Ева Никольская - Белоснежка для Его Светлости
— Полагаешь, леди Грэй согласится смиренно ждать, пока ты там будешь сражаться за ее малышку? — недоверчиво усмехнулся Эйнар.
— За мою ЖЕНУ, отец, — с нажимом проговорил Варг. — А потом уже за чужую малышку.
— Варг, сынок, — тяжело вздохнул пожилой воин, — я понимаю тебя, правда. Но подумай сам: ты выжил и практически исцелился от ранения, которое едва тебя не убило. Нашему крылу нужен сильный, опытный эррисар. Дьяр всем хорош, но он не лидер, — отец взглянул на своего младшего, и тот согласно кивнул, поддерживая его слова. — Еще пара дней в лазарете, потом несколько магических проверок, в том числе и представителями других ветвей Триалина, и мы настояли бы на твоем возвращении к власти. А жена… может, действительно имеет смысл остаться с Региной? Утешите друг друга. А потом, глядишь, и деток нарожаете, стопроцентных магов света. Я‑то помню, КАК ты сходил с ума по этой женщине, уверен, что леди Грэй права: чувства еще живы. К тому же такой расклад пойдет на пользу дипломатическим отношениям Рассветного с крылом тьмы, частью которого она является.
— Вот как? Значит, будем дружить теперь с Черными болотами, раз с Поднебесьем не срослось? — ядовито уточнил Варг.
— Не передергивай. Я о твоем благе пекусь, — нахмурился отец. — Снежана была твоей супругой всего несколько дней. И хотя ты ощущаешь себя ответственным за нее, лучше смирись и признай: прежней леди Дигрэ больше нет, по ту сторону портала находится кто‑то на нее похожий, но… совсем другой. Она уже не твоя проблема. Заметь, даже снежные лорды от нее отказались в угоду всеобщей безопасности. А ведь Кайлину, вырастившему сестру, она куда дороже, чем тебе.
— Думаешь?
— Прости, но я не верю, что Снежка смогла за столь короткий срок так сильно запасть тебе в душу, что ты готов жизнь отдать за мизерный шанс ее вернуть. Я слишком хорошо тебя знаю…
— Ты меня абсолютно не знаешь, отец, — горько усмехнулся раненый. — И я начинаю сомневаться, что знаю тебя.
— Варг… — предостерегающе проговорил брат, но бывший эррисар поднял руку, призывая его к молчанию, сам же продолжил, прямо глядя в лицо Эйнару.
— Представь на месте моей девочки маму, а ты, Дьяр, Уну. Представили? — он обвел взглядом обоих. — А теперь вообразите, что обе они, угодив в плен к демонам, стали НЕ ВАШИМИ проблемами.
— Это другое…
— Это именно ОНО! — оборвал оправдания отца Варг. — Но если личные мотивы для вас недостаточно значимы, повторюсь: подумайте о будущих вторжениях мохнатых уродцев в наши дома. Это нужно прекратить, и мы прекратим. Я, Ингольв и те, кто пойдет с нами.
— И кто же? — спросил Эйнар, понимая, что переубедить сына не получится.
— Я пойду, — предложил свою кандидатуру Дьяр.
— Ты останешься! — в один голос сказали Варг с отцом, но улыбки это ни у кого не вызвало.
— Ты должен руководить крылом, пока мы с Ингольвом отсутствуем. Эннарин тебе во всем поможет, — пояснил старший насупившемуся младшему и, ободряюще усмехнувшись, добавил: — Только жену свою в узде держи, а то на радостях наворотит тут, чего не следует, — молодой воин невольно улыбнулся, откликаясь на иронию брата, а потом спросил, не хочет ли тот переговорить с Кайлином, раз снежный предводитель до сих пор здесь. Получив одобрение, новый эррисар света привычно отправился выполнять поручение старшего брата, Варг же остался наедине с отцом.
