем – удивлённый вердикт: сирра Мариэль здорова, магический резерв в норме.
– Молодость берёт своё, – с улыбкой подытожил он. Спокойный и не видевший масштаба ночной катастрофы.
На этом переполох закончился, лекарь и принц отбыли, отказавшись от обеда; пострадавшую на всякий случай уложили в постель и велели отдыхать.
Люсиль удалилась, как только появилась Илария, и пообещала навестить позже. Предоставленная, наконец, самой себе, Мари принялась по собственному списку решать необходимые вопросы.
Для начала позвала Жанетту и долго не могла собраться с духом, чтобы в это заботливое и беспокойное лицо рассказать о грядущих событиях, к которым субретка имела прямое отношение. Рассказала…
А после долгого монолога служанку пришлось успокаивать и даже пообещать не выпускать из комнаты, пока та не придёт в
