Ольга Грибова - Реквием. День гнева
Она предложила старику в качестве платы десятирублевую монету из своего кармана, предполагая, что слепой не заметит подвоха, но взяв в руки монету, он тут же определил подделку. Харон (если это был он) выкинул металлический кругляш в огненную реку и повторил требования: или золотой, или дороги нет.
Ева рискнула прорваться силой. Но и здесь ее постигла неудача: перед мостом была невидимая стена. Как Тенебра ни старалась, не смогла ее преодолеть.
— Что за день? — Ева спрыгнула с лошади.
Она стояла в паре сотен метров от ворот Дома. Вон они — виднеются на том берегу реки. Но ей туда не попасть.
— А есть альтернатива? — поинтересовалась Ева. — Может, я могу что-то для вас сделать, и вы меня пропустите?
Старик задумался. Спустя пару минут размышления он произнес:
— Поговори со мной. Здесь давно никого не было, я уже начал забывать человеческую речь.
Ева вздохнула и уселась на обочину рядом с Хароном. Два часа они болтали, не умолкая. Старик жаловался на одинокую жизнь, на то, что Аид не тот, что раньше. Его забыли, он никому не нужен. Переправа заброшена, а он прикован к ней и не в силах покинуть пост. Он продемонстрировал Еве ногу в кандалах, цепь от которых вела к опоре моста.
— Почему вы не попросите, чтобы вас освободили?
— У кого? — старик указал на пустынную дорогу. — Ты первая за пять сотен лет, кто здесь проехал.
Ева взяла цепь в руки. На вид она была прочной. Но за столько веков любой металл износится. Она попробовала разорвать одно из звеньев. Не вышло. Для этого требовалась сила, которой у нее не было.
Еве хотелось помочь старику, и она вспомнила о Тьме. Она-то способна сломать кандалы! Но как ее заставить это сделать?
Попросив старика помолчать, Ева сосредоточилась. Между бровей пролегла упрямая складка. Она мысленно призывала Тьму, просила и приказывала. Долгое время ничего не происходило, но внезапно кто-то толкнул Еву в солнечное сплетение. Перехватило дыхание. От боли она сжала кулаки и зажмурилась, молясь об одном: пусть это пройдет. Наконец, она смогла вдохнуть полной грудью и разжать скрюченные пальцы. Вместо цепи в ее ладонях лежала металлическая стружка. Ева раскрошила звенья в труху.
Старик вскочил, разминая затекшие мышцы. Кто знает, сколько он не стоял на ногах? Забыв поблагодарить свою освободительницу, он побежал вприпрыжку от моста, словно тот мог погнаться за ним.
— А как же переправа? — прокричала Ева.
— Путь свободен. Можешь смело идти, — донеслось издалека.
Забираться на лошадь Ева не стала. Взяв Тенебру под узды, она ступила на мост. Старик не соврал: преграда исчезла. Стены Дома манили ее, обещая отдых и еду, и она заторопилась.
Ева притормозила у ворот, прикидывая, как поступить: постучать, или повторить код, сказанный Самаэлем в день их приезда, но тут ее окликнули. Первым порывом было игнорировать возглас. Хватит с нее приключений. Но любопытство взяло верх: зовущий знал ее имя и голос у него был знакомый.
Ева пошла на звук. Кто бы ни звал ее, он прятался от жителей Дома, прижавшись к крепостной стене. В тени виднелись лишь очертания женской фигуры.
Из темноты вынырнула рука, схватила Еву за запястье и притянула к себе. Когда глаза привыкли к полумраку, Ева узнала покойную мать. До этого Еве в голову не приходило, что мама где-то поблизости. Хотя куда еще, как ни в ад, могла угодить женщина, заключившая сделку с демоном?
— Доченька, — Лиза погладила ее по щеке, — ты так выросла.
— Мы не виделись пару месяцев, — Ева не была склонна к сентиментальности. — К чему эти нежности?
— Я виновата перед тобой.
— Это точно, — кивнула она. — Хорошо, что ты это признаешь.
— У меня не было выбора, — заверила мать.
— Выбор есть всегда, — вспомнила Ева слова Алекса. — Просто ты предпочла легкий путь.
— Наверное, ты права. Но я пришла не затем, чтобы ссориться. Я хочу тебя предостеречь. Умоляю, не делай того, что они тебе велят!
— Вот значит как? — Ева сощурилась. — Ты предлагаешь мне умереть?
— Так будет лучше для тебя. Твоя душа останется чистой.
— Но я погибну! — Ева рванулась что есть силы и выдернула руку из хватки матери. — Ты желаешь мне смерти?
— Я желаю тебе добра, — Лиза едва не плакала. — Пойми, ад страшнее смерти. Твои страдания будут длиться вечно.
Ева пятилась, выходя на свет. Мать, увлеченная разговором, забыла об осторожности и шла вслед за ней, надеясь образумить глупышку. Пусть для нее все потеряно, но пока есть шанс спасти дочь, она будет бороться. Столько лет потрачено впустую. Самаэль запечатал ей рот, Лиза была не в силах рассказать Еве правду и сбежать тоже не могла, а потому топила горе в алкоголе, желая одного — забыться. После смерти чары демона рассеялись, и Лиза рискнула собой ради спасения единственного дитя.
От стены отделилось несколько теней и плотным кольцом обступили Лизу. В последней попытке образумить дочь она прошептала:
— Бойся не смерти тела, а смерти души.
— Какая встреча, — Самаэль появился из неоткуда. — С твоей стороны, Лизавета, было неразумно приходить сюда.
Демон перевел взгляд на Еву и покачал головой:
— Нагулялась, солнышко? Пойдем, — он протянул ей руку, — ты, должно быть, голодна.
Ева приняла предложенную Самаэлем ладонь. Мать заклинала ее не слушать демона, но ей было все равно.
Тени протащили Лизу по двору и увели в подземелье, где, как Ева знала из рассказов Макса, располагались пыточные. Долгие годы матери было плевать на нее, настала очередь Евы закрыть глаза на происходящее. Осведомись кто у нее в этот самый миг: «Готова ли она уничтожить мир?», Ева бы ответила согласием.
Глава 17. Внимание, разыскивается отец!
Самаэль вел себя так, словно она вернулась с обычной прогулки. Никаких вопросов или беспокойства за ее благополучие. Ева была ему за это благодарна. Ей не хотелось делиться впечатлениями дня.
Демон привел Еву к дверям ее спальни и предупредил:
— На кровати лежит платье, надень его. Через полчаса за тобой зайдут.
Не дав ей шанса поинтересоваться, кто придет и зачем, он двинулся вглубь коридора. Кричать ему в спину было бесполезно. Он бы ни снизошел до ответа.
Ева, как было велено, надела строгое платье из приятно холодящего кожу шелка. Обтягивая фигуру, оно, между тем, было максимально закрытым. Неподалеку от прикроватной тумбы стояла коробка с туфлями. В этом наряде она походила на школьную практикантку.
Ева едва оделась, как в дверь постучали. На пороге стоял Макс. В костюме цвета спелой сливы он выглядел превосходно. Ева обрадовалась его компании, за событиями дня забыв обиду на парня.
