Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП) - Рэллисон Джанет

На мгновение я была слишком удивлена, чтобы отреагировать. Неужели он думал, что сможет просто продолжить с того места, на котором мы остановились, как будто ничего не случилось? Неужели он думал, что его губы на моих, какими бы нежными они ни были, заставят меня забыть о том, что он сделал? Он умел хорошо целоваться, и ладно, он, вероятно, удержал остальных Хорусиан от того, чтобы убить меня, но это не означало, что он мог целовать меня, когда ему этого хотелось. Мы были врагами.

Конечно, поцелуй заставил меня почувствовать себя немного оправданной, даже победительницей. Это означало, что Дейн не просто притворялся, что я ему нравилась, когда мы встречались. Иначе он не прикасался бы ко мне сейчас так нежно. Но это не означало, что я позволю ему продолжать это делать. Я отвернулась.

— Я сомневаюсь, что ты должен целовать пленных.

Дейн поднял голову, но не отодвинулся. Казалось, он вдыхает меня. Его рука скользнула с моей шеи вниз по спине.

— Я не хотел позволять себе иметь к тебе чувства, но они были. Это не изменилось, Эйслинн. Я знаю, что между нами никогда ничего не получится, но я всё равно хочу, чтобы ты была счастлива.

— Правильно. Я могла бы сказать это по тому, как ты и твои приспешники пытались убить моего жениха.

Дейн ещё раз легонько поцеловал меня в щёку, где только что была слеза.

— Я рассматривал это как одолжение тебе, — ещё один лёгкий поцелуй, на этот раз возле моего уха. — Ты не хочешь выходить замуж за Сетита. Но ты бы всё равно это сделала, — его губы коснулись мочки моего уха, — потому что ты достаточно глупа, чтобы думать, что любовь важнее, чем добро и зло.

Резкие слова о любви от парня, оставляющего за собой дорожку из поцелуев, возвращающихся к моим губам. Я вспомнила наш разговор на эту тему, как Дейн спросил меня, что я считаю более важным. Он не одобрял того, что я выбрала любовь.

Я слегка повернулась, позволяя своим губам коснуться его щеки. Мне не следовало этого делать. Это было опасно на стольких уровнях.

— И ты уверен, что поступать правильно важнее любви?

Его губы были готовы снова коснуться моих. Он поколебался, вздохнул и отстранился.

— Да, — сказал он и откинулся на свою сторону дивана. — Иначе я бы тебя не бросил.

— Бросил меня? — я недоверчиво моргнула, глядя на него. — Дейн, ты предал меня, преследовал меня по Бостону и похитил. Я, вероятно, всё равно умру, и ты думаешь, что всё в порядке, потому что это соответствует твоему шаблону поступать правильно.

При этом обвинении Дейн напрягся. Калико запрыгнула на подлокотник и потёрлась подбородком о его руку. Он проигнорировал её.

— Ты видела меня в аэропорту Фэрбенкса. Ты знаешь, почему я там был?

— Я предполагаю, что ты отправился туда, чтобы убить всех Сетитов, которых пропустили скарабеи.

— Я пошёл посмотреть, жива ли ты ещё, — его глаза были серьёзными, напряжёнными. — Я знал, что скарабеи не убьют тебя, но ты могла быть единственной выжившей, оказавшейся там в ловушке. Или Сетиты могли обвинить тебя в атаке и казнить тебя. Ты положила свой телефон куда-то, и мы ничего не могли услышать. Всё, что мы знали, это то, что телефон переехал сразу после нападения, а на следующий день он улетел в Фэрбенкс.

Калико забралась на колени Дейна, посмотрела на него и мяукнула. Теперь я могла догадаться, кто её кормил. Он погладил её один раз, затем положил обратно на землю.

— Я не должен был ехать в аэропорт. Я поставил под угрозу миссию, чтобы проверить тебя, и мой начальник устроил мне за это настоящий ад. Но я ничего не мог с собой поделать. Я должен был узнать, жива ли ты.

— А если бы моя семья была мертва, и я была бы одна, что бы ты сделал?

— Я бы отвёз тебя на нашу базу и попытался наладить твою жизнь.

У него была странная манера показывать, что ему не всё равно.

— Я бы обвинила тебя в их смерти и возненавидела.

— Я знаю.

Выражение его лица показало печальное принятие этого факта.

— Я же говорил тебе, для меня делать то, что правильно, важнее любви.

