Не жизнь, а роман! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

довольные и улыбающиеся. Она бегом бросилась со стены во двор, чтобы занять положенное место при встрече.

- Да подожди ты меня! - бубнила раскрасневшаяся Люси, живо перебирая ногами по ступенькам, молясь, чтобы не навернуться.

Леон немного притормозил, видя, что мачеха пересекает двор размашистыми шагами, спеша встать как положено. Катерина приосанилась, Люси за её спиной шумно отдувалась, а выскочившая Софи, которая наверняка тоже стояла на стене, только в стороне, счастливо сверкала глазами.

Молодой сеньор преклонил колено перед мачехой, выражая ей своё почтение, потом поприветствовал тётку и после не отрывал взгляда от улыбающейся юной невесты. Ей очень хотелось обнять его, но она чинно подала ему обе руки, опуская смешливые очи долу. Он аккуратно прижал её маленькие ладошки к своей груди, с наслаждением любуясь её смущением и румянцем. Девушка раскраснелась ещё больше, дёрнулась, чтобы бежать, но Леон придержал её, вынуждая посмотреть на него, и только когда увидел всю гамму её чувств, то отпустил, даря ей тёплую улыбку. Софи тут же скрылась за спинами других, чтобы далее наблюдать украдкой.

Катя вопросительно приподняла бровь и вздохнула. Надо же, какой искуситель вырос!

А дальше всё закрутилось, завертелось! Рыцари хотели поесть, освежиться, поделиться новостями, показать родным трофеи...

За столом пили за храбрость и удачу, за разумную сдержанность сеньоры и прозорливость молодого владетеля.

- Так какова же судьба Отиза? Он сбежал? - не поняла Катерина, выслушав, как рыцари издалека наблюдали за передачей сундука, какой выбрали поворот для засады, как напали и победили.

- Никто не сбежал мадам, - снисходительно ответил улыбающийся Дидье, - по суду нашего сеньора я отрубил ему голову, а остальных мы повесили, выведя их на перепутье к тракту.

- О-о, - протянула Катя, не зная, что сказать.

Сожалеть было не о чем, но она отчётливо представила меч в руках мудрого капитана, и как он им сносит голову... стало не по себе. Представлять, как выглядел Леон, отдавая приказ казнить и вешать, она воздержалась. Было бы лицемерием осуждать его, ведь давеча радовалась возвращённому сундуку.

А вот прибыток в виде денег, которые были награблены у крестьян, она не одобряла, но большая часть осела в сумках рыцарей и требовать от них вернуть чужое она не смела, тем более они поживились ещё возле старого замка, потроша тот сброд, что прорвался за первые стены.

Получалось, что семья Бланшфор осталась в прибытке после дерзкого нападения. Катя так и не смогла привыкнуть к подобным ситуациям, но изменить это она никак не могла. Нельзя было отдать крестьянам ту часть, что передали ей. Это только породило бы слухи, недоверие, смуту и раздоры.

- Как же случилось, что у старого Бланшфора чужаки прошли на территорию замка? -спросила Люси.

Все насторожились и замолчали, кидая взгляды на Леона, помогающего Софи нарезать мясо на маленькие кусочки. Ему не хотелось отвечать, но все смотрели на него, и он небрежно бросил:

- Возле тайного хода нашли труп местной блудницы. Она путалась сначала с рыцарями, потом с простыми воинами. Дед обещал дознаться и вырвать язык тому, кто проболтался ей о лазейке.

Катерина не сразу догадалась, что блудница - это Ева. Во время беременности девушка подурнела, но её покровитель держал молодую мать при себе, зато стоило ей отдать младенца, так он её выгнал. Ореол Евиной святости пропал вместе с перекинутыми ею хлопотами о ребёнке на её тётку Манон. Она ещё какое-то время помыкалась и, видимо, озлобившись, спелась с кем-то из дезертиров, надеясь на куш. Удивительно, как подлые люди находят друг друга!

После праздничного ужина, на котором не поминали пострадавших, но праздновали победу, Катерина пригласила Леона, капитанов, Люси и Софи, чтобы обсудить какие изменения в деревнях можно уже начать сейчас.

Она показала на расчерченном листе как можно преобразить селение. Какие она предлагает построить дома, какого размера оставлять участок возле них и как благоустроить общий колодец.

