Кресли Коул - Поцелуй короля-демона
Она нахмурилась. Он — единственный здесь, кто хорошо ко мне относится.
В Торнине к ней всегда подлизывались ее Инферны. Придворные тоже целовали задницу ради благоденствий. Здесь все открыто ненавидят меня. К счастью, ее это не беспокоило. Вообще.
— Эй! Только сядь, малыш. Ты вызываешь у меня головокружение.
Он колебался, и она твердо кивнула на пол около себя:
— Садись.
Когда он шлепнулся рядом, она произнесла:
— Если ты должен стать моим единственным другом в этом богом забытом месте, то я должна переманить тебя на свою сторону. Я пока только дурачусь с тобой вокруг этого столба.
Непонимание. Он, стесняясь, начал говорить на демоническом или, как ей нравилось называть этот язык, на тарабарщине.
— Бла-бла-бла-бла, мальчик демон, я не могу говорить на этом языке. Кроме того, я не хочу осквернять свой мозг, изучая его. Так что это для тебя самое время изучить мой язык. Первый урок: Я — Са-би-на. Меня часто описывают как пре-крас-ну-ю и за-во-ра-жи-ва-ю-щу-ю.
— Аби, — произнес он.
Она замерла. Это имя, которым меня всегда называла моя маленькая сестра. Отсутствие сестренки я воспринимаю словно потерю конечности.
— Не смей называть меня так!
Его глаза расширились от ужаса. Она только что чуть не потеряла свое единственное развлечение.
— Ха, ха, Сабина разыграла тебя.
Маленький демон склонил головку. Она ожидала, что он убежит…
Но он этого не сделал. И она нахмурилась, поняв, что все это время ждала его решения, затаив дыхание.
Глава 33
— О боги! Он собирается убить их! — закричал кто-то через несколько часов.
Несмотря на то, кто именно кого собирался убить, Сабина пожелала ему всей удачи в мире. Она была в смятении, слова демона все время крутились у нее в голове. Я наслаждаюсь, проводя время с другой женщиной…
Ублюдок.
Ридстром ушел с Дуриндой довольно давно, и даже Пак в конце концов покинул ее, чтобы успеть на общий ужин.
Солнце зашло, опустились сумерки. А Ридстром все еще не вернулся. Как назло, сегодня вечером луна была особенно красивой. Даже романтичной.
— Кто-нибудь, помогите им!
С раздраженным вздохом Сабина подошла к входу в шатер, а затем боднула головой откидной полог, чтобы выйти наружу.
Ее губы растянулись в улыбку. Темно-красный чешуйчатый дракон гнался за демонами по лагерю, расшвыривая по воздуху шатры, стоящие у него на пути. Его огромный хвост бил по земле, от чего последняя вздрагивала. Этот звук отдавался в ее ушах и в ночи.
Охранники Сабины покинули свой пост, соединившись с другими демонами, которые, по-видимому, планировали напасть на дракона.
Тот загнал группу демонов в карман каньона и напрягся, собираясь атаковать, его разветвленный язык прорезал воздух.
Когда он закончит с ними, Сабина станет легкой добычей, привязанной к палке — без охраны! В то время как Ридстром отсутствует, играя в дурацкого Ромео.
Она увидела дворянку, демонессу из группки Дуринды, которая воротила нос от Сабины.
Она бегала туда-сюда, разговаривая сама с собой.
— Эй, демон-леди-человек! — закричала Сабина. — Если ты развяжешь меня, я могу спасти их всех своей невероятной силой.
Демонесса приостановилась, колеблясь и заламывая руки.
Выкручивание рук и беготня, — с отвращением подумала Сабина. — Повторяющиеся действия — путь к решению проблем, женщина!
— Ты хочешь, чтобы они погибли?
— Му-мужчины з-защищают женщин и детей. — Демоны с факелами готовились напасть на дракона. — Они спасут нас.
— Спасибо. Думаю, меня сейчас вырвет. — Устои этого общества должны быть полностью переписаны! — Факелы, которыми эти парни собираются его отпугнуть, наоборот, только еще больше его раззадорят. Поэтому развяжи …
Она покрутила навесу связанными запястьями.
— Если я освобожу тебя, король Ридстром будет рассержен…
— Ну, его здесь нет, не так ли?
— Твоя голова занята другим, — спокойно сказала Дуринда Ридстрому.
После успешной охоты они направили своих взмыленных лошадей обратно к лагерю.
— Прошу прощения, — ответил он Дуринде. — Есть много всего, о чем нужно подумать.
Он не мог перестать вспоминать тот момент ранее, когда Сабина пристально смотрела на него своими янтарными глазами. Она забавлялась, веселилась, дразня его.
Еще одна ее черта.
Постепенное узнавание Сабины было в точности похоже на попытку склеить части мозаики, которые не соотносились между собой.
Например, она была женщиной, которая безжалостно и злобно убивала, и все же она оказала поддержку — собственным способом — одинокому мальчику-демону. Она была настолько холодной и сильной чародейкой, что коллекционировала женские языки в банках, но она начинала доверчиво поворачиваться к Ридстрому во сне, тыкаясь носом в его грудь.
Он решил, что Сабина нуждалась в ком-то, кто мог бы всегда находиться рядом, чтобы успокаивать ее после ночных кошмаров, которые он видел. Боги, он был этим человеком.
— Твои мысли только о чародейке.
— Не только. — Он думал не только о Сабине.
Он размышлял о том, что Сабина рассказала ему о Кадеоне, и, если это, конечно, правда — а он подозревал, что так оно и было, — он должен был заново переосмыслить девять столетий борьбы.
И теперь он гордился Кадеоном, пытающимся найти меч. Но мог ли брат действительно отдать Холли, свою истинную подругу, Груту? Если Кадеон сделает это, то навсегда возненавидит Ридстрома.
— Ясно, что Сабина для тебя — больше, чем любовница, — предположила Дуринда.
Ридстром не стал отрицать этого.
— Она — моя пара.
— Ты… ты сделал попытку определить это?
Ему не понравился ее тон, и он молча резко кивнул.
— Я хотела — и ждала, — намного лучшего для тебя, — сказала она, останавливаясь. — Но я не думала, что все может быть настолько плохо.
Он тоже не думал. Он никогда не встречал человека, настолько заботящегося только о себе, как Сабина. Она лгала, крала и убивала. Кроме Пака, каждый из его подданных ненавидел ее.
А я все больше влюбляюсь в нее. Он не мог сопротивляться этому — каждый раз, когда она укрывалась в его объятиях от своих кошмаров или блистала лукавым юмором, его чувство к ней все возрастало.
— У меня не было выбора в этом вопросе.
— Почему ты держишь ее связанной в шатре?
— Она, скорее всего, сбежала бы от меня при первой же возможности.
Даже если Сабину все больше и больше тянуло к нему, настолько, что она уже почти была готова доверять ему, — она принадлежала к другому миру, где поощрялись все ее пороки. Миру, в который, как он был уверен, она хотела вернуться.
