Пепел жизни - Рина Харос
– Опять предаешься глупым воспоминаниям?
Я беззлобно усмехнулась и перевела взгляд с грозового неба на Хлою, которая облокотилась о деревянный настил крыльца. Скрестив ноги в лодыжках, сестра обнажила человеческую часть лица, скрыв под волосами обглоданный череп с пустой глазницей.
– Я тоже рада тебя видеть.
Хлоя обнажила белоснежные зубы и недоверчиво мотнула головой, прекрасно осознавая, что я ждала ее только для того, чтобы узнать, что творилось на континентах. У нас впереди столько времени, чтобы предаться разговорам о ранах, что не затягиваются в душе, поэтому хотелось немного отвлечься.
– У тебя получилось? – ненароком спросила я, хотя внутри все тряслось от волнения.
– Когда же ты уже перестанешь недооценивать мои возможности…
Хлоя отслонилась от деревянного настила и, сделав пару шагов навстречу, остановилась в паре сантиметров, вытянув человеческую руку, провела холодными как лед пальцами по моей щеке. В следующее мгновение она больно схватила за подбородок и вскинула голову вверх, явно наслаждаясь своим триумфом.
– Мойры согласились переродить Мерису и Астрона, первого дракона, в которых течет кровь богов. Михаэль ни за что бы не согласился пойти на сделку со Смертью, если бы вопрос не стоял ребром – либо он воссоздает при помощи своей магии воздушного дракона, которого я воскрешаю, либо чрево его жены навсегда останется бесплодным.
– Ты играла подло, поставив его перед таким выбором, – констатировала я, смотря в глаз сестры, пытаясь освободиться от хватки на лице, но пальцы Хлои сомкнулись сильнее.
– Ты знаешь предсказание отца не хуже меня. Воздушные драконы все вымерли, не осталось даже куска плоти, которую можно было бы напитать силой. Оставалось только одно – воскресить сгнившие кости. Найти Михаэля оказалось не так уж и сложно – каждая нечисть на континенте знает, где обитает его хозяин. При помощи первородного огня, который достался от отца, он смог воссоздать клетку, где кости могли бы обрасти плотью. Но случилась одна загвоздка…
– Какая? – шумно сглотнув, спросила я, чувствуя, как немеет нижняя часть лица.
– Сатир чуть было все не сгубил, – раздраженно произнесла Хлоя и резко отшвырнула мое лицо от себя, отчего я пошатнулась и крепко сжала онемевшую челюсть, стараясь не издавать ни звука, чтобы не разбудить Филиппа.
– Клерс? А что с ним не так?
– Он напился до такой степени, что едва переставлял копыта. Благо, дело довел до конца – привел Касандру на поляну, где нашел яйцо дракона, а потом уже и Мулцибер, как верный пес феи, подоспел.
– Не смей его так называть, – прошипела я, чувствуя, как внутри разрастаются гнев и негодование.
– Я его создала и могу называть демона, как мне угодно. Если ты закончила защищать Мулцибера, могу продолжить?
Я кивнула и вжалась в спинку кресла, внимательно наблюдая за каждым движением Хлои, боясь, что та вновь может до боли впиться в тело. Спустя столько лет без возможности коснуться друг друга, при каждой встрече она норовила сделать побольнее, чтобы выместить всю злость, которая копилась в душе все это время.
– Воздушный дракон возродился, все древа, кроме одного, пали. Осталось совсем мало времени, пока фее не понадобится благословение. Если она не исполнит предначертанное, то умрет, и мы навсегда останемся в этих оболочках – я продолжу уничтожать прогнившие души, а ты с сыном – существовать в Забвении без права перерождения.
– Касандра справится, – тихо произнесла я, силясь поверить в собственные слова и пытаясь не выдавать волнения от слов сестры.
– Возможно… Но, Сенсия, убийства мало.
– В каком смысле? – Я вскинула удивленный взгляд на Хлою, которая стояла, словно каменное изваяние, повернувшись ко мне спиной.
– Последнее древо падет тогда, когда фея полюбит демона. И лишь когда это случится, их тела, сосуды для магии Жизни и Смерти, примут всю мощь, неподвластные ни одному существу. Древа станут камнями, которые объединят в себе все пороки и благословения. С падением последнего древа освобожусь я, и мы сможем вернуться к семье.
– Но ведь Касандра…
– Да-да-да, твое единственное желание, которое ты загадала для Мулцибера. Ты не умерла сразу, как это случается у джиннов, потому что сила Жизни отсрочила смерть. Твое тело превратилось в пепел только тогда, когда предсказанная для демона повстречалась с ним. Но это не значит, что Касандра сможет полюбить Мулцибера.
– Это исключено…
– Ох, сестра, – Хлоя кинула раздраженный взгляд живым глазом, – грехи, которые мне прислуживают, не смогут вечно активировать ее порочность рядом с демоном. Похоть, что была в пере, нейтрализует стеснение и позволяет демону касаться феи, ощущая, как отзывается ее тело на его ласки. Касандре хорошо с ним, он знает, как доставить ей удовольствие, но это не любовь.
– Мулцибер сможет ее завоевать. Да… сможет…
– Сколько сомнения в твоих словах. Мулцибер настойчив, не спорю, но не окажется ли, что признание случится позже положенного срока? Обратного действия на спасение феи не будет…
– Прекрати! – Я зашипела от бессилия и, подавшись телом вперед, схватила Хлою за запястье, потянув на себя. – Они справятся. Оба!
– Не говори потом, что я не предупреждала. Настраивай себя на худшее – горечь поражения не так ощущается.
Мгновение – и в моих руках оказалась темная дымка, которая медленно оседала на крыльцо. Хлоя ушла. Вновь.
Я судорожно выдохнула.
Не справятся.
Будет поздно.
Фея умрет.
Я залезла на кресло и обхватила ноги руками, прислонившись головой к коленям. Ветер, который несколько минут назад ласкал тело, теперь холодными иглами впивался в кожу, отчего она покрывалась мурашками.
Сердце могло бы замереть в ожидании неминуемого, но удары замедлились тогда, в той комнате, когда душа перешла во власть Забвения, откликнувшись на зов Смерти.
Я сжалась в комок, чувствуя, как страх цепляется своими пальцами за плоть и душу, терзая их с каждым вздохом.
Раз…
Два…
Три…
Он сможет ее завоевать. Ничего не бывает поздно, когда есть желание.
Глава 36
Йенс
Верни больную любовь или обреки себя на вечные страдания.
– Входите.
Я стоял перед зеркалом, поправляя рукава белоснежной туники, которую выкупил у местного торговца, проезжавшего по континенту из столицы. Сероватого оттенка штаны с низкой посадкой крепились ремнем на бедрах, босые ноги.
В хижину вошла Злата, внимательно осмотревшись и не торопясь отпускать дверную ручку – опасалась меня после нашего последнего разговора, когда я напрямую сказал о том, что убью любого, кто посмеет пойти против нашего с Касандрой счастья.
– Йенс, все хорошо? – неуверенно спросила женщина и шумно сглотнула, когда я подмигнул ей, кинув беглый взгляд через плечо.
– Да, все прекрасно,
