Анна Гринь - Веер маскарада
— Он с моим отцом на палубе болтал, когда я уходила, — сообщила девочка. — Я провожу, это там, на противоположной стороне!
Закрыв дверь на ключ и хорошенько подергав ручку, я медленно поковыляла вслед за Орикой, вздыхая на каждой ступеньке лестницы. Наверху, стоило вынырнуть из‑за плотной холстины занавески, в лицо одуряющее ударил теплый ветер с россыпью прохладных капель. Солнце ослепляющее вызолотило реку по обе стороны от той посудины, на которой мы плыли.
«Дримуя? — Попытка вспомнить название провалилась. — Эртая?»
— Как называется такой корабль, Орика? — спросила я у девочки.
— Митиная! — радостно подсказала девочка. — Самая большая на Верткой! Шестьдесят пять метров в длину.
— Угу, — хмыкнула я, едва успев увернуться от пробежавших мимо мальчишек.
— Мы с родителями плывем в Эдишь. Так долго… — Орикая вздохнула. — Папа, правда, сказал, что на повозке дольше. А на митинае хоть и дороже вдвое, зато лошадок покупать не нужно. Пойдемте, я вас с папой познакомлю!
Знакомиться с родителями этой вертлявой девчонки мне хотелось ровно также, как есть кашу, что подают в придорожных едальнях!
Парус на средней мачте негромко хлопнул, когда ветер изменил направление. Я вяло глянула вверх, следя за тем, как несколько мужчин спешат свернуть затрещавшее полотнище. Рулевой у нас за спиной громко выкрикнул непонятные приказы и приналег на громадный рычаг.
— Ой, опять только по течению плыть будем, — вздохнула Орика, подбегая к левому борту и опасно свешиваясь за перила. — Вода совсем спокойная. Папа говорил, что у Верткой течение везде непохожее, так что где‑то быстро пролетим, а где‑то, вот как теперь, долго ползти будем. Да еще без парусов…
Я никак не отреагировала. Главное, подальше от всех, навроде Эфрона, а остальное я переживу!
* * *Гравий перед замком уже успели обновить по весне, не пожалев подсыпать на подъездную дорожку привозного белого щебня. Клант не любил появляться вот так, без приглашения, внезапно, но необходимость всегда нарушала его привычки. Волосы встрепало ветром во время переноса, но пригладить их легард уже не успевал.
Зажав под мышкой толстую стопку перехваченных по дороге сюда документов, киашьяр стремительно направился к Алору. Мальчишка — садовник, собиравший прошлогодние листья в корзины, при виде легарда замер, переступил с ноги на ногу, а после стремглав бросился к живой изгороди, чтобы предупредить слуг с черного хода.
В другой день Клант выбрал бы более заметный способ прибытия, долго бы кружил над владениями князя Виктора на легале, привлекая внимание. Но…
— Отложим это на день поспокойнее, — сам себе предложил киашьяр и взбежал по лестнице к дверям замка. Слуги с непроницаемыми лицами распахнули створки, склонившись в поклоне.
— Я хочу видеть князя Виктора, — сообщил легард замершему в холле слуге. Тот безмолвно простер руку в сторону и направился к кабинету хозяина.
Князь встретил блондина молчаливым кивком, как старого знакомого и родственника. Стоило двери закрыться, Клант упал на стул у стола Виктора, свалив на столешницу кипу бумаг и пергаментов.
— Это что?
— Посмотрите сами, — предложил Клант.
Князь взял несколько листов и пробежал по ним взглядом, почти тут же побелев лицом:
— Это правда?
— Ваша дочь выкрала эти бумаги в Торре.
— Эмма знает, что у меня с Тривсом не самые добрые отношения, — хмыкнул князь, проверяя другие бумаги. — Князь Торры ополоумел в конец, надо сказать!.. Кажется, Эмма также не питает к нему приязни…
— В самом деле? — небрежно уточнил Клант. О малышке, младшей дочери князя он знал, казалось бы, все.
— О да! Тривс как‑то пробовал со мной помириться, еще когда только овдовел. И предлагал скрепить дружбу через брак. Свой с Эммой, — довольно кивнул мужчина.
— В то время Эмме было… — Клант задумался. — Четырнадцать?
— Одиннадцать. Тривса это не смутило. За ним, видите ли, тянется дурная слава… — Князь непроизвольно дернул бровью. — В этом вопросе. Кажется, с его первой супругой вышел какой‑то скандал…
— Да, знаю, — отмахнулся Клант. — Эта история докатилась даже до Элессона. Отец той девушки очень оскорбился поведением Тривса и, будучи знатным родственником Баррскому князю, вынудил негодника жениться на опороченной бедняжке.
— Вот — вот, только девушка не вынесла всего случившегося…
— Или самого Тривса? — предположил киашьяр.
— Умерла в неполные двадцать лет от четвертых родов. Что ж, я рад, что у меня появилась возможность призвать Тривса к порядку! — довольно потер руки Виктор. — Мне нужно отправить весточки другим князьям.
Клант кивнул, мановением руки создавая на столе десять одинаковых искрящихся голубков.
— Они доставят ваши послания в считанные минуты, — объяснил киашьяр.
— Великолепно, это ускорит решение. Поездка в город к магу заняла бы слишком много ценного времени. Вы знаете, кто именно обвел Тривса вокруг его дурной головы? — на миг оторвавшись от написания посланий, спросил князь.
— Это, к моему прискорбию, легарды, Ваша Светлость князь Виктор.
— Как вы там их называете? Изгнанные?
— Да, князь, именно. Кто‑то направил их сюда в княжества, чтобы незаметно для нас захватить людские владения, — печально кивнул легард.
— Но это не тот, о ком мне рассказывала Эмма? — повел пером мужчина.
— Нет, теперь я точно уверен, что Джеймен погиб. Но, как выяснилось, его отец выжил много лет назад, — после секундного сомнения, рассказал киашьяр. — И именно он все последние тридцать лет управлял Изгнанными, часть времени через своего сына.
— Но зачем это было нужно?
— Видно перед советником встал вопрос, как продолжать разрушать наш род и не выдать при этом себя королю. И он придумал довольно хитрый план, который мог устранить и еще одну проблему — старшего из наследников Легардора. — Клант встал, прошелся по кабинету и вновь присел на стул.
Князь покачал головой и быстро начертал одинаковые послания всем князьям. Как только последний голубок выпорхнул сквозь окно, Виктор довольно усмехнулся, погладив седеющую бороду:
— Нужно не забыть напомнить Тривсу о пошлинах, сейчас самое время поднять цены на шерсть…
В коридоре произошло какое‑то движение, секретарь негромко что‑то забубнил, но женский визг вмиг все заглушил.
— Ох, опять этот дуралей спрячется от них под столом и не будет вылезать до самого ухода. Я бы тоже влез под стол, но сестра и дочь выволокут меня за уши, — хмыкнул князь.
Клант свел брови к переносице, отступил к стеллажам с книгами и произнес короткую формулу невидимости, замерев в углу. Князь завистливо вздохнул и приготовился к встрече.
