Нам не понять друг друга сразу. Дилогия (СИ) - Медведева Алена Ильинична

Что, почему и как это работает — сейчас не имело значения. Куда важнее: я уяснила, что стала единственной слабостью неймарца. Уяснила именно тогда, когда осознала: что больше всего и любой ценой желаю ему помочь!

Осолия насмехалась над Тьер-Тенгом, заявив, что я — не на его стороне. Она ошиблась! Только, увы, я — это крошечный огонек самосознания, еще не замерзший в душе — мало чем способна была помочь мужчине, вину перед которым осознала. Вину и потребность сделать все ради него.

Любовь, это не всегда восторженные признания и бесконечная радость просто от присутствия любимого. Любовь — это еще и готовность жертвовать чем-то очень важным ради того, кто дорог. И сейчас, будь возможность повернуть время назад, я бы пожертвовала всем, что прежде казалось неодолимым препятствием, с легкостью перешагнула через свой страх, комфорт привычного мира, кажущуюся несовместимость земной женщины и представителя неймарской расы. Но… момент был упущен.

Возможности сопротивляться тоже не было — мое тело отныне во власти Алади, той что отчаянно желает сокрушить мужчину, которого сегодня я впервые начала понимать. Мужчину, который отныне способен чувствовать. И чувства его адресованы мне.

Нет, я не стала его слабостью. Я стала оружием его неизбежного уничтожения, и так ли важно для меня знать, что направляет его чужая рука?

Впрочем, размышлять о таких масштабных последствиях возможности не было — я старательно заставляла себя сдерживать ужас и вслушиваться в каждое звучащее рядом слово. Тем более, неймарцы говорили о вещах, немногим не парализующих мой рассудок. О той роли, что Алади отвела мне… Роли инкубатора, который выдаст ей почему-то такого нужного ребенка. Почему он нужен я не знала, но и понятого оказалось более чем достаточно: мы не можем допустить реализации этого плана.

Сейчас Алади полностью контролировала мое тело. Мое уединение с Тьер-Тенгом было так желанно для нее, что в душе меня мутило от холодного ликования, источаемого чуждой волей. Едва дверь отделила нас от неймарской четы, оставив по сути втроем, я беззвучно закричала, взывая к Леакрэ, я молила его не поддаваться чувствам.

Удивительно! Бесчисленное количество раз до этого я презирала его за эту, казавшуюся мне неполноценность, за отсутствие реальных эмоций. Но сегодня я тем больше желала ее возвращения, чем отчетливее понимала: и тут моя вина, сама не смогла уберечь его эниар.

Ощущая с каким расчетливым одобрением и предвкушением богиня позволяет ему делать что угодно с моим телом, я рыдала в душе от бессилия и страха. Нет, больше я не боялась этого мужчину, но меня страшили последствия перемен в нем, неотвратимость реализации желаний Алади.

Нет! Нет! Нет!

Он, правда, способен воспринимать посылы моего разума? Сейчас я могла надеяться лишь на это. Мысленно снова и снова, взывая к его сознанию, умоляя остановиться и защитить… еще не существующего ребенка. Защитить нас от полного поражения.

Казалось, все напрасно. Тьер-Тенг словно сошел с ума, ослеп и оглох, лишившись всяческого здравомыслия. Мы поменялись местами — как он на Земле не способен был достучаться до меня и удержать от опрометчивых поступков, так и я сейчас не имела возможности повлиять на его желания.

О, как торжествовала Алади, ледяной змеей силы в преддверии решающего броска скручиваясь в моем животе. Было ли так и с другими сестрами, поверившим обещаниям культа и сделавших себя бесправными сосудами для зловещих намерений богини? Они так же умирали от ужаса, не способные изменить хоть что-то, безвольно ощущавшие как в их телах зарождается новая жизнь. Жизнь, которую немедленно, порабощая с первых минут существования, окутывает холод чуждой энергии. Холод, в котором этим несчастным предстоит существовать до конца.

Отныне всякий страх перед Леакрэ ушел — то что затаилось во мне, было куда страшнее. Я умирала от ужаса не перед неймарцем, меня пугала отныне неизбежная перспектива — стать орудием его уничтожения. Дальше я не заглядывала — рассуждения о ребенке и его роли просто не укладывались в голове.

