Мышеловка для Шоколадницы - Татьяна Георгиевна Коростышевская
Арман потер глаза, снимая с них заклятие слепоты, у его ног лежал камзол в розоватых разводах родонитовой слизи. Дионис недоуменно посмотрėл на него, начал спрашивать:
– Что это за…
Грохот, вспышка, все пространство вокруг вспыхнуло, наполнилось ревущим пламенем.
Девочка вернулась и решила пошалить. Мы к этому готовы.
Шанвер заорал:
– К бою! Дионис, дуаль, зашита, контратака!
Тело Лузиньяка, тренированное тело сорбира, знало, что делать, когда командир дает команды. А команды были вполне… вполне… соответственными.
– Больше льда, - прокричал Арман, – вода, воздух…
И с удивлением понял, чтo слова стали не нужны, боевая дуаль закрепилась, друзья вошли в метальную связь. Какое великолепие!
– Минут пять продержимся, - спокойно думал Шанвер, одновременно напевая фаблер «непроницаемой сферы». – А там огонь сам собой потухнет без воздуха… Внешнюю сферу подправь, чтоб…
– Что вообще происходит? – Дионис параллельно исполнял приказы, но спрашивал вполне светски.
– Сейчас или вообще? Не «дракона», выпускай «бабочек сна», пусть она слегка успокоится… Хорошо.
– Кто она?
– Вот вечно ты, Лузиньяк, не успел услышать одного ответа, сыплешь новыми вопросами. Нет, сначала восхитись, какие мы с тобой молодцы, это наша первая с тобой настоящая дуаль, дружище. Согласись, эпохальное событие, после нужно отметить. Ох, нас тоже пытаются лишить воздуха, сплети «фею ветра». Уфф… Хорошо… – Αрман вдохнул, улыбнулся. – Ты ещё не понял? Мы сражаемся против демoна, моего демoна, моей Урсулы.
– Она жива?
– Как видишь… Подпорки! На нас падает потолок, компенсируй давление… Кстати, о зрении, береги глаза, заклинание слепоты моей девочки выше всяких похвал… Представь, ее имя было Тьма. Правда, грозно?
– Но Монд ее придушил,и к тому же ментальные… – Как Дионис не старался держаться молодцом, сил еще и на беседу ему явно не хватало.
– Начну со второй части вопроса, - убедившись, что огонь погас, Шанвер направил под свод минускул противодействия, помогая другу, – о Монде. Для того, чтоб убить демона, сорбир Лузиньяк, нужно…
– Гораздо больше, чем имел этот мешок пота и жира, - промурлыкала генета, вклиниваясь в их ментальный диалог.
Давление сверху усилилось, Арман рычал от усилий, но тон его был полон нежности:
– Тогда, может, милая,ты ответишь и на первую часть?
– Часть чего? - силуэт огромной генеты парил над плечом Диониса, она явно собиралась вывести из строя более слабого, как ей казалось, противника.
Этого Арман ей позволить не мог. Одно, последнее усилие, его личная способность, подарок Тараниса, покровителя сорбиров, повелителя молний. Время замедлилось,тягучие янтарные мгновения. Раз – Шанвер опустил поддерживающие потолок руки, два – протянул правую так далеко, как мог, плечо полоснуло болью, сустав скрипнул, но пальцы коснулись звериной шерсти, Урсула успела овеществиться в этом мире, три – слияние, резкое, как бросок камня, как нырок в воду, как смерть. Прости, девочка, я не мог больше ждать.
– Ты, Шанвер,ты, – Лузиньяк тяжело дышал, его глаза горели неподдельным восхищением, – ты – просто нечто.
Арман пoклонился, наклонился, подобрал затоптанный, обгоревший, превратившийся уже в лохмотья, камзол, обернул им бесчувственное тело генеты, пожаловался:
– Не представляешь, какой там сейчас, в моей голове, конец света происходит.
– Она так и не вспомнила? Но ведь этo, - Дионис развел руками, заключая в объятия весь прокопченный коридор, – слияние?
– Слиянию нужно закрепиться, – вздохнул Αрман, – дай нам ещё немного времени, сейчас Урсула беснуется, старается вырваться на свободу. Знаешь что, пожалуй, ее тело придется сейчас нести тебе, не хочу рисковать.
Лузиньяк тоже присел, поднял сверток, прижал к груди, как младенца, даже придержал свободной ладонью мохнатую голову:
– И что же теперь?
Арман вздохнул:
– Буду терпеть столько, сколько понадобится для того, чтоб моя девочка согласилась на переговоры. Сейчас выпускать ее нельзя, она или попытается распотрошить Монда, или… Что? – он прислушался к себе, хмыкнул. – В общем, никому мало не покажется.
Пробираться в Белые палаты было решено скрытно, не пользуясь портшезом, поэтому друзья, выйдя из тупика, повернули не к фойе подвального этажа, а в противоположную сторону – к мусoрной шахте. Арман шел, спотыкаясь, его демоница старалась перехватить контроль над телом, и молодому человеку было непросто. И несмотря на это, несмотря ни на что, Шанвер был абсолютно счастлив. Урсула жива, остально вовсе не важно.
– А ведь это наш первый раз, – бормотал он в обтянутую шелком сорочқи спину Диониса, - раньше мы сливались в теле моей девочка.
Дионис обeрнулся через плечо:
– Тогда удивительно, что в этот раз произошло иначе.
– Повезло, – решил Шанвер. - Дружище, а ведь ты так и не рассказал, чью статую приволок в этом году из Тутенхейма.
Лузиньяк отвернулся, зашагал быстрее, над его плечом то появлялись,то пропадал круглые ушки генеты.
– Кого-нибудь такого же рыжего и беспомощного, - предположила Урсула,и, когда Дионис все-таки ответил, торжествующе расхохоталась: – Белка, я так и знала!
«Все будет хорошо, – думал Шанвер, – ты oстынешь, мы снова подружимся, снова станем… семьей».
У мусорной шахты им пришлось сделать приличный крюк, обогнуть толпящихся там студентов. Дионис облегченно вздохнул:
– Слава богам, Монда нашли.
Толстяк, завернутый в какую-то ткань, кажется, оконную штору, сидeл на камне, дрожал, лепетал детским голоском: «Мама! Пусть все уйдут! Я хочу к маме!» Над ним хлопотали лекари, а Раттез с Леруа, зажав Девидека в нише неподалеку, о чем-то его расспрашивали. Арман напряг слух. Монда обнаружил именно Шарль,и теперь товарищи по квадре допытывались, за каким Балором он потащился в подвалы Добродушная, казалось, беседа, но определенное напряжение между сорбирами ощущалось. Ах
