Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова

Фин побледнел, затем покраснел. Должно быть, первое — от шока, второе — от гнева. Праведного, разумеется.

— Остынь, — посоветовал Нэйт, бросил сумку на кровать и подошел со спины к спутнику. Финистер дернулся, когда он опустил ладони ему на плечи. — Сиди, мне нужен вменяемый наниматель, а не жертва перепоя.

Фин расслабился, а Нэйтан убрал у него головную боль и резь в глазах, попутно выведя алкоголь.

— Ой, — ахнул исцеленный и бросился вон из комнаты — алкоголь требовал выхода из организма с остальной жидкостью.

Вернулся Финистер через несколько минут, значительно посвежевший, но явно обиженный.

— Правда? — спросил мрачно. — Им наплевать?

— Какой мне смысл врать? — ответил вопросом на вопрос.

Нэйт был бы рад сказать нечто утешающее, хоть как-то смягчившее бы только что открывшуюся спутнику правду жизни, но лгать не хотел. Сам он предпочел бы знать правду, пусть и горькую.

— Ты прав, — сдался Финистер. — Верю.

Прошел, сел на кровать, упер локти в колени, переплел пальцы — задумался.

— Как он умер? — спросил Нэйт.

— А?

— Как умер его величество? — терпеливо повторил Нэйтан, прохаживаясь по комнате.

— Упал на охоте. Сломал шею.

Нэйт на мгновение замер, потом обернулся.

— Серьезно? Никто из его свиты не успел среагировать и смягчить его падение магией? — Ничего нелепее он еще не слышал.

Аристократия вся одаренная, за редким исключением таких, как Эрик Финистер. Чтобы человек не убился при падении, достаточно было бы даже слабого вмешательства.

— Он ускакал за гончими вперед. Нашли уже таким.

— И это сочли несчастным случаем? — ужаснулся Нэйт.

Φин кивнул.

— Следов посторонней магии не обнаружили. Свидетелей нет. А с коня память не считаешь.

Идеально для убийства, с какой стороны ни посмотри.

— Я считаю, — заверил Нэйт. — Найдешь коня, все узнаем.

— Ты и это умеешь? — опешил тот. — Это же невозможно.

Нэйтан только отмахнулся. Сложил руки на груди, потом одной подпер подбородок. Если он правильно понимал, то друг детства Фина обнаглел выше всех границ.

— Кто при короле самый сильный одаренный? — спросил Нэйт. — Ну там, советник, или кто у вас?

— Придворный маг.

— Придворный маг? — переспросил удивленно. Когда магами являются больше половины населения, нелепей названия для должности не найти.

Финистер пожал плечами.

— Должность старая. Еще когда маги были редкостью, а короли не обладали даром.

— Лучше б должность новую ввели, чем налоги повышали, — проворчал Нэйтан.

В столицу хотелось все меньше и меньше, но требовалось скорее.

Выдвинуть обвинение против наследника престола — неслыханная дерзость, вряд ли добьешься справедливости, но можно попытаться. А обвинить коронованное Величество — все равно, что сразу совершить самоубийство.

ГЛАВА 23

— Лиссана, значит, — задумчиво произнес король. — Кажется, он на самом деле решил рассказать все. Это обнадеживает.

Катрина спряталась за чашкой с кофе. Любопытство требовало удовлетворения, но она сдерживала себя, чтобы не наброситься на его величество с вопросами об этой женщине.

— Я надеюсь на это, — пробормотала, только чтобы слова Эрика не повисли в воздухе.

Несколько минут король оставался задумчив, а потом вдруг хмыкнул каким-то своим мыслям, и его лицо озарила улыбка, почти воскресившая давно забытого Фина.

— Он показал, что я пытался за ней приударить сам? — спросил весело.

— Д-да, ваше величество. — Катрина опешила от неожиданной откровенности.

— Так и знал, что не упустит этот момент, чтобы меня позлить. — Однако, несмотря на слова, в голосе не было ни обиды, ни злости.

— Не думаю, что это было сделано из вредности, — вступилась Катрина за Нэйтана. Король приподнял брови и с интересом уставился на нее, ожидая продолжения. — Я не уверена, что смогу правильно объяснить…

— Потому, что я не маг? — прищурился Эрик.

— Потому, что вы не маг, — не стала отрицать.

— Тогда объясните максимально доступно. Я постараюсь понять.

У Катрины появилось ощущение, что она только что обозвала короля чуть ли не идиотом, но он лишь усмехнулся и не стал развивать тему. По-прежнему ждал пояснений.

— То, что Нэйтан мне показывает, не рассказ как таковой, это воспоминания, — начала. Эрик кивнул, мол, знает это и так. — Таким способом можно проникнуть в любое сознание и прочесть его, увидеть. Так как Нэйтан опытный менталист, он может концентрироваться и впускать меня в определенные моменты, запечатленные в его памяти. Не в его власти корректировать то, что я вижу. Он может лишь определять, с какого момента я начну просмотр, так сказать, бросает «якорь». Так Нэйтан показал мне свой разговор с Лиссаной. Он сам сказал, что таким образом хочет меня с ней познакомить. — Король нахмурился. — А тем утром разговор как раз зашел о вас. Нэйтан не смог бы выбросить этот момент из контекста, даже если бы захотел.

Катрина замолчала, а Эрик по-прежнему оставался хмурым.

— Заметили, что стали его защищать? — спросил прямо.

У нее мурашки пробежали от его тона.

— Заметила, — ответила, не отводя взгляда.

— Мне нужно объективное мнение.

Катрина едва не рассмеялась. Кто бы говорил об объективности, но точно не Эрик Финистер. Чем больше времени она проводила с ним и с Нэйтаном, тем сильнее убеждалась, что король вызвал ее не для того, чтобы добыть доказательства вины своего Придворного мага, а наоборот, чтобы оправдать его. Король до сих пор не мог поверить в то, что Нэйтан предал его, и отчаянно нуждался, чтобы кто-то согласился с ним в этом.

— Я скажу вам правду, каково бы ни было мое собственное отношение к ней, — пообещала серьезно. Если Нэйт — предатель, сообщницей она не будет.

— Хорошо, — пробормотал Эрик, смягчаясь. — Простите, что обвинил. В последнее время я жду предательства, откуда угодно.

— Вам не за что просить прощения, ваше величество. — По крайней мере, не перед ней. — Я все понимаю.

На этом завтрак завершился.

Катрина уже шла к двери, за которой ее ожидал Филипп, когда король произнес ей