— Значит, любишь ее? — немного помолчав, вздохнул Эйнар. Уточнять, кого именно, обоим не требовалось. Да и отвечать нужды не было. — Что ж, мать, когда проснется и все узнает, расстроится…
— Она поймет, — уверенно произнес раненый и не ошибся. Ванда оказалась единственной в семье, кто не пытался отговорить его от сумасшедшей затеи.
Более того, именно она увела Регину и усыпила ее с помощью чар, чтобы блондинка не мешала мужчинам готовиться к вылазке. Ну а у Варга перед поздним визитом Дэйрара состоялся серьезный разговор с милордом Дигрэ, который той же ночью отправился в свое крыло за Гидеоном, еще три дня назад рвавшимся посетить изнанку, и за малышкой Хель, чей дар мог бы пригодиться для прогноза рискованного похода.
Той же ночью в Шеассе…
Алиса уплыла в объятия безмятежного сна, едва Клотильда запела колыбельную, обильно приправленную сонными чарами, но девушка отчего‑то продолжала сидеть на краю кровати и задумчиво перебирать темные волосы чужой дочки. Няню Тиль выставила за дверь, чтобы та не уснула вместе с подопечной, так что сейчас в комнате никого не было. А значит, никто не видел, каким взглядом смотрит на девочку гостья. Маленькой леди Грэй она казалась похожей на маму из‑за цвета волос и отточенных воспитанием манер, поэтому ребенок подсознательно тянулся к Клотильде, никогда особо не любившей детей. Даже к Хельге Тиль относилась отстраненно, предпочитая, чтобы ее воспитанием занималась сводная сестра. Тем удивительней для леди Андервуд стало поведение Алисы.
Она пусть не сразу, но выбрала из двух подруг именно блондинку и, если рядом не маячил «мишка», который был вне конкуренции, девочка так и норовила прижаться к тете Клотильде, залезть к ней на колени или просто поделиться впечатлениями, болтая обо всем на свете. Когда няня привела в спальню Тиль, малышка сразу же перестала плакать и наверняка бы уснула без магии, но гостья все равно ей спела. Глядя на Алису, смешно подложившую под щечку руки, леди Андервуд поймала себя на мысли, что не отказалась бы от собственного чада. Сына или крошечной дочурки. Чтобы растить ее, наряжать, обучать, а ночами вот так же укладывать спать, поглаживая по голове и напевая волшебные песенки. Ее ребенок любил бы Клотильду бескорыстно. И она отвечала бы ему такими же искренними чувствами.
Расчетливость, как всегда полагала блондинка, была у нее в крови. Мать многому научила свою старшую дочь, слепила из неплохой основы идеальную леди с претензией на блестящее будущее. Убедила, что поставленной цели следует добиваться, во что бы то ни стало, даже если приходится для этого идти по головам. И Тиль ничуть не стеснялась такого подхода к жизни, считая его правильным. Она по-своему любила сестер, что не мешало ей завидовать им и активно пользоваться родственными связями. Снежану, ставшую за последние месяцы ей близкой подругой, Клотильда тоже любила. Однако предложи судьба дилемму: жизнь леди Лиам или ее собственная, и Тиль, не задумываясь, выбрала бы себя. Впрочем, нет, раньше так бы и поступила, сейчас постаралась бы спасти обеих.
Что‑то в ней изменилось. Еще тогда, в Ледяном городе, когда из‑за магического внушения она, сама того не ведая, предала Гертруду, организовав отвратительную подставу ее жениху. Словно треснул незримый стержень, на котором держалась заученная с детства модель поведения. И приоритеты изменились. Не сильно, не явно, но достаточно для того, чтобы почувствовать вкус к настоящей дружбе, а не рассматривать новые знакомства исключительно на предмет их перспективности. Это не означало, что Клотильда стала совсем уж другой. Нет, она осталась все той же леди из провинциального городка, мечтающей выйти замуж за богатого и желательно красивого лорда Триалина, как Гертруда и Снежана. Однако кроме собственного благополучия ее стали интересовать и другие люди. Не все, а самые близкие. Но и этого было достаточно.
