Всё, кроме любви - Марианна Красовская
— Ты пьяна, — констатировал Аллегро и подхватил ее на руки. То, что он сам пьян не меньше, а скорее, даже больше, он во внимание не брал. В конце концов, опыт пьянок у него явно был более богатый. — Так, стоп! Куда тебя нести?
— В спальню, — царственно махнула рукой Гвендолин и, чтобы не упасть, ухватилась за его шею.
— Ты считаешь, что я знаю, где она?
Гвен театрально вздохнула и принялась командовать:
— Вверх по лестнице. Направо. Третья дверь. Здесь.
Домьен сгрузил ее на постель и немедленно рванул ее блузку — шелковую, между прочим, блузку ручной работы за семьсот тарэ. Гвендолин пыталась возражать, но ее мужчина пробормотал, что купит ей сотню таких блузок — потом. На Квантре. А пока стоит пользоваться моментом и получать удовольствие от жизни. Гвен воспользовалась.
— А знаешь, я налетался, — рассказывал Домьен, прижимая любимую к своему боку. — Я хочу нормальную работу. С выходными и отпуском, который можно провести в Дра-Бора или на островах. Раньше мне казалось, что нет ничего прекраснее звезд и приключений, а теперь хочется спать до полудня. И чтобы не нужно было никого бить.
Гвен мягко фыркнула ему в бок, водя пальцами по шрамам, украшавшим его тело. Она любила Домьена больше всего на свете, и даже если у этого красноглазого киборга не выйдет им помочь, все равно благодарила Всевышнего за то, что Он дал ей узнать, что такое настоящее счастье.
— А где сейчас твой сын? — полюбопытствовал коммандор. — Наш сын, точнее.
И за это "наш сын" она тоже была бесконечно благодарна.
— Мой отец его забирает в будни. Джемми здесь, на острове, только на выходных. В городе он ходит в школу. Ему нужна социализация, чтобы он не вырос таким рохлей, как я.
— Ты не рохля. Ты нежная женщина, это совершенно нормально. Тебя нужно защищать и оберегать.
— Домьен, я тряпка и слабачка. Посмотри на Пеппи, то есть Пенелопу. Она сильная и упрямая. И еще меня защищает.
— Твоя Пеппи — пацан в юбке. С ней только Хурт и может совладать. Мне такая не нужна. Я хочу женщину, которая будет ждать меня дома с пирогами.
— А шваброй по шее? — угрожающе прищурилась Гвен. — Я не такая. Я умею приемы организовывать, а пироги только из холодильника достать могу.
— Да? А что ты еще умеешь?
— Управлять людьми. Вести бухгалтерию. Вышивать крестиком. Не смейся, я люблю вышивать! Это очень успокаивает!
Но Аллегро уже не мог остановиться. Его охватил почти истерический смех. Гвен оказалась чуть сложнее, чем он ждал, но это не было проблемой. Три года рабства заставили его пересмотреть многие принципы. То, что раньше казалось ему правильным и незыблемым — буквально китами, на котором стояло мироздание, сделалось вдруг абсолютно неважным. А то, чем он раньше пренебрегал, стало смыслом жизни. Например — женщина. Это он и попытался объяснить Гвен.
— Женщина — это источник счастья. Источник наслаждения и любви. Ты просто не понимаешь, каково это — раз за разом выходить на Арену и не знать, вернешься ли обратно. Когда я впервые попал на Мекроусау, я думал: а не сдохнуть ли мне побыстрее? Зачем вообще такая жизнь? В чем ее соль? А потом я познал радость победы. Вкус хлеба. И секс. Секс вообще очень крутая штука, оказывается, ты знаешь об этом?
— С тобой — знаю, — буркнула Гвен недовольно.
— Не злись. Секс тоже бывает разный. Бывает никакой, а бывает — с тобой. Ты думаешь, у меня женщин не было? Да они косяками за мной ходили, когда я был еще коммандором! А ты — единственная, кому я нужен рабом. Поэтому, красивая, и мне на этой планете больше никто не нужен. Только ты и наш сын.
— На этой? Только на этой? — Гвен не знала, злиться ли ей, или чувствовать себя польщенной.
— На всех, глупышка. В целой Вселенной! — довольно икнул Аллегро. И почему мужчины говорят, что с женщинами сложно? Пара глупостей — и она счастлива. И не выедает мозг.
Про секс он, кстати, не заливал. Здесь, на Мекроусау, правили самые простые инстинкты. Голод. Сила. Инстинкт размножения. Разумеется, под сексом он подразумевал только гетеросексуальные контакты. Хотя его пытались… переманить в противоположный лагерь. И добровольно, и насильно. Он сопротивлялся.
Среди рабов Арены женщин нет. Поэтому мужская "дружба" здесь процветала. Это был один из самых первых аргументов в пользу победы: чемпионы жили в своих комнатах. Домьен берег свой зад. Очень берег. Можно сказать, первые бои он выигрывал только от страха потерять анальную девственность. Сейчас это казалось смешным, а первое время он спал в общем бараке, плотно прижавшись спиной к стене. Разумеется, Гвен он об этом никогда не расскажет.
Глава 39. Преступление и наказание
Оставшись со своим, (она искренне надеялась, что всё ещё своим), мужчиной наедине, Пеппи на секунду даже пожалела, что Домьен ушел. Как он её за спину задвинул! Но тут же одёрнула себя. Этот придурок чуть реально силовиков на Вагнера не натравил, а потом лично “ликвидировать” попытался. Сначала включаются инструкции, потом мозги.
Только сейчас она начала осознавать, какой опасности подвергала контрабандиста. Он же в розыске! Он только ей открылся, а она… Дура хвастливая…
Илдор взяла себя в руки и шагнула к мужчине. Он прав — нужно уметь принимать последствия своих действий.
— Хурт… Прости, я не хотела…
Он посмотрел на неё так, что Пенелопа поняла — в этот раз она поступила действительно неправильно.
Он сжал кулаки, и девушка обхватила сама себя руками и зажмурилась.
Но убийца не ударил, а, отойдя к окну, упёрся так и не разжатыми кулаками в подоконник.
Через пару минут он почувствовал робкое прикосновение к своему локтю.
— Хурт… Я и вправду не хотела… Ты меня сильно накажешь?
— Нет. Ты, хоть и пытаешься передо мной строить из себя сильную и взрослую, на самом деле СЛИШКОМ маленькая и ранимая. Даже первое наказание было слишком для тебя жёстким.
Мужчина смотрел
