Пара для дракона, или просто будь пламенем (СИ) - Чернышова Алиса

И осязаемы.

Кто бы подумал, что эмоции тоже пахнут?..

"Отличная тема для разговора в ходе спасательной операции, — мысленный голос звучал ехидно. — Но, всё же, отвечу. Драконы размножаются и живорождением, и откладыванием яиц — в зависимости от обстоятельств".

Игорь сдавленно фыркнул — туше, однако!

"А теперь, когда мы покончили с вопросами размножения, не хочешь забраться мне на спину? Поверь, так будет намного быстрее".

Оу.

— А тебе не будет… тяжело?

Как оказалось, ехидство и скепсис на драконьей морде выглядят куда более уместно.

"Ты определённо себе льстишь. Я легко могу тащить десяток тощих ребят вроде тебя".

Это было немного… неприятно. Серьёзно, не зря же он последние несколько лет прожил, гоняя на велике, болтаясь в бассейне и потея в тренажёрке?

— Я не тощий! Я жилистый! И вообще, мышцы весят куда больше, чем жир, потому визуально…

"Да как скажешь, — отозвалась она примирительно. — Но та экзотическая диета, которой вы придерживаетесь на хуторе, не способствует появлению лишних кубов веса, а кости полукровок-оборотней, превращающихся в средних и малых зверей, значительно легче человеческих: больше пустот, что упрощает трансформацию".

— А?

"Не важно. Лезь на спину и не задавай глупых вопросов".

Признаться, он не думал, что однажды будет сидеть у женщины на шее — притом, совершенно не фигурально выражаясь. С другой стороны, ломаться и дальше, продолжая тратить своё и драконье время — а у Ири оно, скорее всего, чуть ли не по минутам расписано — идиотизм.

Тем более, драконица и крыло сложила на специальный манер. Лесенкой.

— Да уж, прав был тот краб — я таки оседлал дракона, — пробормотал попаданец.

Потом понял, что сказал. Упс, что называется — пророчества странной твари из фэнтезийных медленно, но верно перешли в категорию похабных.

"Да уж, этот краб в принципе редко ошибается", — невозмутимо отозвалась драконица. — "Тебе там удобно?"

Сложно сказать. Как ни странно, несмотря на обилие шипов, Игорь действительно чувствовал себя у неё на спине вполне комфортно.

— Да, вполне!

"Отлично. Значит, держись!"

— Что… а-а-а!

Ему стоило это предвидеть, серьёзно — драконица распахнула крылья и просто… взлетела!

Игорь раньше летал.

На самолёте.

Обычно это подразумевало комфортные сидения, напитки на выбор и стюардесс с красивыми ножками.

Как можно догадаться, полёт на драконе несколько отличался: их бросало в разные стороны, ветер бил в лицо, норовя сдуть его прочь, и он всем телом ощущал, как перекатываются мышцы под драконьей шкурой.

Непередаваемо, если честно.

Единственное, на что кое-как хватило его храбрости — это заткнуться и перестать орать.

Великое достижение, чего уж там.

Между тем, они набирали и набирали высоту, поднимались всё выше — к лунам, к местному нереально-чернильному ночному небу, к россыпи незнакомых созвездий. Это было ошеломительно, и пугающе, и совершенно захватывающе. Ко всему прочему, с каждым взмахом крыльев они с Ири будто бы сливались, обменивались чувствами и эмоциями. Он сам не понял, в какой момент заорал снова.

Правда, вместо испуганного "А-а-а" получилось нечто, подозрительно напоминающее "Йуху!".

В общем, ладно, это было круто — даже безо всяких там напитков и стюардесс.

"Летим", — подумали, кажется, они оба, и Игорь вдруг понял, что держаться вовсе не обязательно — с дракона не упадёшь, пока он того не хочет. И у них это было на двоих — и небо, и чувства, и даже сердцебиение, но…

— Нам надо спуститься, — не то сказал, не то подумал Игорь. — Извини, правда, но Макс…

Он буквально кожей ощутил её/своё сожаление.

— Мы ещё полетаем, — пообещал он на порыве. — Столько, сколько захочешь.

"Значит, ты останешься?" — в мысленном вопросе было, пожалуй, слишком много уязвимости и робкой надежды. — "Не уйдёшь в свой мир, не оставишь меня?"

— Нет, — шепнул Игорь, опьяненный запахом, и воздухом, и колдовством. — Я должен хотеть вернуться, но уже не знаю, чего хочу… Как будто мой дом всегда был именно здесь.

