Королевская кровь 11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова
Пятая Рудлог упрямо решила думать о чем угодно, кроме предстоящего испытания, и крутила головой, отвлекаясь на окружающую красоту. Этот мир был великолепным, спокойным и очень иным.
Человеческая змея сворачивала влево, огибая озеро, а путники во главе с Медейрой шли прямо, к воде, где их ждали неши. До берега оставалось шагов пятьдесят, когда Алина разглядела и старшую колдунью Одекру, и еще с десяток пышно одетых женщин в венках, с посохами, украшенными сверху перьями. И даже отсюда было видно, что на лбах хранительниц тоже мерцают полумесяцы и точки.
Озеро было окружено рощей невысоких лиственных деревьев с мерцающей серебром корой, и когда путники ступили на тропинку, по ушам ударило мерное шуршание. Узкие листья трепетали так, будто в роще перешептывались тысячи подружек.
– Какие странные, правда? – Алина шагнула ближе к Тротту. – Посмотрите, на людей похожи!
– Я заметил, – тихо ответил ей лорд Макс. Он держался спокойно и говорил спокойно, но принцесса уже по скупым жестам его, по особому наклону головы, по едва заметной складке меж бровей знала, что он тоже напряжен.
Широкие узловатые стволы при смене ракурса действительно становились похожи на женщин – застывших с поднятыми вверх руками. Запах тут стоял августовский, жаркий, яблочный, но с необычной кислинкой. И действительно – Алина пригляделась – на некоторых из деревьев росло по одному темному плоду, похожему на яблоко с золотистыми пятнами.
Принцесса протянула было руку, чтобы сорвать, но тут же сама себя отругала и отдернула ее прежде, чем Тротт крылом отодвинул ее от дерева и мягко подтолкнул вперед. А Четери, который жевал прихваченную лепешку, вдруг оказался между ней и плодом.
– Ты точно не хочешь? – расстроенно поинтересовалась Медейра, которая наблюдала за происходящим с привычным уже восторгом. – Айви́ла тебя позвала. Съешь и останешься здесь! Ты бы рассказывала мне истории, а я бы учила тебя, хорошо же!
Алина с ужасом посмотрела на «яблоко», на неши, схватила Тротта за руку и ускорилась.
– Я бы не стала есть, – пробормотала она и покосилась на спутника. – Я все понимаю, лорд Макс.
Он дернул губами в мимолетной улыбке.
– Почему вы смеетесь? – спросила она угрюмо.
– Наблюдать за тем, как вы взрослеете, – очень увлекательно, принцесса. Не злитесь. Я вас не виню. Сам едва удержался, а я старше вас на шесть десятков.
– То есть через шесть десятков лет у меня есть шанс стать саркастичной занудой, – проворчала она, сжимая его руку – озеро было все ближе.
– Вы злитесь из-за того, что боитесь.
– Как вы догадались?
– А из-за цикла уровень гормонов повышен, и все кажется острее.
– Поправлюсь. Вы саркастичный бестактный зануда.
Голос ее дрогнул.
– Я подстрахую вас в воде, – сказал он неслышно. – Вы не останетесь одна.
Она хотела сказать, что не боится, что ему не нужно помогать, она справится. Что ее страх иррационален и она будет бороться. Но вместо этого сжала его ладонь сильнее, так, что ему должно было стать больно, и прошептала:
– Спасибо, лорд Макс.
Макс Тротт
До озера оставалось шагов пять, когда стало понятно, что берег резко обрывается в глубину, прыгнешь – и сразу уйдешь с головой. Вода стояла вровень с кромкой берега, прозрачная как чистейшее стекло – если бы не золотистая дорожка от сферы, то казалось бы, что чаша с рисунком на дне сухая. Но затопленная часть храма все равно смотрелась жутковато.
Принцесса, вцепившись в руку Макса, была бледной и тихой. Зрачки ее подрагивали от напряжения.
– Глядите же в священное озеро, ношеди-колдуны и щедрый ергах, – торжественно начала Одекра. – Оно может показать вам что угодно, но это будет важно именно для вас. Видение может стать и испытанием, ибо не всегда важное является приятным душе. Может быть и страшным, и жестоким, и тяжелым, помните об этом.
– Оно может показать будущее? – спросила Алина так звонко, что все неши вздрогнули. Рука ее вдруг расслабилась, и Максу показалось, что она сама качнулась к озеру.
– Только вероятность, ношеди-дева, и только если тебе это важнее всего, – печально сказала Одекра. – Многое бы мы отдали, чтобы знать точное будущее. Но даже богам оно неведомо, только ква́рам-предсказателям, редким, как горный жемчуг. Это и к лучшему, наверное. Знание убивает надежду. Идите, гости. Мы встретим вас здесь, когда вы вернетесь.
Никто не стал спрашивать: «А если не вернемся?», хотя Тротт видел, как шевельнулись губы принцессы, как сдержала она себя.
– Готовы? – спросил он.
Она отрицательно качнула головой – но тут мимо них пробежал Четери и с хохотом, разбивающим всю торжественность, прямо в одежде сиганул далеко в воду. С рощи сорвалась стая птиц, возмущенно крича, а неши немного ошалело смотрели вслед непочтительному дракону. Там, куда он упал, разлилось серебристое сияние, побежала во все стороны ртутная рябь… а когда брызги улеглись, Чета под водой не было. Но его смех, казалось, все еще летит над священным озером.
Принцесса шумно выдохнула, всматриваясь в воду и побледнев еще больше. Но вопреки всему высвободила руку из руки Тротта и шагнула к кромке.
– Вам нет нужды что-то доказывать, – сказал он ей в спину.
– Я не вам, – ответила она, не оборачиваясь, и нервно переступила с ноги на ногу. – Я себе. Тем более вам же нравится, как я взрослею, – и она сделала шаг вперед и ухнула вниз, бесшумно уйдя под воду.
Макс прямо с места бросился за ней. Вода оглушила его неожиданным холодом, серебряным звоном, шумом в ушах. Он зашарил в светлой пустоте руками, пытаясь нащупать Алину, и вдруг проснулся в своем доме в Гостловском лесу под знакомое пищание будильника.
За окном светало. Было жарко и возбуждающе тесно. Привычно вжавшись в него спиной и ягодицами, рядом спала обнаженная женщина, и рука его лежала у нее на животе, и светлые короткие волосы щекотали лицо и грудь, наполняя легкие знакомым запахом. Будильник пищал, а Макс, задыхаясь от желания, которое накрыло его с не меньшей силой, чем много лет назад, когда они поженились, провел губами по плечу супруги, пробежал пальцами по груди. Кровь в висках застучала так громко, что заглушила будильник.
– Ты хочешь, чтобы я взорвала его снова? – проворчала женщина с нежностью. – Выключи уже, – и она повернулась, потерлась носом о его щеку и шепнула в губы: – Ты все равно не встанешь сейчас, Макс.
Он поцеловал эти губы, поворачиваясь с ней на спину, и, вздрагивая от нетерпения и остроты чувств, смотрел, как чуть лениво, все еще сонно опускается она сверху, – а дальше все слилось в жаркое движение и торопливую, жадную, но такую правильную любовь.
Он видел, как они
