Метка рода (СИ) - Богатова Властелина

Тяжёлые ладони огладили волосы, сжали чуть плечи, Вейя чувствовала, как дрожат его пальцы, слышала, как колотится сердце в груди камнем, Вейя ткань рубахи собрала в пальцах, осмелившись, подняла подбородок, встречаясь с взглядом отца, улыбнулась, видя, как собираются морщинки вокруг его глаз, ставшие ещё глубже немного за это время скитания в неволе, да всё равно молодые, хоть борода прибавляла лета.

— Искала тебя, долго искала.

Сошлись в суровой хмурости, как бывало раньше, густые брови, беспокойство всколыхнулось в голубых глазах и тут же погасло, расправилась и складка на лбу.

— Расскажешь всё, потом, не сейчас. Домой сейчас, дамой, дочка, домой… — огладил плечи, очерчивая взглядом от макушки самой, будто убеждаясь, что она эта, живая, невредимая, перед ним стоит. И снова прижал к груди ещё крепче, стискивая в надёжных отцовских объятиях.

Глава 86

Ещё два дня кружили по степи, но никаких следов, ничего — Вейя будто сквозь землю провалилась. Далебора раздирало изнутри, с одной стороны, поспешить к Каменному Куту к князю, а с другой — нельзя оставить дочку воеводы неизвестно где, да найти её невозможно оказалось, когда ещё не знаешь земель этих бескрайних. Может, она уже назад вернулась к Барайширу или к Тамиру вовсе ушла. Без помощи прока не будет в поисках, благо ещё Стребожич не баловал, не нагонял на небо хмарь.

На третий день пути впереди появились белеющие на пригорках людские жилища. Очередное селение. И хоть остальные рады были остановиться на ночлег, Огнедара заметно поникла. За эти дни она будто преобразилась, и эти изменения в ней бросались в глаза, либо с Далебором что-то случилось, что он замечать начал, ловить каждый взгляд лисы, чего раньше не случалось.

Малец разговаривать начал, правда, никто его не понимал из гридней, разве Огнедара, которая каждое слово разобрать пыталась да понять, о чём тот толкует. И понимала ведь, видимо, язык чужой изучила малость. Далебору не раз приходилось со степняками сталкиваться, а потому тоже мог кое-что понять. А малец просил не оставлять, с собой взять.

Приняли их хазары сначала настороженно, скопились на окраине селения, разглядывая чужаков каждого в отдельности, да взгляды теплели, когда видели мальчишку своих кровей. Местный староста принял Далебора в свой гэр, позволив переночевать в их аиле. От него Далебор и узнал, что Тамир направился к городищам торговым и его войско следом за ним пошло. Далебор нахмурился, каган ведь не собирался цеплять Хамгай, но, видимо, что-то вынудило его туда войти, ещё больше смятение намело.

— Что сказал староста? — встретила Огнедара, когда Далебор вернулся из гэра хозяина.

— Не понимаю ничего. Тамир в Хамгай направился, а зачем — ума не приложу.

— Может, что-то о Вейе узнал?

Далебор задумчиво глянул на лису. Вполне может и такое произойти. Хорошо, если бы это было так. Перевёл взгляд на спящего мальца, щёки того порозовели — в гэре душно совсем. Вернул взгляд на Огнедару, которая смотрела на него в ожидании, будто и растерянно. Он должен сказать что-то ещё, важное, но Далебор и не знал, что сказать. Впервые не знал. Он прошёл к очагу, расстёгивая пояс, снимая его и кладя рядом с подстилкой. Огнедара приблизилась со спины.

— Пойдём в город? — спросила осторожно.

— Придётся, — ответил Далебор, расстёгивая следом кафтан, ощущая, как жар в груди растекался от духоты, от близости лисицы, колотилось камнем сердце. — Только мальца здесь оставим.

За спиной разлилась тишина, Далебор оглянулся, Огнедара стояла на месте, застыв, и плечи её поникли.

— Прикипела, смотрю.

— Своих у меня нет и не может быть, — вдруг ответила просто.

Далебор развернулся к ней, разглядывая полянку, взгляд лисы помрачнел, и губы вытянулись в твёрдую линию. Далебор руку протянул, коснувшись подбородка, сам не зная, что делает, хотелось просто утешить, хотя ей, верно, это не нужно. Огнедара упрямо дёрнула подбородком, Далебор за плечи её перехватил, к себе разворачивая, вжимая пальцы. По телу будто молния прошлась, так посмотрела лисица пылко, жарко, дико, и задышала часто, глубоко. Далебор медленно склонился к её лицу, нависая, тенью своей накрывая, Огнедара не попыталась вырваться, смотрела, и впервые Далебор видел в её взгляде растерянность будто.