Как никогда прежде ощущая себя калекой, в бессилии обреченности смотрела на Тьер-Тенга. Словно бы сейчас видела его впервые — настоящим и живым до одури. Прежде неизменно спокойное лицо казалось маской, никогда я не могла заставить себя вглядываться в черты невероятного жениха. А сейчас… не могла отвести глаз, беззвучно взывая к его сердцу, невольно любуясь явственными признаками внутренней силы, что приоткрыла страсть, преобразившая его невозмутимое лицо.

Огонь его жадного и в чем-то сумасшедшего взгляда, стиснутые от напряжения губы, трепетавшие от учащенного дыхания крылья носа и красное зарево его волос, отгородивших наши лица от всего мира. Пока руки неймарца в безудержной ласке двигались по моему телу, его лицо неизменно оставалось склоненным ко мне. Все что я видела сейчас — было его лицо. Все, о чем я молила — видеть его вот так до конца жизни. Жизни, в которой не будет Алади, коварных интриг и… бессилия неволи.

В своих мыслях, я уже касалась ладонью его четко очерченных скул, успокаивая и ободряя. Утешая и обещая… Но в жуткой реальности, где мы оба сейчас в плену — он в капкане своих страстей, я покорна воле самой безликой и безжизненной силы во вселенной — здесь я не могла коснуться Леакрэ сама. Мое тело не способно было поддержать душевный порыв. Кажется, Алади вполне устраивало происходящее, она не видела смысла в моей инициативе.

Все промелькнуло как бесконечно невыносимо долгий миг. И прежде чем пришло осознание, отреагировало сердце — оно застучало быстрее, ощутив надежду.

Что стало причиной? Что-то в глубине взгляда неймарца, сокрытое за безумной жаждой и одержимой целеустремленностью желания. Возможно, нежность? Или беспокойство?.. Способен ли он был сейчас ощутить тревогу?

За себя? За меня? За последствия собственных поступков?

И…

Робкая надежда, смешанная с неверием, крепла — Тьер-Тенг внезапно отстранился. С видимым усилием зажмурив глаза, резко подался назад и тряхнул головой. В следующий миг двумя всполохами огня взметнулись его крылья.

Треск… свист втянутого сквозь зубы дыхания и… новый взмах.

Казалось стены вокруг содрогнулись. В неподвижном безвольном ступоре замерев на полу, я только и могла наблюдать. Вспышку за вспышкой — новые и новые взмахи его крыльев. И… свидетельство очевидной боли, волнами сотрясающей тело мужчины.

Зачем?.. Но ответ пришел мгновенно — я поняла, он борется. На сей раз с собой. Вновь делает то, о чем я могу лишь мечтать, фактически, делая это за нас двоих.

Холодное недоумение Алади стало едва ли не осязаемым. Чуждой воле не дано было уразуметь мотивов, способных заставить живое существо идти против собственных всеобъемлющих желаний. Настолько поработивших его желаний! Прежде богиня не встречала подобного?

Поэтому она ждала, полагая, что и сейчас сработает знакомый алгоритм — страсти обрушат самообладание неймарца. С чутким трепетом я ощущала убежденность: Тьер-Тенг в любом случае обречен, и чем дольше будет барахтаться, пытаясь сопротивляться, тем сильнее увязнет в собственных порывах.

Определенно, сила, заморозившая меня, источала интерес: как долго он протянет? Сейчас бесчувственный холод воли внутри меня со всем вниманием наблюдал, изучая и анализируя.

Укрыв меня буквально сорванным со стены куском обшивки, Леакрэ словно подал знак — мои мольбы услышаны.

— Не бойся, — сиплым от боли голосом проскрежетал он мне.

Но сейчас я больше всего боялась не его, а той власти и необратимых перемен, что сотворил с ним эниар. То самое тепло, что вопреки холоду Алади разлилось по венам. Как если бы у меня отныне появилось две кровеносных системы, и я поразительным образом ощущала их одновременно.

Мне отчаянно захотелось приободрить капитана, оправдаться… Слова Осолии о том, что я, фактически, тоже его враг — не шли из головы. Будет ли у меня другой шанс?

— Мне стоит бояться? — сейчас я больше адресовала свой вопрос лично Леакрэ. И, кажется, он понял. — Я не сделала этого сама, — еще одно важнейшее признание, лишь намек на мою поддержку, все, что сейчас я могла озвучить, спеша и не понимая, будет ли время сказать позже.