Екатерина Неволина - Два шага до рассвета
Артур не обращал на встречных внимания. Все его мысли были заняты одним. Ему нужно разыскать Полину. Шагая по улицам, он перебирал варианты, отвергая один за другим. Если бы она вернулась домой или пришла к одной из школьных подруг, за которой наверняка установлено наблюдение, Отец знал бы это. Из оставшихся вариантов — дом, где они скрывались сразу после бегства от Отца, заброшенная дача и… жилище той странной старухи с ее еще более странной собакой. В качестве еще одного варианта имелся джокер — неизвестное ему место, где Полина вдруг нашла убежище.
Джокера следует оставить на потом, а пока методично и тщательно проверить остальные версии. Отец не зря на него рассчитывает, никак нельзя предать доверие Отца!
Больше других Артуру не нравился даже не джокер, а вариант со старухой. Ох и непростой она была, сразу видно, насколько непростой… Связываться с ней отчего‑то категорически не хотелось, но если это потребуется для дела… Он сделает все, чтобы Отец остался доволен. Он сделает все на благо своего Дома.
Под ногами скрипел снег. Артур направлялся к метро, чтобы проехать несколько остановок до их первого убежища — это самый ближайший вариант, именно его и следовало рассмотреть в первую очередь.
* * *Глупый мальчишка вошел в здание и вышел из него спустя примерно полчаса. Он пробыл там совсем недолго и, вместе с тем, как‑то неуловимо изменился. В нем появилась отрешенность и резкость движений.
Не оглядываясь по сторонам, он пошел куда‑то, не замечая того, что из Дома вслед за ним тихо выехала машина.
«О, матерь Божья! Разве можно быть таким идиотом?!» — прошептал Ловчий, прикасаясь рукой к счастливому серебряному крестику. Его приманка вела за собой стаю охотничьих собак, похоже, совершенно не подозревая об этом. И что же оставалось? Только брать их на себя. Сейчас, пока они не вмешались в самый неподходящий момент. Уж лучше управиться с ними по одному, без лишнего шума и суеты. Ловчий поморщился — он вовсе не любил шум. Шум и охота — нет! Совершенно несовместимые вещи!
Мы начнем мышей считать.Сколько было мышек? Пять!Сколько будет мышек? Шесть?Все равно всех сможем съесть! —
пробормотал он и пошел туда, где уже почти скрылась неприметная серая машина, медленно ползущая за беззаботно шагающим Артуром.
Глава 4
Хорошо хоть спасительница оставила мне пятисотрублевку. Не знаю, что бы я делала без денег. Итак, суровая реальность была такова: укрыться мне негде, домой возвращаться нельзя, к тому же вампиры, видимо, настолько задурили моим родителям головы, что те совершенно точно уверены в моем благополучном существовании в какой‑то закрытой супершколе. Кто знает, может, они и не будут рады меня видеть, если я вдруг появлюсь у них на пороге. Нет, это исключено, особенно принимая во внимание то обстоятельство, что за домом наверняка следят, а может, и внушили моим родным что‑то типа программы: если я только дам о себе знать, они первые наберут номер старейшины и сообщат ему о моем возвращении.
Оставалось единственное место, куда я могла пойти, — пустая дача, где мы скрывались с Артуром. Проведу несколько дней в этом убежище, а там посмотрим. Тем более Ловчий, судя по словам старухи, там уже побывал и навряд ли догадается вернуться. А что, не такой уж плохой вариант. Чем больше я думала об этом, тем прекраснее он мне казался. Решено! Сейчас же отправляюсь на вокзал, беру билет на электричку… и… далеко я не ушла.
Проходя мимо киоска с французской выпечкой, я вдохнула пьянящий аромат свежей сдобы и вспомнила, что почти ничего не ела с самого утра. Я остановилась перед стеклянной витриной, разглядывая выставленные торты, булочки, пирожные. Как же они красивы! Надо бы быть поэкономней. Пятьсот рублей — совсем небольшая сумма, тем более что мне предстояло прожить на нее некоторое время… Но булочки пахли так сказочно аппетитно, и к тому же у меня сегодня был день рождения… В общем, я купила тонкий французский батон и восхитительные свежайшие пирожные. Сладости я положила в пакет — устрою сегодня праздничный ужин, а от хрустящего батона тут же отломила здоровый кусок и принялась с аппетитом жевать. О! Это была, наверное, самая вкусная еда в моей жизни! Батон оказался еще теплым, с хрустящей зажаренной корочкой и нежнейшим мякишем, тающим во рту. Я ела его, жмурясь от удовольствия, а прохожие удивленно глазели на меня. Ну да, поглядеть было на что: готического вида размалеванная девица жует французский батон так, словно не ела целую неделю…
Незаметно для себя умяв половину батона, я со вздохом убрала в пакет остатки и продолжила путь к вокзалу.
Дорога обошлась без приключений. В электричке возле меня были свободные места — никто не спешил садиться рядом с таким чучелом. Я доехала до своей остановки и отыскала нужный дом.
Ничего не изменилось. Если здесь кто‑то и был, то следов его пребывания я не заметила… И вдруг мой взгляд остановился на лежащей в коридоре толстой пачке денег. Когда мы с Артуром впервые пришли сюда, этих денег точно не было. Я подобрала купюры и пересчитала их. Шестьдесят тысяч! Сроду не держала в руках таких денег. Откуда они здесь? Под деньгами обнаружился сложенный вчертверо листок и крохотный ключик. Я развернула письмо и сразу же узнала почерк Артура.
«Не пытайся разыскать меня. Если все будет в порядке, я сам тебя найду. Если через неделю меня не будет — воспользуйся ключом. Он от камеры хранения на Ленинградском вокзале. Я оставил там для тебя кое‑что. Пожалуйста, будь осторожна и, когда поедешь в Москву, держись среди скопления людей».
Сухой тон письма привел меня в некоторое замешательство, однако в сердце, вопреки всему, крепла уверенность в том, что Артур любит меня и по‑прежнему заботится обо мне, а значит, его странное поведение может быть обусловлено именно этим. Как хорошо, что я вернулась в наш дом! Все еще будет хорошо, и мы с Артуром уедем в домик у моря. Надо просто подождать его здесь, и он обязательно вернется ко мне.
Я засунула ключик в карман готической юбки и закрыла на засов дверь. Затем включила камин, щелкнула по кнопке электрочайника и, пока он закипал, тщательно умылась и расставила на полу оставшиеся свечи. Их уже было немного. Ничего, завтра куплю. Сегодня мне не требуется много света.
— Вы, конечно, простите меня, если я опять воспользуюсь вашим фарфоровым сервизом? — спросила я у фотографии хозяев дома, доставая из шкафа старенькие керамические тарелки с наивно‑голубым ободком, местами отбитые по краям. — Сегодня у вашей покорной слуги день рождения, а вы, оказывается, мои единственные гости… Нет, на самом деле, конечно, это я — ваш гость… Но это сущие пустяки, ведь правда?… Располагайтесь. Хотите чай? Пирожное?