— Не будь такой холодной, лисица, может, что-то и получится, — глухо шепнул.

Брови Огнедары сошлись на переносице, кажется, не разумела сначала его слова, но потом поняла. Да поздно. Он склонился ещё ниже, чувствуя её дыхание на себе, а под ладонями мелкую дрожь, в паху тяжело стало неимоверно, этот взгляд, эти губы будоражили, разгоняя по телу кровь толчками быстро, гулко. Как же давно хотел прижаться к её губам, на вкус попробовать, и Далебор коснулся, сначала медленно провёл по ним, а потом прильнул, размыкая. Огнедара не отшатнулась, подняла руки по груди, коснувшись щеки Далебора. И после он не мог уже сдерживаться, впился в её губы жадно, ощущая, какие же сладкие, дурманные, желанные. Далебор зарычал, покусывая их и посасывая, пронизал пальцами костёр её волос, разбивая их, сжимая в кулаки. Огнедара чуть отстранилась, задыхаясь, смотря в глаза.

— Что ты делаешь, сотник? — спросила прерывисто.

— Пока ещё ничего, — медленно взгляд опустил на дрожащие губы. И вновь приник к ним, дёргая на затылке завязку, тесьма с тяжёлыми кольцами скользнула по волосам, упала на пол. Далебор подхватил Огнедару под бёдра, к лежанке пронёс, на весу целуя жадно, быстро, уже не в силах остановиться, отпустить. — Моей сегодня будешь, лиса, — уложил на постель, собирая полы нижней рубахи и платья, оглаживая гладкие, как шёлк, бёдра, такие пленительные, жаркие, и между ног у неё было жарко, что голову повело, и дыхание застряло комом в горле.

Огнедара замерла, наблюдая за ним чуть с недоумением и удивлением, будто сейчас в ней целый вихрь метался, даже глаза потемнели, ярче стали в свете костра. Она подняла руки, огладила его шею и грудь, вцепила пальчики в тканину, сжала в кулаки, ухватываясь сильнее. Далебор дёрнул завязки на портах, подхватив под коленами, полянку к себе придвинул, раздвигая ноги шире, теряя голову — как жаждал оказаться скорее в горячей глубине её тела. Далебор, погладив по нежной коже, влажной от соков, скользнул плотью в узкое нутро и вышел, Огнедара откинула голову, потянув за ворот его рубахи с силой, содрогаясь вся, и Далебор уже не медлил, толкнулся твёрже, устремляясь в неё, прорываясь в тугость её жаркого лона. Его дрожь пробрала от прокатившейся по спине волны удовольствия, отстранился и двинулся снова глубже, сполна ощущая её, с жадностью наблюдая, как раскрылись губы полянки и срывались с них неровные выдохи под его толчками. Далебор задвигался твёрже, резче, врезаясь между раскрытых для него бёдер, беря, завладевая, присваивая её себе, глотая каждый выдох, каждый стон полянки, что испускало её горло, стискивая её за пояс, на себе насаживая, срываясь в пропасть, пока его не скрутило с такой силой, что он зашипел сквозь зубы, опершись руками по обе стороны от неё, толкаясь так быстро и беспрерывно, что Огнедара цеплялась за него, ища опору, вздрагивая, как листок клёна под сильными жёсткими точками, сжимая в горле сладкие стоны и вскрики. Далебор рванулся в неё несколько раз, выплёскиваясь, раскалываясь на части, остановился, дыша рвано и тяжело. Навис над ней горой. Огнедара сглотнула, облизав кончиком языка губы, подтянулась к его лицу, обвив шею руками. Далебор накрыл её горячие дрожащие мелко губы своими, унимая вихрь пожара, что охватил их так внезапно. Но Огнедара вдруг спохватилась, отстранившись, глянула Далебору за плечо и выдохнула с облегчением, откинувшись на постель.

Далебор провёл костяшками пальцев по её разрумянившейся щеке, глаза Огнедары сверкнули хитро. Он подхватил её под плечи, укладываясь на лежанку, за собой утянул, оглаживая плечи, сдирая с них одежду, целуя белую кожу, не останавливаясь…

Глава 87

Утром, когда Далебор проснулся, лисицы уже не было рядом, запоздало расслышал за занавесью, что отделяло ложе от очага, тихую болтовню. Далебор потянулся, вспоминая, какая ночь выдалась горячая, как брал Огнедару, и она отдавалась ему вся без остатка, издавая тихие стоны, гладила и царапала его спину и плечи. Даже досадно, что сбежала под утро, сейчас хотел её до звона в ушах. Да разлёживаться некогда, нужно подниматься. Откинув покрывало, Далебор сел на постели, потянулся за рубахой. Одевшись быстро, вышел к очагу.