Королева Лис - Морган Даяна

– Интересная мысль, – хмыкнул Лунас, заправив за ухо светлую прядь, выбившуюся из косички. – Что стряслось? Ты какая-то кислая.

– Ничего особенного, – почти безразлично сказала Айсин, неопределенно дернув головой.

– Знаешь, когда умерла наша с Лиар мама, мне тоже было грустно и больно, но я никому не рассказывал о своих переживаниях… Это было ошибкой. Лучше выговориться, станет легче.

– С чего это ты вдруг решил разоткровенничаться?

– Не знаю, – хмыкнул Лунас и пожал плечами. – Может быть, в тебе я вижу себя. Я тоже сталкивался с проблемой отсутствия прочной материнской защиты и кошмарами…

– Ты подслушивал, что ли? – Айсин скрестила руки на груди и одарила собеседника неодобрительным взглядом.

– Зачем же так вульгарно. У меня просто хороший слух. Серьезно, Айси, я могу помочь.

– Как?

– Есть одна руна, которая может частично блокировать плохие мысли.

– И кошмар уйдет? – с сомнением спросила девушка.

– Не сразу, но у нее быстрый эффект. Кроме того, твоя материнская защита окрепнет достаточно сильно для первых занятий боевой магией. Однако придется прогулять следующие два урока, чтобы я смог нормально активировать руну.

Айсин оценивающе оглядела Лунаса, будто что-то в его внешнем виде могло помочь ей раскусить его. Она долго раздумывала и уже склонялась к отказу, но поняла, что помощи все равно ждать больше неоткуда. А кошмары выматывали и не давали сосредоточиться на расследовании. Айсин не хотела, чтобы они привели к фактической ошибке.

– Ладно, веди.

Лунас встал и галантно предложил Айси свой локоть для того, чтобы опереться. Она решила, что протестовать будет невежливо, поэтому, подхватив его под руку, позволила проводить себя к месту назначения. Они миновали школу, тренировочные поля и добрались до пришамадорских особняков. Ослепляющие лучи были повсюду – в листве, траве и даже в гравии на дорожках.

Лунас и Айсин прошли под аркой, обвитой декоративным плющом, к трехэтажному дому. Шамадорец открыл дверь и посторонился:

– Гостиная в конце коридора. Я сейчас вернусь.

Лунас поспешил на второй этаж по широкой лестнице с мраморными бежевыми ступенями и лианоподобными перилами. Айси с любопытством оглядела просторную прихожую с вощеным паркетным полом и побрела в гостиную. Успев сделать лишь два шага, она едва не споткнулась, увидев знакомого мужчину с убранными назад каштановыми волосами. Он сидел на светлом кожаном диване в форме полумесяца и пил из фарфоровой чашки. Заметив вошедшую, Вермон Семпер застыл с немым вопросом во взгляде.

– Гхм, я могу чем-нибудь вам помочь? – вежливо поинтересовался он.

– Э‐э-э, я жду Лунаса, – Айсин растерянно оглянулась.

– Боюсь, милая леди, мой сын сейчас на занятиях в Шамадоре. Очень жаль, что он не удосужился вас об этом предупредить. Можете зайти вечером, когда…

– Не будет она заходить вечером, Вермон, – огрызнулся Лунас, вошедший в комнату с пергаментами и какими-то мелкими инструментами. – Оставь нас одних, будь так добр.

– Лунас, ты уверен, что это… хорошая идея? Если Демид узнает о твоих экспериментах…

– Избавь меня от своих нотаций, – отрезал тот, сгружая вещи на стол перед диваном. Вермон с грустью посмотрел на сына и, пожелав Айсин приятного пребывания в их доме, покинул гостиную, забрав чашку с собой.

– Итак, начнем, – Лунас сделал вид, что ничего не произошло, и обратился к Айси: – Садись на диван. Будет совсем чуть-чуть больно, но лучше не дергайся, иначе только хуже сделаешь.

Айсин послушно опустилась на мягкий диван. Лунас расположился рядом, развернув перед собой на столе один из пергаментов со множеством рун и подписями к каждой из них. Вооружившись инструментом, похожим на плод любви перочинного ножа и шариковой ручки, Лунас уже готов был приступить к ритуалу, но Айсин с опаской отпрянула в сторону:

– Я надеюсь, ты мне этим скальпелем голову не оттяпаешь?

– Это алхимическая ручка для рунописи, – поправил Лунас, повертев в пальцах инструмент.

– Так сколько раз, говоришь, ты это делал?

– Один, на себе.

– Обнадеживающе.

