Соловей и кукушка - Анастасия Разумовская
Я поцеловала его, поднялась и вышла.
* * *
Когда мы покинули виллу де Атэйдэ, всё ещё полыхал закат. Криштиан сжимал мою ладонь, и я была ему благодарна за молчание. Разговаривать совершенно не хотелось. Провинциальный город уже спал, здесь всегда ложились рано. Залаяла какая-то собака, и остальные подхватили её лай. А потом снова смолкли. Мы подошли к дому.
— Выедем утром? — тихо спросила я.
— Нет, — ответил Криштиан. — Сейчас.
— Тебе надо отдохнуть, — возразила я. — У тебя жар.
— Главное, чтобы не холод, — усмехнулся он.
Мы поднялись на второй этаж, Криштиан открыл дверь, и я вошла. И застыла.
На подоконнике прорисовывалась чёрная фигура. Мужская чёрная фигура.
— Привет, — насмешливо сказал Ролдао. — Отдохнули? Я достаточно вам дал времени?
Я попятилась, но король наклонил голову:
— Не убегай Ирэна. Я не хочу тебя ранить.
Криштиан затворил дверь, прошёл вперёд и зажёг свечи в бра. В их неверном свете Ролдао казался ещё более жутким.
— Спасибо, братик, — хмыкнул он.
Король стоял, прислонившись к подоконнику, в его левой руке был револьвер.
— Как ты…
Мой голос прервался. Хотелось разрыдаться, но я изо всех сил держала себя в руках.
— Я знал, что ты придёшь за ответами к отцу, — Ролдао пристально и с любопытством наблюдал за мной. — А ещё знал, что дон Эстэбан отдаст тебе чертежи. Я ведь прав?
— Нет, — крикнула я, и закусила губу.
Ролдао рассмеялся. Чёрт! Надо было сделать вид, что я не поняла вопрос.
— Ты чудо как хороша, Ирэна, — заметил король. — Всегда нравилась твоя импульсивность.
— Что ты от нас хочешь? — холодно спросил Криштиан.
— От тебя? Чтобы ты положил револьвер вон на тот столик. И не пытайся в меня выстрелить. Ты, конечно, удивил меня, но я всё ещё быстрее. Давай, братик. Нужно уметь проигрывать.
Криштиан молча положил оружие на стол.
— Ну а теперь о том, что я хочу от вас, — продолжил Ролдао невозмутимо. — Знаешь, братишка, я рад, что в ту ночь тебя не убил. Я даже готов признать твою правоту. Это странно, да? Необычно от меня слышать. Но я учусь. Я рад, что вы оба остались живы. Мне нравится, как у тебя получается её восстанавливать. Когда я видел её в последний раз, она едва чадила, как сгоревшая свеча. Это же так у вас, поэтов, говорится? А сейчас снова светится.
Я в ужасе уставилась на него. Он же не хочет сказать, что…
— Вы вернётесь оба, — кивнул Ролдао задумчиво. — Я пощажу вас двоих. Считай это наградой за моё удивление, Криштиан. Мне было интересно распутывать то, что ты так умело скрывал все эти годы. Бард, революционер, разбойник… Да, я узнал всё. Но, признаюсь, это стоило мне некоторого труда. Ты неплохо заметал следы. Тебя подвела жалостливость. Нужно было устранить того парня, которого вы называли Чёрным Лисом.
Криштиан не реагировал, он планомерно зажигал свечи, словно решил, что свет и правда способен прогнать кромешную тьму. Ролдао перевёл взгляд ледяных глаз с него на меня и улыбнулся.
— Кукушка, значит? Почему именно эта птица?
— Как ты нас нашёл здесь? — тихо спросила я.
— Твой андуриец, — улыбнулся Ролдао. — Но даже если бы не он, то часом позже, часом раньше. Вы удивительно предсказуемы.
Часом позже… Мы бы уже уехали. Я закусила губу, и слёзы всё-таки потекли из глаз.
— Ты плачешь? — удивился мучитель. — Я соскучился по яркости твоих эмоций. Можешь не бояться, я решил тебя не убивать. Когда твои эмоции будут гаснуть, буду отдавать тебя Криштиану. И давать неделю или две на восстановление. Ты очень живучая, Ирэна. Мне это нравится.
«Чудно, — зло подумала я, кусая губы, — прекрасно придумано. Браво».
— А мне показалось, что ты ревнив, — протянул Криштиан задумчиво. — Тебя так… бесило, когда ты видел нас вместе…
— Ревность — это удел слабых, — скучающе отозвался Ролдао. — Мне казалось, ты должен был изучить меня лучше, братик. Хотя бы так, как это сделала твоя жена.
Я похолодела.
— Дон Северино… Он… что с ним?
— Снова импульс, — прошептал маньяк, завороженно глядя на меня, — ты так глупа и наивна. Никогда не понимал людей, разум которых уступает их чувствам. Дон Северино — жалкий трус. Поэтому он жив.
