Полузвери (СИ) - Ксения Анатольевна Татьмянина
— Понятно. — Донеслось от Нольда. — Но с условием, когда свой появится, не смей Александром или Александрой назвать.
И я всем телом почувствовала, как Яна нервно тряхнуло. Он, может, про имя — шутил, но Нольд ответил во всем серьезно. И про детей тоже.
О чем молчат все полузвери мужчины, даже самые жесткие и властные и холодные… О том, что хотят семью? О том, чтобы рядом была женщина, настоящая, вольная, любящая, и чтобы был кровь от крови ребенок? Наверное. Я мало слышала о мужчинах, среди обычных, кто бы стремился быть отцами. И многие, кто ими стали, нередко легко бросали отпрысков, забывая о сыне или дочери, и не страдая в разлуке. Быть родителем — в первую очередь женское стремление, их желание больше мужского. А полузвери? Обостренные в своих инстинктах с одной стороны, и уязвимые с человеческой, — насколько глубоко прятали в себе мечту о продолжении рода? Приемных брать — закон запрещал, отрезав саму мысль о том, что они способны любить и заботиться. Роль одна — добытчик! И так из поколения в поколение.
Ян отпустил меня, выдохнул полугрустно-полурадостно, и попытался отмахнуться:
— Я волк-одиночка, какие дети? Рехнулся? Судьба уже все решила.
— Не зарекайся.
Никогда не думала, что увижу Яна таким — это не про него. Едкий северянин превратился в человека, оголенного в своем болезненном чувстве. Наружу выступила душевная рана, к которой лучше не прикасаться, и все отразилось на лице. Казалось, что хуже этого дня у него в жизни еще не было.
— Давай лучше о деле. А ты — продолжай. Отстреляй весь магазин до конца, и сосредоточься. Я что, зря на тебя последние бланки потратил?
— Будет сделано!
Опять взяла в руки оружие, навела на цель, и представила, как сама, если все обернется бедой, буду отбиваться от врагов, защищая раненых за спиной, защищая себя и… Имя в меня сразу впаялось, без сомнений. Внутри — никакая не клеточка, не эмбрион, а уже — крохотная волчица Яна, дочь, у которой и рождение, и жизнь — впереди. Душа и плоть, которой я помогу вырасти!
Глава двадцать пятая
Как вернулись к Фортену, собравшись не наверху, а в его студии, я уже увидела там Вариту и Элен, их привез Вилли. И обеих девушек я едва узнала. Внешне они были все те же, какими помнила в мой последний день в Инквизе — но внутренние перемены не заметить было нельзя.
Варита искрилась. Полыхала внутренним костерком и энергией, глаза сияли счастьем и такой жаждой жизни, будто она дорвалась до источника настоящих душевный сил. А Элен превратилась в жемчужину. Ее светлый образ, без внешних перемен, изнутри светил «перламутром», и энергия, более спокойная, чем у подруги, читалась во взгляде тонко, но не менее сильно.
Нольд говорил с ними прямо, не скрывая — насколько девушки в опасном для себя положении. Что может секта, что можем мы, и что из Инквиза нужно хотя бы на время уйти.
— Я готова бросить все, не только Инквиз. Насовсем. До встречи с вами, у меня вообще будто жизни не было, только сейчас проснулась. Опасность меня не пугает, я готова быть полезной, насколько возможно.
— И я. — Подхватила Варита. — Мы мало можем, но даже если лично меня оставите для кухни и уборки, я буду делать эту работу и буду счастлива, что помогаю. Инквиз и без вас собиралась бросить — в прошлое ни ногой.
— Тогда договорились.
Мы все обернулись на дверь — Троица немного опоздал и приехал последним. А едва зашел, и я, и остальные сразу поняли, что что-то случилось — старик был всклокоченным, неаккуратным, а пиджак и брюки не соответствовали комплекту — он накинул на плечи, что попало первым, изменив своему элегантному и строгому образу, за которым тщательно, по-восточному следил.
— Что? Беда?
— Открытие!
Все успели чуть ли не подскочить, вытянувшись от напряжения, и каждый по-своему выдохнул. Действительно, Троица горел возбуждением, а не тревогой. И походил не на того, кто попал в переделку, а на безумного ученого, который в этот день наплевал на профессорский статус и драл на себе волосы от радости!
— Дело совсем не в том, что это была кровь Златы! «Мнимую смерть» или жидкость для торможения регенерата можно изготовить с кровью любого некроманта, я проверил! Я только что от Ханы! Для чистоты эксперимента провел опыт с ней, и сработало! Все, что делала клиника, все чудовищные опыты — впустую по одной причине! Ну? Ну?!
— Хочешь, чтобы мы догадались? Серьезно?
Спросил Вилли. А Троица кивнул:
— Теперь я даже понимаю, почему сама Злата родилась. Ее отец — единственный пленный некромант, кто был с женщиной по любви и желанию! Это не объяснить научно, никогда, но ключевой фактор один — добровольность. Злата сдавала мне, а не клинике, кровь добровольно. Ева — тоже, и дело не в их новых способностях к истинной некромантии. Попросил Хану — тот же результат! Если господин Фортен позволит, я бы провел эксперимент и с его кровью.
— Замкнутый круг, не находите это смешным? — Хозяин студии как раз объявился в дверях. — Я с лестницы еще услышал ваш крик, господин Троица. Буду не против. Но учтите, обществу еще слишком далеко до того, чтобы относиться к некромантам с почтением и просить их о добровольности, а не забирать насильно. И это не ключ к регенерату, это лишь отдельная биохимия с мало полезным эффектом.
— Я рассчитываю на Морса! Он — первоисточник рецептов, из которых только бессмертником поделился.
— Ни его, ни маленькой Смерти сегодня не будет?
— Злата отдыхает, да и нечего ей тут делать пока. А Парис отговорился занятостью.
Фортен чуть разочарованно кивнул. И прикрыл дверь.
— Раз все, кто мог приехать, здесь, давайте начнем.
— Я расскажу, и готов буду выслушать все «за» и «против». Надумаем идею получше моей, обсудим. — Нольд присел на край маленького подиума. — Валери знает, что в Инквизе есть сопротивление, и прислана для того, чтобы его раскрыть. Почему бы нам не прикинуться тоже сектой? Конкурентами в поисках великого некроса. Я — глава, у меня есть свои люди как на службе, так и в клинике, и в полиции. За мной — сила и информация, о некромантах вообще, о ее организации, и об Аз Кольде лично,