– По правилам рисовать руну нужно на груди, но я не рискну тебе это предложить. Поэтому лучше сделать сзади на шее. Заодно скроем волосами. Когда она активируется, осядет на кожу, как рисунок чернилами. Можно, конечно, попробовать на виске…

– Спасибо, но я никогда не испытывала большой симпатии к татуировкам, так что лучше, если я и сама не буду ее постоянно лицезреть.

Лунас кивнул, снова вооружившись алхимической ручкой. Айсин стянула копну каштановых волос в небрежный пучок на затылке. Буквально тут же она почувствовала, как холодный кончик ручки колет кожу. Она видела в отражении шкафов, как Лунас долго возится с выстраиванием линий, измеряет градусы и точность направлений. Время от времени он подсматривал в пергамент, сверяясь с оригинальным рисунком. Дабы не сидеть в тишине, Айси решилась задать вопрос, который ее мучал:

– Скажи, а правда, что отказаться от силы – это самое ужасное, что может сделать маг? Эль рассказала, что Мантир считает, будто лучше умереть, чем отдать дар.

– Не любишь неловкое молчание? – хмыкнул Лунас. – Маги крайне трепетно относятся к своим дарам. Все обострилось после Вер-Шительной Войны, когда волшебников практически истребили. Даже сейчас нас на самом деле очень мало. И некоторые нечистые на руку ублюдки используют украденную Дикую Магию. Как ты понимаешь, извлекается она из живых колдунов, а забравший увеличивает свою силу. Говорят, чужая Дикая Магия дает дополнительные возможности естественному дару, но не знаю, правда ли это. Полностью отдав дар, маг становится безвольным куском мяса, не умеющим мыслить и осознанно действовать. Спустя какое-то время эти бедолаги умирают.

– Ох, это так жестоко.

– А с Мантиром вообще приключилась довольно жуткая история. В молодости он возглавлял варма́дский отряд…

– Какой отряд?

– Варма́ды – это наемники из разных рас, собранные в организованный орден. К ним тяжело попасть, необходимо пройти чудовищно сложные вармадские посвящения. Так вот, Мантир взял под свое командование отряд молодняка, отправился с ними на задание и попал в плен к «извлекателям». Деталей истории не знаю, но финал был плачевный. Весь отряд лишили сил и убили, а Мантир потерял глаз, его пытали и угрожали заражением могильным вирусом. Его спас другой патруль вармадов, он выжил только благодаря им, но душевная травма до сих не зажила. Такие дела.

Айси не нашлась, что ответить, лишь понимающе кивнула.

– Аверо, – наконец произнес Лунас и приложил ладонь к шее девушки.

Айсин почудилось, что она ослепла. Сапфировая вспышка алхимической энергии на мгновение буквально лишила ее зрения, после чего словно впиталась в руну. Айси повернулась, чтобы рассмотреть в стеклянных дверцах шкафа с книгами свое отражение со спины: на покрасневшей коже ярким синим светом горела руна с расплывчатыми очертаниями. Мягкое тепло разлилось по венам, будто топленое сливочное масло. Жар окутал шею, зарылся в волосах, скользнул к вискам и потерялся где-то в зрачках. Дождавшись, когда пройдут все неприятные ощущения, Айсин взглянула на Лунаса.

– Теперь все точно готово, – довольный собой, сообщил маг, откладывая на стол алхимическую ручку, и посмотрел на настенные рунные часы. – Хочешь утешиина? Как раз осталось минут двадцать до следующего занятия, а потом я покажу тебе, куда идти.

– Я не против, давай.

Уже выходя из гостиной, Лунас вдруг остановился и нахмурился:

– Только, Айси, лучше никому не рассказывай об этом. В Шамадоре не жалуют несанкционированную алхимию. Да и сами алхимики предвзяты к частным практикам.

– Хорошо, я тебя поняла.

– Спасибо, – Лунас радостно просиял.

Глава 16. Связанные ложью

По указанию Нарины Опирум и не без рекомендаций Нейрана Нэмета Эльвию и Айсин определили на кафедру боевых магов, а Феликса – на защитную. Первой в расписании у их курса была лекция Мантира по Измеграфии, затем дуалы разделились и отправились на специализированные уроки, после которых по плану стояло занятие по Тактике Ведения Боя, общее для всех курсов. Когда у Лиар с Фелом началось предпоследнее занятие по Защитной Магии, длинноногие тени уже протянулись по утоптанной земле. Теплый воздух гладил лицо запыхавшегося Феликса. Несмотря на то, что урок проводился под кроной дуба, он все равно чувствовал, как по его спине скатываются дорожки пота. Облизав пересохшие губы, Фел расслабил руки, вышел из отрабатываемой стойки и рухнул на ровно подстриженный газон.