Академия чаросвет. Тень - Ольга Ярошинская
Между светлой и темной половиной тянется Солнечный рубеж. Между мной и Бастианом тоже стена. И я словно влетела в нее с разбегу.
Глава 21. Все сложно
Утро выдалось туманным, и когда я открыла глаза, то на миг решила, что вновь очутилась в родных Сумерках. За окном было серо, и витражи с символами шести великих домов больше не пускали разноцветные блики по стенам. В давнишнем сне надо мной кружились игрушки – песики и котята, теперь я видела перед собой врагов.
Черный пес Альваро скалил двойные клыки. Белая кошка выпускала острые когти. Красная псица вытянулась как стрела, готовая сорваться и впиться в жертву зубами, а рыжий кот изогнул спину, злобно прищурив глаза. Белый пес, лохматый точно медведь, вроде сидел спокойно, но во взгляде читалась угроза. А черный кот, завершающий ряд витражей, летел в прыжке, пытаясь кого-то поймать.
На подоконник с другой стороны стекла вдруг опустилась птица, и я, вздрогнув, вцепилась в одеяло. Ветер раздувал черные перья, и становился заметен мягкий белый пух. Сумеречный ворон повернул голову, уставившись на меня блестящей бусинкой глаза.
– Привет, – прошептала я.
Взмахнув крыльями, он сорвался с подоконника и улетел, а я поднялась с кровати и принялась собираться на уроки.
За ночь воспоминания в моей голове улеглись, выстроившись в стройный ряд, и я словно обрела устойчивость, которой раньше так не хватало. А еще – цель.
Из внезапно заполнившейся образами памяти я особо выделила одно воспоминание. В нем сияющий как фонарь человек шел по улице города, истекающего кровью. Я отчетливо видела его лицо: острые скулы, крупный нос с горбинкой, тонкие губы. Он кривился как от брезгливости, а его глаза сияли белым огнем.
Я хотела мести.
Открыв дверь, я услышала шум душа в соседней комнате, но не стала задерживаться, чтобы выпить кофе, ждущий меня на стойке, или съесть завтрак. Бастиан – враг. Он по другую сторону.
Шум воды прекратился, и я быстро сбежала по лестнице и зашагала в сторону академии. На выходных отправлюсь домой, встречусь с Первым и расскажу ему все, что вспомнила. А если он прикажет мне что-то еще, то выполню без раздумий.
В столовой ко мне подсел Фалько, легонько дернул за хвост и спросил:
– Чего такая мрачная, Мэди? Как будто кто-то умер.
– Все умерли, – буркнула я, толком не зная, как теперь с ним общаться.
Так-то Фалько чар, а значит – враг. Но злиться на него почему-то не получалось.
– Нет, серьезно, – не отставал Фалько. – Ты так на меня смотришь, как будто я сделал что-то плохое. Ты что, – он слегка смутился, – ревнуешь меня к Арвене? Я, конечно, иногда думал, как бы оно сложилось, если бы то чарослово выпало не Бастиану, а мне.
Я промолчала, слегка обескураженная поворотом беседы. А Фалько вдруг бросил на меня тяжелый взгляд, в котором промелькнуло нечто очень мужское. Но через миг он улыбнулся, и все напряжение испарилось.
– С моей удачей из кухни вышла бы твоя тетка. У нее усы гуще чем у меня.
– У тети Рут нет усов, – возмутилась я.
– Есть! – не сдавался Фалько. – К тому же она кажется очень сильной. Такая плечистая, бицепсы – во!
– Тебе бы не удалось сбежать, – подтвердила я, улыбнувшись.
Допустим, все же бывают исключения, и не все чары плохие. Вот взять Расмуса. Он пытался спасти маму, он любил ее. Или Фелиция. Она хочет предотвратить сумеречную революцию и кровопролитие. А я? Я ведь тоже вроде как чар. Но я точно на стороне теней.
Я обхватила голову руками и застонала, прикрыв глаза.
– Тебе плохо? – обеспокоился Фалько.
– Забыла сделать домашку по архитектуре света, – сказала я. Но это, в общем-то, было правдой.
– Так спиши у меня! – с энтузиазмом предложил Фалько, вынимая из сумки потрепанную тетрадку. – Давай прямо сейчас, там две большие задачи.
– Ты просто чудо, – ответила я, вынимая свою тетрадь.
К нашему столику подошла девушка с красными волосами, которую я уже как-то видела в библиотеке, и, не спрашивая разрешения, села.
– Ронда, – вспомнила я.
– Ага, – ответила она. – Я тут услышала, тебя Найрин кошмарит.
– И что?
Ронда глянула на меня, и в голубых глазах полыхнул чаросвет.
– И ничего, – сказала она. – Если ты думаешь, что я набиваюсь к тебе в подружки, то мне это не особо надо. Но у нас общий неприятель. Это сближает.
– Что она тебе сделала? – не удержалась я от любопытства.
Ронда раздраженно провела пятерней по коротким прядям цвета вина.
– На первом курсе мои волосы были до талии. Парни обращали внимание. Однажды ночью Найрин меня остригла.
– Как жаль, – пробормотала я, пытаясь представить Ронду с длинными косами.
– Осадок, как понимаешь, остался, тем более волосы с тех пор не растут. Зачарованные ножницы.
– Ох, – вздохнула я. – Но тебе и со стрижкой красиво.
– Я тоже так считаю, – подтвердил крупный парень со светлым ежиком волос, садясь напротив Ронды.
– А ты что тут забыл, Ларг? – поинтересовалась она.
– Куда ты, туда я, – с вызовом заявил он, покраснев как девчонка, но остался сидеть за столом. – У тебя очень красивые волосы, Ронда. И вся ты…
Она усмехнулась, но не стала его прогонять.
– А ты классно забил последний гол, Фалько Фокс, – сказал Ларг.
– Да, – не стал спорить тот. – И драка после тоже была зачетная.
Они принялись обсуждать матч по чаркроссу, а я списывала домашку, надеясь успеть к уроку, и не сразу сообразила, что мне задали вопрос.
– Я говорю, это правда, что вы с Альваро помолвлены? – повторила Ронда. – Найрин рвет и мечет – приятно смотреть.
– Нет, – ответила я.
– Вообще-то… – начал Фалько.
– Нет, – повторила я. – Никакой помолвки.
***
– Птица сложила крылья, – произнес очевидное Эльгред Монтега, кивнув на ковер. – Узор опять меняется.
Великое полотно судеб жило своей жизнью: нити переплетались, по узору бежали волны, и древний артефакт будто дышал. Черная птица все так же сидела по центру, но теперь она опустила крылья.
– Думаешь, это из-за библиотекаря? – спросил Тибальд Дюрен.
В последнее время его серебряная грива стала стремительно редеть, и он не без оснований полагал, что из-за треклятого ковра.
– Я не знаю, – откровенно признался Монтега. – Библиотекарь – вот он, сидит в цитадели и несет какую-то чушь, как будто он чуть ли не главарь преступной группировки теней. Называет имена, места встреч, пароли. Обещает скорые провокации и массовые беспорядки. У нас его признаниями уже забит целый шкаф.
– Мы проверили его сведения. Расмус