- Сеньора, вы что, хотите взамен сгоревших хибар построить вот это чудо? Вы понимаете, что вскоре у вас «случайно» сгорит вся деревня? - удивился Дидье.

- Но я могу брать плату за дом, растянуть её лет на пятьдесят...

- Тогда в чём ваша помощь? - не понимал капитан.

- Эти дома легче отапливать зимой, а летом в них будет прохладно. Людям самим не построить то, что предлагаю я. А плата за них будет незначительная, ведь я не собираюсь наживаться. Стоимость дома без всяких процентов будет поделена... - объяснять человеку, не умеющему считать, было сложно, и Катерина сникла.

- Это замечательная мысль, - Рутгер всё посчитал и с уважением посмотрел на мадам, -только людям надо всё объяснить и дать выбор. Там, где есть надёжный кормилец, ваша помощь благо, а где едва сводят концы с концами, то добавление ежегодной платы за новый дом ляжет на них тяжким грузом.

- Я понимаю, - кивнула Катя, - в ближайшие дни я сама объеду все наши поселения и посмотрю, что можно сделать для людей. Но в цех строителей я всё равно обращусь. Надо избавляться от тех страхолюдин, что у нас стоят, хотя бы возле замка.

- Тогда следует начинать с церкви. Отец Жюль давно жаловался, что крыша течёт, стены просели, да и мала наша церквушка, - нахмурился Леон.

Он знал о нелюбви мачехи к священнику и разделял её неприязнь, но нельзя начинать строить дома для селян, обойдя церковь, тем более, судя по тому, что задумала Катрин, их крыши станут выше церкви.

Катя едва удержалась, чтобы не расфыркаться, но Леон прав. С её стороны непростительная оплошность не подумать об этом.

Но если строить церковь, то это должен быть маленький замок, и сколько же на это потребуется средств? Она-то надеялась заказать у тулузских мастеров усовершенствованные ткацкие станки и передать их с выплатой в рассрочку в те семьи, где сгорели дома. Это дало бы возможность им лучше зарабатывать, а теперь всем фигу. Ну что за жизнь?!

И всё же весной закипела стройка. Катерина всё обдумала и выскребла все средства, чтобы реализовать свои планы.

Пока выжидали, чтобы фундамент церкви выстоялся, заложили в ряд новые дома для нескольких семей. Катя не один раз обговорила со старостой детали зданий, их расположение, кое-что изменила, но в целом она всё продумала хорошо. Собственно, она ничего не выдумывала, а взяла за образец старые дома Европы.

Первый этаж рабочий, и неважно, будет там мастерская, лавочка или туда поставят скотину, а второй этаж предназначался для жилья. В каждом доме сразу же устанавливали печь и настоящие окна. Печка вызывала много сомнений и тех, кто желал бы поселиться в новом доме, водили в замковую кухню, чтобы поговорить с Анэт. Осмотрев большую печь и поняв, что им предлагают очень маленький её вариант, будущие хозяева нехотя соглашались.

С другими поселениями всё обстояло намного хуже. Раз в неделю жены воинов готовили еду и развозили её, поддерживая людей, а Катя предложила до лета взять тех детей, чьи родители точно знали, что их не прокормят. Отдавали немногих, боялись, предпочитая жизнь впроголодь, но рядом. Однако все равно набралось три десятка разновозрастной мелюзги.

Первая неделя была кошмарной. Детей мыли, приучали к туалету, к режиму. Некоторые убежали домой, сея страх и нелепые слухи, но те, кто остался, вскоре втянулись в замковую жизнь, и через месяц их уже было не отличить от местных ребятишек. Чистенькие, дисциплинированные, приодетые, сытые и занятью.

Катя настаивала на том, чтобы даже мелюзге находилось дело, и они не слонялись по замку без присмотра. Женщины распределили дежурство и присматривали за маленькими поселенцами. Катерина сократила время работы кружевниц, и девушки занимались с детьми, разбивая их по группам.

Под их присмотром ребятишек водили к замковым мастерам, где самые старшие пытались что-то сделать, знакомились с инструментом, наблюдали за процессом и помогали по мере сил. Не один раз они посещали воинскую часть, чтобы ознакомиться с жизнью не только воинов, но и обязанностями мальчишек, бегающих на подхвате, пока они маленькие. Ребятам показали работу, которую выполняли дети из ближайшего селения.