— А как насчет сейчас? — Я согнула ноги, чтобы подчеркнуть, что они связаны. — Это твой способ собрать мою жизнь воедино?

Он слегка покачал головой.

— Если бы ты покинула Сетитов, когда у тебя был шанс, всё было бы по-другому. Вместо этого ты работаешь против нас. Как мы можем доверять тебе сейчас?

Мне не понравился внезапный оттенок сожаления в его голосе.

— Ты сказал, что не собираешься меня убивать, — напомнила я ему.

— Мы не такие. Мы предложили сделку твоему отцу. Если он сдастся, ты будешь свободна. У него есть двадцать четыре часа, чтобы принять решение.

Дейну не нужно было говорить мне, что Хорусиане планировали сделать с моим отцом. Я уже знала.

Они убьют его.

ГЛАВА 26

У моего отца было двадцать четыре часа, чтобы решить, стоит ли жертвовать своей жизнью ради моей. Мой желудок сжался. Я хотела умолять Дейна, но это не сработало в Бостоне, когда я умоляла его сохранить жизнь Джеку. Тем не менее, те же самые слова сорвались с моих губ: Дейн, нет. Пожалуйста, нет.

На этот раз я проглотила их. Они были горько безнадёжны и жгли мне горло. Вместо этого я взывала к разуму Дейна.

— Мой отец перестал быть Сетитом. Зачем он тебе нужен?

Глаза Дейна оторвались от моих. Он не мог смотреть на меня. Возможно, его мучило больше вины, чем он показывал.

— Твой отец работает над тем, как победить скарабеев. Если ему это удастся, и убийцы будут жить благодаря этому, то каждый месяц будут умирать ещё тысячи людей. Ты знаешь, сколько в мире Сетитов?

Я едва могла осмыслить то, что он говорил. Я беспокоилась только о своём отце.

— Мы точно знаем примерно о тысяче, — сказал Дейн. — Но их, вероятно, в десять раз больше. — Подумай, сколько людей они должны убить за год.

Я вызывающе вздёрнула подбородок.

— Мой отец знает, что Хорусианские переговоры — это всегда ловушка. Кроме того, если бы он перестал работать над проблемой скарабеев и сдался тебе, он бы обменял мою жизнь на жизнь Рорка, — я произнесла эти слова убеждённо, но, по правде говоря, я не знала, что сделает мой отец.

Дейн одарил меня полуулыбкой.

— Если это так, ты будешь нашим постоянным гостем. Я смогу жить с этим. И если ты останешься, может быть, я смогу исправить то, что сделали Сетиты, чтобы промыть тебе мозги, — он наклонил голову, рассматривая меня. — Сколько лекций они прочитали тебе о выживании наиболее приспособленных, о том, как Сетиты следуют только законам природы?

— Ты можешь игнорировать эволюцию, если хочешь, — сказала я, автоматически защищая Рорка и Джека, — Но она всё ещё есть.

— Да, и то же самое относится к правильному и неправильному, — Дейн откинулся на свою сторону дивана. — Это может тебя удивить, но Чарльз Дарвин верил в Бога. Если ты вообще веришь в Бога, подумай о том факте, что он возложит на тебя ответственность за твои действия. А если ты не веришь в Бога, что ж, постарайся взять на себя ответственность.

— Я так и делаю, — сказала я многозначительно. — Вот почему я не принимаю эликсир. Ты уже вынес мне приговор, но мне интересно, как бы ты поступил, если бы узнал, что большая часть твоей семьи-Сетиты. Ты бы отвернулся от своей матери так же, как хочешь, чтобы я отвернулась от своего отца?

Дейн сделал паузу. Его голос понизился.

— Ты уже знаешь, как бы я поступил. Я был влюблён в тебя и отвернулся от тебя, не так ли? — вспышка боли промелькнула в его голубых глазах, делая его более уязвимым. — Всё, что я сделал после того, как ты ушла, — это слушал трансляцию с твоего телефона. Другие Хорусиане прислушивались в поисках подсказок о том, что делали Сетиты. Я слушал, потому что хотел услышать звук твоего голоса. Я должен был знать, что с тобой происходит, — мышцы его челюсти напряглись. Казалось, он перекатывал слова во рту, решая, какие из них произнести. — Ты никогда не узнаешь, как тяжело было слышать, как Сетиты внушают тебе свою пропаганду. Ты никогда не узнаешь, каково это было — слышать, как ты целуешься с Джеком. — Он сделал наибольшее ударение на имени Джека, как будто это был худший пункт в его списке.