Кристиана Берестова - Магистр Тайной Печати
Мы вновь сели вокруг огня. На этот раз Самаэль сел рядом со мной. Айрин с Куртом продолжали о чем-то тихо переговариваться между собой. Лиада потерянно смотрела на огонь. Я понимал, нужно поддержать ее, но не мог выдавить из себя, ни звука. Соня сидела в стороне ото всех и курила. Ее бровки были задумчиво сдвинуты на переносице. Я подумал, неплохо сейчас было бы сделать пару затяжек, может, и отпустила бы меня всепоглощающая, глухая ярость на всю эту компанию, которая до последнего момента использовала меня, держа в абсолютном неведении.
— Держи, — Вайолет протянула мне прикуренную сигарету. — И что за манера? Как будто нельзя попросить по-человечески: "Сонечка, дай, пожалуйста, сигарету". А то думает он: "неплохо бы…пару затяжек", — издевательским голоском передразнила фиалковоглазая красотка.
Вот черт, постоянно забываю о том, что вампиры читают мысли! Я улыбнулся ей.
— Спасибо, Сонечка.
— Спасибо, Сонечка, — хмуро скопировала она, скривив забавную мордашку. — Злится он на всех, видите ли. Я, между прочим, тоже не намного больше твоего знала и ничего.
Выдохнув дым мне в лицо, она тряхнула головой и наклонилась ко мне.
— Лиадочке и Алисе, например, намного хуже сейчас, чем тебе. Лучше бы вот с ними поговорил.
Пока я тяжело вздыхал, осознавая ее правоту, в зал ввезли еду. С веками отработанным проворством, нусферату накрыли большой обеденный стол, стоявший по центру зала, и замерли, ожидая указаний.
— Благодарим вас, вы свободны, — снова ответил за всех мой босс.
— Позвольте напомнить вам, до слушанья остался час и двадцать четыре минуты. — Произнес один из нусферату, прежде чем закрыл за собой дверь.
Трапеза прошла в полной тишине. Каждый думал о своем, и никто не делал попытки заговорить. На лице Айрин, впервые с момента ее возвращения от Сантала, начал появляться румянец. Она не сводила с Курта счастливых глаз, и я вновь подумал о разводе. Интересно как Совету Концессий понравятся наши противозаконные смешанные союзы? Конечно, бывало такое и раньше, представители разных сообществ крутили между собой романы, но до сей поры никто не отменял закон о запрете на смешанные браки.
Утвержден этот закон был еще в незапамятные времена и с тех пор никто так и не решился его оспорить. Все сообщества, объединенные Зеркальным Пондемониумом, признавали: законы создаются далеко не дураками. И раз закон о запрете смешанных браков существовал, и существовали те, кто следил за его соблюдением, значит так правильно, значит так надо. Короче, наши межвидовые романы сулили нам немалые проблемы.
Лиада не поднимала на меня глаз. Весь ее вид выражал вселенскую скорбь, от чего ее и без того белая кожа, стала подобна лепесткам белой орхидеи. Сейчас, когда ее роскошные волосы были собранны в сложный узел и сколоты на макушке, я мог хорошенько разглядеть все совершенство ее лица. Она была фантастически красива. Если бы она только послушала мои мысли, как это частенько делала Соня, моя любимая девочка смогла бы убедиться в том, что мои чувства к ней остались прежними. Самаэль сказал, ему было известно, что Лиада любит меня. Она уже тогда любила меня, любила все это время и продолжает любить сейчас. Откуда это? Как она умудрилась влюбиться в подданного другого сообщества, если во всю эту историю с заговорщиками попала только после того, как Самаэль ее впутал? Не может быть, что это длилось еще с нашей первой встречи, с тех пор, когда она пообещала мне ночь! Что она тогда знала обо мне, кроме того, что я Магистр, чтобы влюбиться?
Видимо переживая за сестру, Курт подслушивал мои мысли. Встретившись со мной глазами, он многозначительно поднял брови, давая мне понять: расслабься парень.
Обычно деятельная и активная Соня, чувствовала себя не в своей тарелке. Отодвинувшись от стола, она нервно качала ногой, вертя в руках большую кружку с кровью. На ее мордашке медленно закипало сумрачное недовольство. Наконец она не выдержала и, грохнув по столу кружкой, заявила.
— Вы можете, хоть целую вечность делать вид, что ничего не происходит, я, лично, так не могу!
Лиада подняла на нее удивленные глаза. Никто не смел вести себя подобным образом в присутствии руководства. Самаэль заинтересованно усмехнулся.
— Не уточнишь о чем это ты?
— Я не могу сидеть тут со светским видом, зная, что моя Алисочка где-то страдает! Правильно вы сделали, что пристрелили этого вонючего Монтэра белобрысого. Лучше бы я сама ее обратила в одну из нас, чем теперь она там не пойми, во что превращается!
— По-моему, из нее получается очень даже симпатичный волчок, — с улыбкой сказала Айрин. Вайолет вперила в нее свои гневные, горящие фиолетовым неоном, глазищи.
— Волчок говоришь симпатичный? По-твоему из Донны тоже получился симпатичный вампирчик?
Айрин вздрогнула, как от пощечины. Ее подбросило на месте, а прекрасное лицо исказила ярость.
— Что ты сказала, девчонка?!! Что ты знаешь о моем ребенке?
Я хорошо знал Айрин, Соне пора было начинать бояться, но Фиалка многое повидала и была отнюдь не робкого десятка.
— Я знаю, какая она была! Я знаю, что ее душа была чистым родником, ярче и жарче, чем солнечный свет! Она погибла, и ангелы забрали ее душу. Но ты, вместо того, чтобы дать покой настрадавшемуся телу, сделала из него беспощадного убийцу!
— Что ты такое говоришь?!!
От избытка переполнявших чувств, девочки взмыли вверх и зависли примерно в трех метрах над полом.
— Я говорю тебе, что тело Донны, оживленное тобой, превратилось в беспощадного убийцу! Она в тягость всему клану. Михаэль ее уже еле терпит. Скоро ее осудят за беспредел!
Айрин вскрикнула, и я увидел, как белки ее глаз вспыхнули горящими углями. Вайолет выпустила острые когти. Ну все, боевая трансформация выполнена, сейчас начнется!
— Стоп!!! — оглушил всех громовой окрик Самаэля. — Прекратите немедленно!!!
Он взмахнул рукой, и обе разъяренные фурии рухнули на пол.
— Все, что сказала Вайолет — правда, Рини. То, во что превратилась Донна, уже мало, чем походит на твою дочь. Приказ о Тайной Печати на ее архив уже вышел.
Курт подошел к Айрин и обнял ее.
— А насчет Алисы, Вайолет, не волнуйся. С ней все будет в порядке. А теперь все взяли все себя в руки, нас ждут в зале суда.
Приговор.
Все осталось по-прежнему под старинными черными сводами. Те же лица на своих местах, мы, на скамье смертников, Самаэль в первом ряду. Вот только тело Даниэля Монтэра уже убрали. Причем убрали так тщательно, что ничто больше не напоминало о недавней показательной казни. Фанфары возвестили о прибытии судьи. Все встали. Величественно прошествовав через зал, самый древний Креатор занял свое почетное место.
