Глаза ведьмы (СИ) - Шолох Юлия

Мужчина оказался крепким и боролся довольно долго. Его рассудок, подгоняемый жадным характером, не желал отказываться от своего имущества.

– Дай ключи. – Отчеканила Дашка, окутывая его голову вторым плотным слоем, в который запустила угрозу и страх. Посыл простой – если не сделаешь, умрёшь. Кажется, другого выхода нет.

Мужчина вздрогнул и протянул ключи.

– Деньги.

Он достал кошелёк, открыл его и уставился в середину, будто не мог выбрать, что взять.

– Только наличные, карты оставь.

Мужчине полегчало, он достал купюры, а кошелёк захлопнул и быстро сунул в нагрудный карман, поближе к телу.

– Теперь выходи. Запоминай – ты сдал машину в ремонт, забрать должен через четыре дня в... ну, в том месте, где ты обычно её ремонтируешь. А здесь ты оказался, потому что... тебя привёз знакомый с работы и вы поссорились. И этот мудила тебя бросил!

– Садись. – Сашка тем временем уже пролез в машину и устроился за рулём. – Хватит с него. Некогда больше сказки рассказывать.

– Отойди и забудь, что видел! – Отдала последний приказ Дашка и оббежав машину, села на переднее сиденье, что рядом с водительским. Машина тут же рванула с места и пулей выскочила со стоянки на дорогу.

Дашке вдруг стало плохо. Трясло. В ушах гудел рой разворошенных пчёл, всё становилось белым, однотонным, и воздуха не хватало. Она это сделала! Заставила человека... так просто заставила его отдать машину и деньги!

Но кажется с непривычки слишком сильно выложилась, а ведь после пещеры она была как выжатая досуха тряпка.

– Держись. Скоро мы будем в безопасности. Держись! – Повторял Сашка, но от дороги не отвлекался. Последнее, что она почувствовала, перед тем, как отрубиться – как из сжатых пальцев выскальзывают чужие деньги.

Спать в машине неудобно, это понятно любому, кто пробовал. Ещё хуже, когда ты спишь в скрюченной позе – тогда точно проснёшься с таким ощущением, будто тебя всего изломали, потом искусали муравьи и боль со временем становится только сильнее. Вроде знаешь – мышцы затекли, пройдёт, но чёрт возьми, как же хочется стонать и плакать!

– Тихо, тихо, всё уже хорошо.

Машина затормозила и остановилась на обочине. Они были далеко за городом, на большой трассе. Мимо поносились другие машины, отчего кузов покачивало, как катер на волнах. За окнами было темно.

– Всё уже закончилось, – шептал Сашка, придвигаясь и обнимая Дашку за плечи. – Мы уже далеко. Не так чтобы очень... но скоро остановимся переночевать. Мы живы, живы, слышишь? Нас не догнали.

Дашке сейчас было на всё плевать, только бы кровообращение восстановилось и мерзкие иголки перестали колоть.

– Как доберёмся до места, я сварю тебе какао. – Улыбнувшись, предложил Сашка. – Если перестанешь стонать.

Дашка от удивления действительно перестала. Он сварит ей какао? Только бабушка варила... очень давно.

– Вот видишь, все любят какао, – продолжал паясничать Сашка. – А у меня получается лучший. Секрет в том, что я никогда не жалею какао-порошка! И если ты никогда не любила какао, то попробуешь и полюбишь.

Это было так мило – и его слова, попытка утешить, и его улыбка, и то, как осторожно он её обнял. Наверное, Дашка погорячилась, когда сказала, что сейчас ей было на всё плевать. На него – нет.

Его щека прижалась к её волосам, дыхание успокаивало. Минута блаженства и жизнь стала казаться не такой отвратительной, как раньше.

– Ну что, поехали дальше? – Тихо спросил он.

Дашка кивнула.

Не прошло и часа, как Сашка остановился у залитого огнями мотеля. За комнату заплатил деньгами, забранными у мужика с парковки. Кто бы мог подумать – и это Служитель!

Впрочем, Дашка не спешила злорадствовать его падению. Сама-то недалеко ушла. Подумать только – ограбила человека! А главное – стыдно было так, как не было даже после убийства.

О, только не сейчас! Не время думать об убийствах. Нужно отдохнуть. Правда, если не отдохнуть, то хоть ложись да сдохни, так всё надоело!