"Может, так оно и есть. Но даже если и нет. Не уходи. Пожалуйста?"

Последнее слово получилось как-то вопросительно, будто она и сама не верила, что просит.

И Игорь растерялся. Он хотел остаться, возможно, больше всего на свете, но было ли все так просто и однозначно, как хотелось бы? Та жизнь, которую он оставил — её тоже нельзя было бросить просто так. Не вернуться — после всего он, пожалуй, не был уверен, что смог бы, — но убедиться, что всё в порядке. У всех. Возможно, предупредить, хотя… "Я переехал в другой мир", — звучит, как билет к психиатру.

Но, всегда можно сказать, что он уехал жить… очень далеко.

Там не ловит интернет.

И связь, даже спутниковая.

И письма тоже не доходят.

Никакие и никогда.

И он вдруг понял: хватит врать самому себе.

У такого вот "переезда в другой мир" есть лишь одно название.

Обычно не говорят "переехал". Звучит скорее "отошёл", что его всегда бесило, особенно на папиных похоронах. Он на минутку отошёл, так, проветриться.

Ох, как он злился, когда это слышал!

А теперь вот внезапно подумалось, что, вполне возможно, так оно и есть — в какой-то мере. Он сам — чем не пример?

— Я здесь, — сказал он в итоге. — Я сделаю всё, чтобы остаться.

И были звёзды — над ними, и, казалось, внутри них. Она ощущала его грусть, а он — её одиночество и затаённую боль. Возможно, её слишком часто оставляли одну; возможно, её просьб никогда не слышали.

— Я буду рядом, — сказал Игорь громче — и, кажется, самому себе поверил.

"Что это?" — спросила вдруг Ири. — "Кажется, нам не нужно спускаться для поисков мальчишки. Ищешь огненного мага — иди к пожарищу!"

Она выровняла полёт, и Игорь увидел тоже — островок практически затухшего огня между оврагом и рекой.

"Благо, что лес не загорелся", — мрачно отметила Ири. — "Бог местных деревьев — Виушта-Шаарада, и характерец у него настолько мерзкий, что не в каждом пантеоне сыщется аналог. Такой чужаку, не приносящему соответствующий подношений, и одно дерево припомнит — пришлёт неудачу или проложит дорогу к дурной встрече. За пожар же он мальчишку и освежевать мог бы, а потом внутренностями своё ритуальное дерево украсить — остальным малолетним идиотам в назидание."

— У вас тут те ещё… божественные сучности, как я посмотрю, — пробормотал Игорь. — Милые и добрые — хоть плачь.

"Ты будешь смеяться, но они везде такие, — усмехнулась Ири, снижаясь в направлении тлеющего пожарища. — По крайней мере, в нашей оси миров. С божествами, их статусами и природой история крайне запутана, но они всегда олицетворяют некую силу, являются её персонификацией и проводником. Проблема, однако, в том, что для овеществления их в материальном обличье нужна истовая вера, и — главное — жертвы. Старые боги, давно получившие имя и лицо, могут обходиться чужим вниманием, искренней любовью своих последователей. Но в самом начале пути любой культ требует жертв — кровавых, мучительных, как добровольных, так и вынужденных. Не бывает — вообще не бывает, забудь эту ерунду! — добрых богов. Бывают, если очень повезёт, мудрые, весёлые или справедливые; попадаются по-своему честные. Бывают проводники, трикстеры, бывают солярные и хтонические, но разница между последними лишь в том, что во славу первых жгут, а во имя вторых — топят."

— Э… Знаешь, я пока не готов это обдумывать, — сказал Игорь.

"Как знаешь. Главное — помни, что у нас в мире божественная магия работает куда быстрее и очевидней, чем в вашем: последствия высокого магического фона. В целом же закон един для всей оси: будь осторожен с богами. Не проси лишнего, не допускай небрежности или неуважения, не впадай в истовую веру, затмевающую здравый смысл. Склоняясь перед божеством, ты должен точно знать, кому молишься и почему, понимать пути и суть этого культа, быть осторожным со своим желанием и решить, что можешь предложить взамен: даром никто ничем не наделяет, особенно — боги. Да и вообще, если вдруг придёт в голову завести общение с кем-то из божеств, лучше сначала посоветуйся… ну, с кем-то из местных, кому доверяешь. А в идеале — не связывайся."