Под маской порока (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

Желание пометить выбранную пару.

И сирене желание это нравилось.

Сирена была очень даже «за». Настолько «за», что я снова надавила на плечи мужчины и рывком, с силой, которой никак от себя не ожидала, по крайней мере, не в отношении члена братства, перевернула Галена на спину. Сама же устроилась сверху, отметив мимолётно смесь удивления и одобрения в расплавленном серебре глаз. Приподняла бёдра и нарочито неспешно опустилась, начала медленно двигаться, на сей раз куда увереннее, чем в первый раз, ведомая желаниями хищницы, знающей, чего она хочет и как этого добиться. Ладони Галена скользнули по моим ногам, животу, погладили и вдруг мужчина потянулся ко мне. Опрокинул обратно на спину, возвращая главенство себе, навис надо мной, всматриваясь глазами настолько посветлевшими, что они казались белыми. Я заметила под верхней губой кончики клыков, но лишь обхватила мужчину ногами, ощущая каждый толчок глубже, сильнее, и приглашающе откинула голову назад. Гален усмехнулся, склонился к моей открытой шее. Клыки коснулись кожи, провели сверху вниз до самого плеча, несильно царапая. И этот слабый привкус боли мне тоже нравился, а мысль о яде не пугала и даже не заставляла поостеречься во избежание возможных последствий. Понимание происходящего добиралось до меня скорее на уровне инстинктов, желавших закрепить привязку, или завершить, или что там должен означать укус у членов ордена. Я выгнулась, стремясь теснее прижаться к Галену, обняла одной рукой, отметила отстранённо, как заманчиво выглядит его шея с этого ракурса, такая открытая, такая привлекательная… Мои собственные клыки царапнули мою же нижнюю губу, туман всё сильнее затапливал разум, оставляя одну-единственную мысль, стучащую молоточками в висках, смешивающуюся с нарастающим стремительно жарким напряжением в теле, — мне нужен этот укус, хочу быть укушенной и укусить, пометить сама… И в ответ рука скользнула по спине и плечу мужчины, замерла на шее под волосами, готовая зафиксировать голову в нужном положении.

Клыки на моей шее надавили на кожу, прокалывая её, входя в плоть, и я не сдержала блаженного, довольного стона. Да-да, ещё немного… ещё чуть-чуть, и ты мой…

Неожиданно болезненно-сладкое ощущение проникающих под кожу клыков исчезло, Гален поднял голову и резким движением снял с себя мою руку, прижал к подушке. Разочарование шевельнулось и сразу отступило перед обжигающей, яркой волной, нахлынувшей разом, сорвавшейся вскриком с наших губ. Я зажмурилась, купаясь в наслаждении, и не суть важно, где заканчивались мои чувства и начинались эмоции Галена. Сквозь вязкую пелену неги, окутавшей и тело, и разум, и даже инстинкты сирены, я ощутила, как он отпустил моё запястье, слизнул кровь от оставшейся на шее ранки от несостоявшегося укуса и лёг рядом со мной.

— Кажется, я понимаю, почему Вэйд держит себя в рамках, — заметил Гален вдруг.

— В каких рамках? — я открыла глаза, перевернулась на живот, прижалась к мужчине.

— Полагаешь, я не знаю, что Вэйд старается к тебе лишний раз не прикасаться сверх положенного? Вот поэтому, похоже, и не прикасается — во время секса соблазн укусить тебя становится практически неодолимым, — пояснил Гален задумчиво.

— Ну, стоит отметить, что сексом мы занимаемся отнюдь не в первый раз, — справедливости ради напомнила я.

— Раньше оно не накатывало так резко.

Вероятно, бурные интимные свидания впопыхах да в местах общественных не особенно располагали к ядовитым укусам. И, надо признать, сейчас, в умиротворённом, расслабленном состоянии, когда пик этого сумасшедшего несколько порыва прошёл, идея о яде братства в моей крови выглядела уже не столь привлекательно и уверенности в правильности сего решения поубавилось. Вэйдалл прав — неизвестно ведь, как организм сирены отреагирует на яд. Как и в случае зелий и лекарств, на нас действовали далеко не все яды, но тут-то речь о непроверенной, никем не изученной отраве, которая останется в носителе навсегда! И если уж на то дело пошло, то зачем вообще вводить яд в свою пару и мать будущих детей?

— А какую роль играет укус в привязках братства?

