Огненная для дракона (СИ) - Светлана Ферро
Я кивнула. Роан, наверное, прав, но я ещё долго буду вздрагивать при виде белой мантии и при упоминании магов Воздуха.
А вот знает ли он о том, откуда у меня магия?
— Что ещё Фрея сказала? — от волнения в горле у меня пересохло.
Роан внимательно посмотрел на меня, почувствовав моё волнение. Взяв меня за подбородок двумя пальцами, заставил взглянуть себе в лицо.
— Мы с ней не договорили. Ты что-то хочешь мне рассказать?
Я помотала головой. Не сейчас, я ещё сама не освоилась с тем даром, который мне достался. Хоть Фрея и объяснила мне, что душа Берна спит, но как воспримет Роан, что шень его друга или родственника спит во мне?
— Я просто вспомнила, — по моему телу снова пробежала дрожь, и Роан провел губами за моим ухом, запуская совсем другую волну мурашек.
— Не бойся, — повторил он, — это всё в прошлом.
— А что дальше было? — я постаралась перевести разговор.
— Энгвид заблокировал дракона. Сказал, что тот скоро проснётся. Он сам сопроводил меня в столицу, чтобы контролировать. Но он ошибся. Дракон не проснулся. В Академии мне было делать нечего. В Арле подтвердили слова графини Вилены о твоём замужестве.
— Но вчера у тебя опять горел огонь в глазах. Он вернулся?
— Да, — коротко ответил Роан, снова разворачивая меня к себе. — Едва ты коснулась моей руки.
— Так значит это правда? — прошептала я.
— Что именно?
— То, что ты вчера сказал перед боем, — я почувствовала, как к моим щекам приливает кровь.
Вместо ответа, Роан накрыл мои губы своими.
Наяву, как во сне. Только ещё лучше. Иногда на донышке сознания мелькало опасение, что Роан ошибается. Что если я не истинная? Ведь меня тоже к нему тянет, а как отличить влюблённость от связи богов? Но неуловимое движение языка, губ — и всё становилось неважным.
В какой момент сползла с плеч рубашка я не заметила. А вот прикосновение ладони к моей обнажённой груди заставило выгнуться дугой от пронзившего всё тело удовольствия.
— Нет, — выдохнула часть меня, не в силах выдержать поток пламени, затопивший меня от пальчиков ног до макушки.
И я вцепилась в руку, пытаясь отодвинуть её. Роан замер, не разрывая поцелуй. Я слышала бешеный стук его сердца. Кончик языка ласково прошёлся по моей верхней губе и я, по-прежнему, пытаясь оттолкнуть его руку, одновременно подалась вперёд, чтобы продлить это касание.
Он тихонько рассмеялся и оторвался от моих губ:
— Чего же ты хочешь больше, Тэффи? Этого? — кончиками пальцев он пробежался по затвердевшей вершинке, вызвав волну дрожи во всём моём теле, — или этого? — он убрал свою руку, не отрывая взгляд от моего лица.
— Ты…, — я запнулась, сама не понимая, что ему сказать. Я сидела у него на коленях в сползшей почти до пояса рубашке, с бесстыдно обнаженной грудью, а он откровенно меня разглядывал.
— Ты такая красивая, когда смущаешься.
Я вцепилась в тонкую ткань, но прикрыться не успела. Роан опрокинул меня на спину и, прежде чем прижать своей тяжестью, быстрым движением избавился от рубашки.
— А-ах, — вырвалось у меня, когда самая чувствительная часть моей груди соприкоснулась с его обнажённой кожей, с теми самыми мышцами, которые упруго перекатывались под моей щекой, когда я впервые оказалась в его объятиях.
— Не бойся, Тэффи, я не зайду дальше, чем ты позволишь, — шепнул он мне на ухо, обдав его горячим дыханием. — До нашего обручения я постараюсь продержаться, хотя это и невыносимо. Но до брака в столице я терпеть не буду, даже не рассчитывай.
Дальше, чем я позволю? Ещё бы понять, где эти ближе и дальше.
Он снова приник к моим губам, раскрыл их языком, а потом двинул бедрами, плотно прижатыми к моим, и через тонкие ткани я животом ощутила его твёрдость.
Каждое касание распаляло жар внутри тела, а сознание металось между лаской его губ и языка, нестерпимой негой в груди и движением бёдер.
— Привыкай ко мне, я всегда буду рядом, — прошептал он на мгновение оторвавшись от моих губ.
Все границы приличий растворялись под его напором, он перехватывал каждый мой стон, то усиливая, то ослабляя давление языком, не останавливая толчки бёдер. Огонь собрался где-то внизу, скрутился в один узел, требующий ласки или просто прикосновения. Наверное, Роан почувствовал. Его рука скользнула под одежду именно туда, к невыносимо пылающей точке.
Все мои попытки вывернуться привели к тому, что я только плотнее прижималась к его пальцам, скользила по ним. И от этого ощущения усиливались, нарастали. Огненный вихрь закрутился, сжался в комок, а потом разлетелся языками пламени по всему телу.
Роан поглотил мой крик, не позволив разорвать поцелуй. Ещё несколько движений, и он застонал, вжимаясь в меня.
Мы лежали, сплетясь в объятиях, по телу бродили волны неги. Пришла я в себя от стука в дверь.
— Т-с-с, — Роан удержал меня. — Лежи. Я сам.
Поднявшись, он накрыл меня одеялом и натянул рубашку Я невольно вздохнула, видя, как скрывается под грубой тканью его совершенное тело. Он отошёл всего на несколько шагов, и я почувствовала разочарование, что он уже не со мной, как будто наша связь зависела от прикосновения.
Словно ощутив то же, он вернулся ко мне, и сев на краешек постели, наклонился к моим губам.
— У нас всё будет хорошо.
Легкий поцелуй. И он вышел.
У нас всё будет хорошо.
Некоторое время я лежала, улыбаясь, и бездумно созерцала бревенчатый потолок. Запах хвои и специй по-прежнему был со мной. Роан сказал, что от меня пахнет малиной и вереском? Правда, что ли? Я поднесла руку к носу и недоверчиво принюхалась. Моя кисть, каждый пальчик пахли им. Я вся им пропиталась. Какая малина, какой вереск?
Звякнула посуда в общей комнате. Только сейчас я подумала о том, что мы были в доме не одни. Фрея, Марта, они же наверняка слышали. Я приложила ладони к горящим щекам, но охладить не получилось, руки были тёплыми. Одеться, выйти из комнаты. Что я им скажу? Что ничего не было? А… то, что было между нами, эти поцелуи, эти прикосновения, этот безумный взрыв стихий внутри — это тоже ничего? Кому я сейчас хочу солгать?
В кувшине на столике нашлась вода. И,увы, тёплая. Но лучше, чем ничего. Звать на помощь, чтобы мне полили, я не стала. Я всё ещё не знала, как буду смотреть в глаза своим спутницам, очень хотелось отдалить этот момент. Поэтому я лила воду себе в ладошку и умывалась, как кошка лапкой, долго, дольше, чем обычно.