— Он… Он рассказал тебе…
Я запнулась.
— О твоём визите? Конечно. Сразу же. Но я и так знал, что ты к нему пойдёшь. Если бы мне этого не хотелось, ты бы не смогла.
Криштиан остановился в нескольких шагах от брата, бросил на меня отчаянный взгляд и провёл рукой по глазам, словно намекая… Я увидела этот жест боковым зрением, потому что не могла отвести взгляд от мучителя. Пара мгновений понадобилась, чтобы понять молчаливую просьбу мужа. Криштиан, ты… ты серьёзно? Ты хочешь, чтобы я расплакалась?
Я закрыла глаза и разрешила эмоциям взять вверх. Разрыдалась, закрыв лицо и прислонившись к дверному косяку. Горько, судорожно. Вся накопленная боль рвалась из меня. И Ролдао залип. Глаза его вспыхнули, словно он увидел нечто невообразимо прекрасное и сладостное. И в этот миг Криштиан прыгнул на него и увлёк за собой наружу.
Я закричала, бросилась к окну. Увидела два темнеющих тела на мостовой.
— Криштиан!
Криштиан, это был твой план⁈
Я выбежала из гостиницы, бросилась к ним. Оба лежали в луже крови, но меня волновал лишь один из них. Я схватила мужа за руку, попыталась нащупать пульс, но не могла. Он умер⁈
— Криштиан!
Попыталась перевернуть его на спину, стащив с мёртвого короля, но тут кто-то обхватил меня сзади на плечи:
— Не надо. Не трогай. Ты можешь повредить. Я послал за врачом.
— Отпусти меня, Лианор! — зарычала я. — Он умер! Криштиан умер!
Я рванула из его рук, но капитан оказался сильнее. Схватил, словно скрутив тугими верёвками. Я билась в его руках с невероятной силой.
— Ирэна, перестань. Чёрт, — прохрипел он, а затем я почувствовала укол в шею.
— Ненавижу, — прошептала.
Мир заплясал перед глазами.
— Донья Ирэна, — быстро, но чётко проговорил капитан мне на ухо, — вы арестованы по подозрению в убийстве, или как свидетель убийства, застигнутый на месте совершённого преступления. Согласно статье двадцать четвёртой Уголовного кодекса Лущитании, вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете…
И я провалилась во тьму.
* * *
Очнулась я в камере. Никогда раньше не бывала в тюрьме, или в полицейском участке, но как-то сразу поняла, что это именно оно. Обшарпанные синие стены, узкая кровать, выщербленный деревянный пол, крашенный коричневой краской, и маленькое окошко под самым потолком, скованное решёткой.
Голова кружилась, меня тошнило. Я встала, шатаясь, подошла к окованной жестью двери и заколотила в неё кулаками. Металлический щиток сдвинулся, на меня посмотрел чей-то глаз, а затем загрохотали замки.
— Сеньора, пройдёмся со мной, — изрёк появившийся передо мной седоусый полицейский в палевой форме. — Капитан де Лианор велели немедленно привести вас, когда вы очнётесь. С вами всё в порядке?
— Да.
В порядке. Лучше быть не может. Ролдао угрожал меня сделать вдовой? Никто не сможет теперь упрекнуть покойника, что тот не держит слово.
Я вышла, и полицейский провёл меня по грязному коридору в кабинет. Здесь оказалось более чисто и более холодно: белёные известью стены, шкаф, стол и два стула. И настольная лампа. За столом, склонившись над бумагами, сидел капитан де Лианор. Значит, мне не привиделось.
Сопровождающий меня полицейский отдал честь и вышел, оставив нас наедине.
— Доброе утро, донья Ирэна. Присаживайтесь, — капитан сделал приглашающий жест на стул напротив. — Сразу скажу: ваш супруг жив. Он под наблюдением врачей, и уже выехал доктор из Дэльории. Жизнь наследника всё ещё в опасности.
Я вскочила:
— Пустите меня к нему.
Лианор поднял на меня покрасневшие от недосыпа голубые глаза.
— Позже. Сначала я должен вас допросить. Садитесь.
Я села.
— Лианор, — прошептала дрожащим голосом, — отпусти меня к нему. Пожалуйста.
Он потёр переносицу:
— Ирэна, — сказал мягко, — я понимаю вас. Но Криштиану вы сейчас можете помочь лишь одним способом. Никто кроме вас не видел, что произошло. Расскажите мне. Всю правду.
Я содрогнулась.
— Хорошо, — ответила безжизненно. — Мы…
Лианор перегнулся через стол, взял мои ладони в свои и проникновенно посмотрел в глаза:
— У вас руки трясутся. Я, наверное, кажусь вам жестоким. Но послушайте меня. Очень внимательно, Ирэна. Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас. Вы меня услышали?
— Да, — рассеяно ответила я, чувствуя полный упадок сил.
— Хорошо. Тогда сосредоточьтесь, — тихо сказал он. — Что