Комната оказалась маленькой и прокуренной, с двумя узкими кроватями, покрытыми пледами в жёлто-серую клетку. На столике в вазе стояли искусственные розы броского розового цвета.

Дашка первым делом отправилась в ванную, чтобы смыть с себя всё лишнее. Ей казалось, к коже прилип не только пот и грязь, а и усталость, и проклятье Безымянной, и взгляды отвращения Служителей – всё смешалось и покрыло её словно коркой, от которой хотелось во чтобы то ни было избавиться.

Она так и сделала. А когда вышла из ванной, кутаясь в большое выбеленное полотенце, Сашка лежал на кровати, скрючившись и наполовину накрывшись одеялом, и крепко спал.

Наблюдать за кем-то спящим, оказывается, бывает интересно. В общежитии за собой такого Дашка не замечала, а вот живя в одной комнате с Катериной, она иногда наблюдала за соседкой и улыбалась – та забавно высовывала кончики пальцев из-под одеяла и прятала голову под подушку, так что один нос торчал.

И Сашка... он словно притягивал взгляд, хотя ничего забавного в нём не было. Но то, что было, заставляло сердце петь, а тебя легко улыбаться, и радоваться, и тосковать одновременно. Хотелось уложить его удобней и накрыть, чтобы не замёрз, и разуть, и поцеловать в лоб. А потом сесть рядом и не спать всю ночь, охраняя его сон.

Сашка горько вздохнул.

Да уж, они оба сегодня отличились, творили дела, каких никто не ожидал. Он спас её, она – вероятно, современный мир. Хм. Какая увлекательная мысль!

Дашка решила не мешать, растянулась на соседней кровати и уставилась в потолок.

Не верилось, что после всего, что произошло в пещере прошло только несколько часов. Ей казалось, позади целая вечность.

И что дальше? Что же делать дальше?

Как же она устала задавать себе этот вопрос и искать на него ответ! Дашка повернулась на бок, так, чтобы видеть Сашку, чтобы даже во сне знать, что он рядом, и закрыла глаза.

Всё завтра.

Утро выдалось поздним.

Разбудили их звуки большой и шумной дороги – мотель располагался рядом с трассой и проезжающих мимо машин с утра резко прибавилось. Проснулись они одновременно – Дашка открыла глаза и увидела, как Сашка делает тоже самое.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга, а в лучах осеннего солнца, пробивающихся сквозь занавески плавали пылинки.

Потом Сашка улыбнулся. Так светло, радостно, будто и нет никакого побега, и ничего им не грозит, и не может быть на белом свете утра счастливее, чем сейчас.

– Ты похожа на взъерошенную сову. – Заявил он.

– А ты соврал про какао!

Улыбка на Сашкином лице слегка померкла, словно он вспомнил, что происходит. Резко вскочил, поморщился и схватился рукой за шею. Видимо, отлежал. Глянул на настенные часы – едва перевалило семь утра.

– Нужно быстро в какой-нибудь город с «Виталь-банком». Вставай и собирайся, я схожу за кофе.

– Но зачем? – Валяться было так хорошо, и вставать вовсе не хотелось!

– У меня там счёт. Когда-то завёл... даже не думал, что пригодится. Нужно успеть снять деньги, пока не разнюхали и не перекрыли. Или ты хочешь каждый день нам деньги доставать, как с тем несчастным на парковке?

Дашка со рвением покачала головой.

– Тогда нужно опустошить счёт, пока до него не докопались, бросить эту машину и залечь на дно где-нибудь в месте поменьше. Будем ждать, пока Владимир Иванович с новостями не объявится. Главное, чтобы он накопал чего-нибудь! А так, боюсь, теперь мы сами по себе. – Сашка сел на кровати, его взгляд остановился на полотенце, что еле прикрывало Дашкину грудь. – Совсем одни.

Взгляд у него стал на редкость мечтательным и довольным.

Она невольно поёжилась, прикрываясь руками. Слишком свежи были в памяти слова, которые он говорил той, другой, вся эта история с Симоной, когда они то сорились, то мирились, а Дашка была словно сторонний наблюдатель, вынужденный при этом присутствовать. Конечно, она помнила, что Сашка сказал тогда, когда думал, что вскоре их убьют, очень хорошо помнила и главное, верила. В таких ситуациях люди не станут врать, себе-то уж точно.