— Дирг его знает, — Гален рассеянно провёл указательным пальцем по моей спине. — У нас есть только информация из письма Норда, а он, по-моему, и сам не до конца разобрался, как оно должно работать. С одной стороны, Норд укусил свою девушку и тем самым образовал привязку. С другой, девушка каким-то чудом создала привязку между собой и Дрэйком, но она… привязка, в смысле… считалась неинициированной до тех пор, пока Дрэйк девушку тоже не укусил и не ввёл ей вторую дозу яда.

— Иными словами говоря, ядовитый укус может как образовать привязку, так и полностью завершить уже созданную? — предположила я и зевнула. Хорошо, что всё-таки не надо никуда торопиться, бежать на урок или размышлять лихорадочно, не увидел ли нас кто глазастый.

— Получается, что так. Но с третьей стороны, обязательным фактором для полной инициации парных и далее привязок является секс как главный процесс, лежащий в основе зарождения жизни… по крайней мере, большинства её представителей… а способствует ему усиливающееся влечение к связанному партнёру…

Лекторский тон Галена, ровный и несколько нудный, убаюкивал не хуже военных хроник Афаллии в семи томах. Я поудобнее устроилась на плече мужчины и закрыла глаза, отдаваясь на милость подкрадывающемуся сну.

— К сожалению, о том, как они там делили свою девушку между собой, Норд скромно умолчал, а у Дрэйка не спросишь по многим причинам, одна из которых — риск получить ожоги степени этак третьей… Ева, ты всё тщательно законспектировала?

— Угу, — отозвалась я, не особо понимая, чего Гален вообще от меня хочет, и ощутила смутно, как меня погладили по волосам.

— Доброй ночи, сладкоголосая наша птичка, — произнёс Гален неожиданно ласково, тихо.

— Доброй ночи… — ответила я и окончательно уплыла в долины сновидений.

Глава 13

Разбудил меня звонок будильника, громкий, противный и въедливый. Спросонья я даже не сразу сообразила, почему он сработал так рано и кто прижимается к моей спине.

— Дирг побери… — проворчал рядом Гален, зашевелился и, судя по наступившей затем тишине, выключил-таки будильник.

Я медленно перевернулась с бока на спину, потянулась всем телом. За окном вступало неспешно в свои права утро, пели безмятежно птицы.

— Может, никуда не пойдём? — предложила я. — Мне и тут хорошо.

И Гален, оказывается, такой трогательный с утра — взлохмаченный, сонный и каплю растерянный. Аж потискать его захотелось, словно плюшевую игрушку.

Большую сексуальную игрушку.

— Мне здесь тоже неплохо, но мы не можем прогуливать бесконечно. Вернее, я-то могу, а тебе не стоит пропускать предпоследний день занятий, — напомнил мужчина, приподнялся и склонился ко мне. Улыбнулся лукаво, отчего сердце забилось быстрее, и убрал с моего лица длинную прядь. — Вставай, я приготовлю тебе завтрак, — поцеловал в кончик носа и первым встал с кровати.

О-о, столь заманчивыми предложениями точно не стоит пренебрегать.

Я не отказала себе в удовольствии полюбоваться на тыл Галена, пока он доставал из шкафа и надевал брюки. Особенное внимание уделила широкой спине и крепким ягодицам, жалея, что пока ещё не получилось как следует всё пощупать, изучить и опробовать.

— У тебя девичья стыдливость имеется? — не оборачиваясь, спросил Гален насмешливо.

— Не замечала такого зверя, а что? — невинно осведомилась я.

— Это я чувствую. Ванная — следующая дверь, — мужчина смерил меня не менее недвусмысленным взглядом через плечо и вышел.

Я повалялась в постели ещё несколько минут, встала, накинула халат — мало ли, вдруг Коринн уже приступила к своим обязанностям, а тут голые сирены по дому бегают — и отправилась в ванную. Покончив с утренними водными процедурами, вернулась в спальню и по-хозяйски заглянула в шкаф Галена. Конечно, ничего из ряда вон выходящего там не обнаружилось, обычная мужская одежда, никаких чёрных балахонов или мантий с капюшоном, которые, по слухам, члены братства надевали для своих ритуалов. Я выбрала светло-синюю рубашку, больше подходившую к моим глазам, нежели приторно-голубой халат, переоделась, поправила перед зеркалом волосы, чтобы светлые пряди красиво лежали на плечах, и в таком виде спустилась на кухню.