Кристиана Берестова - Магистр Тайной Печати

— А как же его мутации, не мог же он не знать о том, что он оборотень?

— Многие колдуны обладают способностью обращаться, слышал об анимагах? Даниэль мог обращаться в волка по желанию. Я убедил его в том, что он анимаг. Долгое время нам с Габриэлем удавалось держать все в тайне, а потом последователи пророчества, будем называть их просто — заговорщики, спутали нам все карты. Небольшой группе луни дали задание отыскать кормилицу, подменившую младенцев. И им это удалось, несмотря на приказ уничтожить ее сразу после подмены, когда она не подчинилась приказу. Но она чудом осталась в живых, — он развел руками. — Судьба, ничего не поделаешь. Ее пытали, чтобы узнать, куда она спрятала принца.

Самаэль глубоко вздохнул, отпил глоток глинтвейна и снова продолжил.

— Как ты понимаешь, опергруппе заговорщиков был необходим могущественный покровитель, который финансировал бы операцию и прикрывал их от проблем с властями. Задурив голову принцу Жюслену, они нашли этого покровителя. Он финансировал всю эту операцию и обеспечивал легальное прикрытие. Все пошло идеально, как и было задумано заговорщиками, если бы не один сбой. Несколько веков назад в руки твоей жены, — он перевел взгляд на Айрин. — Попала древняя книга, в которой было описано, как возможно общаться с богами. Собственно благодаря этой книге, Рини удалось то, что не удавалось ни одному колдуну — слияние с богом.

Заговорщики знали о существовании этой книги, а вот о том, что она попала к Айрин, узнали слишком поздно. После слияния она автоматически оказалась под покровительством Сантала, а связываться с протеже бога, — босс развел руками.

— Айрин стала представлять угрозу для заговорщиков, ведь теперь, когда она могла сливаться со сверхсознанием бога, она узнала все о заговоре, короле Даниэле и апокалипсисе. Возникла острая необходимость Рини убрать. На меня было оказано невероятное давление. В конечном итоге, меня вынудили наложить на архив Рини, Тайную Печать. — Он с сожалением развел руками, сокрушенно качая головой.

— Вся надежда была на тебя Крис. Мне настойчиво рекомендовали поручить дело Рини, Лиарду Де Брюсару, но на эту сделку моя совесть уже не тянула. — Он виновато улыбнулся.

— Я знал что ты, как родной Рини человек, обязательно просмотришь ее досье и проведешь тщательное расследование, таким образом, мы выигрывали время. По ходу твоих приключений я получал все новые и новые факты, которые наводили меня на мысль, что мы попали в самый центр чужого, заговора.

Самаэль делал паузы, давая нам возможность переварить информацию. Создавшуюся тишину нарушало только потрескивание поленьев в огне гигантского камина. Даже лохматую баламутку проняло. Она сидела молча, разглядывая осадок из специй глинтвейна на дне своей кружки.

— Первым ко мне пришел барон Курт Лингстрем, — платиновый красавчик кивнул, подтверждая его слова.

— Он просил за Айрин. Предупредил, что будет за нее драться хоть с сами чертом. Я успокоил его, пообещав, что все разрешится по справедливости так, как угодно Преверу и невинная кровь не прольется. Тогда Курт попросил у меня разрешение приставить к тебе своего человека, свою родную сестру Лиаду Лингстрем.

Мои нервы, натянутые до предела, как будто внезапно ослабли. Не к месту, не во время и совершенно не в тему, я расхохотался. Ну конечно, сестра! Как же я раньше не догадался?!! Они ведь даже похожи! У обоих светлые волосы, только у Лиады золотистые, а у Курта с холодным платиновым отливом. У Лиады голубые глаза, а у Курта серые. Оба примерно одного роста и даже черты лица у них одинаково совершенны.

Я хохотал от души, пока все остальные смотрели на меня с сочувствием. Хорошо, не с презрением.

— Все. Прошу прошения, — сказал я, выдохнув последний спазм смеха. — Для меня это было слишком. Я думал Курт твой муж, Ли.

— Чего? — удивленно переспросила Лиада и расхохоталась следом за мной. Ее задорный смех оживлял мертвые стены башни. Наверняка никогда прежде эти стены не слышали такого задорного, заливистого смеха. Улыбнулся Курт, и Соня улыбнулась теплой, понимающей улыбкой.

— Ну что ж, — подытожил босс. — Рад, что все встало на свои места и загадка рода Лингстремов, наконец, прояснилась. Я могу продолжать? — Мы дружно закивали.

— Я встретился с баронессой. Она сказала мне на кого она работает, и у меня отпали сомнения в том, что сотрудничество с ней пойдет тебе на пользу, Крис. Лиада рассказала мне, о том, как вы встретились однажды, — босс многозначительно улыбнулся. — Но с момента вашей встречи прошло слишком много времени, и потом ты всегда все делаешь в одиночку. Осложнялась ситуация еще и тем, что это дело в некотором роде касалось твоей семьи. Я был уверен, по собственной воле, ты вряд ли пожелаешь взять себе компаньона. Пришлось немного повоздействовать на твое сознание, прости.

Я почувствовал на своих губах кривую усмешку. Что и требовалось доказать! Вот почему я не высыпался, чувствовал себя разбитым, и в голове моей творился кавардак. Я вспомнил, с каким трудом до меня доходили очевидные вещи. Тогда я начал думать, что это возрастной маразм, а оказывается вот как обстоят дела, на мое сознание было оказано воздействие извне, здорово!

— Мое влечение к баронессе тоже было внушенным? — насмешливо спросил я, по-новому взглянув на красавицу блондинку. Самаэль шумно выдохнул, виновато опуская плечи.

— М-да, — смущенно, сдавленным голосом произнес он. — Тоже было внушенным. — И тут же поправился. — Сначала было внушенным, а потом ты сам начал испытывать к ней определенные чувства.

Я снова усмехнулся и залпом допил уже остывший глинтвейн. Самаэль, с нашкодившим видом, покосился в мою сторону.

— У меня есть смягчающее обстоятельство. Я знал, что Лиада Лингстрем любит тебя, Крис.

Я перевел глаза на Лиаду. Она неподвижно сидела, устремив в каменный пол полные слез глаза. Отлично! Не хватало мне еще слез любимой женщины. Я не мог этого выносить, поэтому встал, направляясь к огню.

Остановившись на максимально близком расстоянии, настолько близком, насколько мог выносить жар огня, я принялся разглядывать рыжие языки пламени. Кожу жгло, но сейчас мне этого хотелось. Во мне разлилась вселенская усталость. Здесь, в альтернативном пространстве, созданном Креаторами. В самом жутком месте, в Башне Правосудия, я почувствовал себя невыносимо старым и заброшенным, как пирамиды в песках Египта, как Стоунхендж. По всему моему телу разливалась боль за Донну, которая когда-то сгорела в безжалостном огне фанатиков, за Айрин, приговоренную к смерти и за Лиаду, которая тихо плакала за моей спиной. Эта боль никогда не кончится, она будет всегда, как этот огонь…