Воронья душа (СИ) - Анна Морион
— Мы пришли забрать росток дерева, который подарила Хедда, — холодно сказал я, надеясь, что Сильвия вручит нам то, что мы просим, и мы тут же удалимся.
— Мы хотим посадить его! Прямо сейчас в саду! И ты идешь с нами! — радостно воскликнула Вилья, вцепившись в подол платья демонессы.
— Не думаю, что я могу присоединиться… Мне очень жаль, дорогое дитя, но я не… — начала было Сильвия.
— Но мы теперь одна семья! Ты теперь жена моего папы! — обиженно буркнула Вилья, и вдруг я с удивлением заметил, что взгляд моей супруги потеплел.
— Не нужно докучать королеве. Мы посадим дерево сами. На улице так холодно, а Сильвия не привыкла к морозу, — поспешно сказал я, присев рядом с младшей дочерью.
— Да, очень холодно! Она не пойдет с нами! — довольным тоном поддакнула мне Альва. Кажется, идея сестры совершенно не пришлась ей по вкусу.
— Ну, пожалуйста, Сильвия! Пожалуйста! — тихо сказала Вилья, заглядывая в красные глаза демонессы.
Я знал: Сильвия откажет. Пусть уже скажет твердое: «нет», и я утащу девочек в сад.
— Ты права, Вилья: мы одна семья, и мы посадим это красивое дерево вместе. Это ознаменует начало нашей династии Мёрксвердов, — вдруг решительным тоном сказала моя супруга, и на ее лице появилась спокойная улыбка.
Слова Сильвии настолько удивили меня, что я даже слегка закашлялся. Мою грудь вновь пронзила боль, такая острая, что я перестал дышать. Но, чтобы не пугать дочерей, я не проронил ни звука, хотя боль была такой непривычной, такой яростной, будто какое-то существо раздирало меня изнутри.
Но, кажется, моя жена заметила. Она смотрела на меня как-то странно, даже с сочувствием в глазах. А если послание Росси все же было адресовано ей? Что, если Варма и Ламар просто использовали особый оборот речи, чтобы отвести подозрения от своей дочери?
«Если это ей приказали убить меня, и Сильвия об этом узнает, она с удовольствием сделает это. Выполнит задание, не задумываясь» — пронеслось в моей голове, и я пристально смотрел в ее красные глаза, а она смотрела в мои, словно испытывала мою выдержку.
— Подождите меня. Сейчас я тепло оденусь, возьму дерево, и мы вместе пойдем в сад, — отведя от меня взгляд, улыбнулась Сильвия моей Вилье.
Альва недовольно вздохнула, но, видимо, помнила наш с ней разговор и больше не пыталась оскорбить мою жену.
Вскоре мы, семья Мёрксвердов, спускались по лестнице. Вилья крепко сжимала белую ладонь Сильвии, а Альва — мою. Придворные расступались: мужчины глубоко кланялись, а женщины приседали в реверансе. «Ваши Величества!» — негромко говорили они, и это, как чугунный колокол в моей голове, повторяло в моем разуме: «Ты предал Катарину! Ты не сделал ее своей королевой!», но я решил не идти на поводу у этих темных мыслей. Вдруг Сильвия взглянула на меня, и ее мягкая улыбка заставила меня подмигнуть ей, словно мы были не властителями целого королевства, а девочкой с кухни и помощником конюха.
«Пора отпустить прошлое. Моя любовь к Катарине не умрет никогда, но ее не вернуть. У нас остались дочери, которые нуждаются в материнском тепле… Их бабушка заботится о них, лелеет их, но она никогда не сможет стать им матерью… Как было бы прекрасно, если бы Сильвия смогла полюбить моих девочек, а они ее. Хотя, Вилья уже без ума от нее. Возможно, этот брак, вынужденный для нас обоих, принес нам новые чувства и направил наши жизни в новое русло. Пусть Сильвия никогда не сможет полюбить меня как мужчину, как супруга, между нами не должно быть секретов и тайн. Мы оба несем тяжелое бремя, а скоро еще и станем родителями нашего общего сына… Я был слишком жесток с ней. Она не заслуживает моей жестокости» — думал я, машинально передвигая ноги и спускать ступенька за ступенькой.
Но как нам найти общий язык? После всего, что я наделал?
Мои мысли прервал радостный голосок Вильи, и, вернувшись в реальность, я обнаружил, что мы уже вышли в сад и остановились неподалеку от дерева Хедды. Именно здесь, рядом с замерзшим фонтаном, девочки пожелали посадить новое дерево. Дерево династии Мёрксверд.
— Папа, выкопай ямку! Земля такая твердая! У меня ничего не получается! — обиженным тоном попросила меня Вилья и протянула мне небольшую лопату, которую мудро захватила с собой из замка.
— Земля твердая, моя дорогая, потому что ее заморозил холод, — объяснил я и принялся за дело.
Мои дамы стояли кружком вокруг меня. Падал снег, и было так холодно, что я пожалел о том, что накинул на себя лишь легкий кожаный плащ. К счастью, я немного согрелся, орудуя лопатой, и вскоре вырыл довольно глубокую яму, в которую Вилья нетерпеливо опустила несчастный росток. Более моей помощи не просили: девочки принялись энергично засыпать яму той землей, которую я сложил аккуратной горкой, пока рыл яму.
Девочки были заняты и не обращали на нас внимания. Я стоял, держа в руке лопату, слегка поеживался от холода и старался не смотреть на Сильвию.
— Что было в твоей шкатулке? — осторожно спросил я, так тихо, чтобы не услышали мои дочери.
— Перстень с изумрудом. Свадебный подарок, — спокойным тоном ответила моя жена. — Не такой большой сюрприз, как твоя змея, но все же.
— Ты права, — усмехнулся я, чувствуя в душе облечение. Сложив ладони, я потер их друг о друга, чтобы хоть немного согреть. Дурак, я не надел перчатки и теперь раскаивался в этом. Я бы с радостью вернулся в теплоту дворца, но нужно было терпеливо ждать, пока мои дочери вдоволь налюбуются своей работой и сиротливо торчащей в мертвой земле палкой. — Как думаешь, дерево примется? Или погибнет? — вновь обратился я к Сильвии.
— Все зависит от того, будут ли за ним ухаживать, или же забудут о нем сразу, как только мы вернемся во дворец. Я скажу тебе, Дерек: если это деревце будут топтать, если его будут оплевывать, оно, безусловно, зачахнет. — Сильвия взглянула на меня, и этот пристальный взгляд словно прожег мою душу.
Я понял, что она имела в виду. Она говорила о себе и том, как ее встретили в Стурьфьеле. Она сама была подобна нежному ростку привезенного из дальней страны дерева, а я делал все возможное, чтобы заставить его умереть.
— На днях ты займешь покои королевы, — тихо сообщил я, словно желая расположить ее к себе. — Их занимает Хедда,
