Дочь княжеская. Книга 4 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна
Сияющий свет передвинулся от запада через север к востоку. Лёгкие перистые облака наливались коричневато-алым золотом — начинался рассвет. Хрийз присела на лавочку, долго смотрела в горизонт с лютой тоской: закончится это всё когда-нибудь или нет?! Скорей бы уже вернулся отец и забрал обратно всю эту власть и все эти решения, да и ответственность эту вместе с магическим даром тоже. Устала. Так устала, что не описать словами. Сколько можно уже барахтаться в болотной воде, тянуться к свету, к воздуху и, вместо спасения, получать палкой по голове снова и снова. Зря вернулась. Надо было так и бродить призраком по Геленджику, пока не развеяло бы окончательно.
Геленджик.
Город детства вспоминался теперь не весёлым и солнечным, а таким, каким Хрийз увидела его по дороге в логово Даррегаша Рахсима — хмурым, прошитым мелким противным дождём, серым. Как будто жизнь из него выпили, хотя война шла в другом мире, иссушающая души сеть была — в другом мире…
Вернулась — правильно. Паука-душежора надо было давить. Чтобы он не творил больше свои мерзости — ни с кем, ни над кем. Ради этого можно было и жизнь отдать снова. Лишь бы точно знать, что Даррегаш Рахсим отправится за Грань без каких-либо иных вариантов, предполагающих спасение.
Кем он возродится снова? Мерзким слизнем или мироздание даст ему шанс искупить причинённое зло в обличие получше?
Пришёл сЧай. Сел рядом, обнял. Хрийз устало положила голову ему на плечо. Хоть в нём сомневаться не приходилось. Потому что это сЧай.
Горы мешали увидеть восход. А он уже начался: небо стремительно светлело, наливаясь сиянием нового дня.
ГЛАВА 9
Дахар пришла под вечер. В военной форме Островов, с безупречной причёской. Мёртвую свою ауру она спрятала под морскими волнами с пенным ветром. Качественная иллюзия, дающая помимо визуального и слухового еще и тактильный обман: рядом с Дахар казалось, будто тебя действительно оглаживает смиривший свою мощь до поры морской ветер. Но «истинный взор» не обманешь.
Под мягкими летними волнами скрывалось всё то же тусклое серое мерцание стихии Смерти.
— Спит, — сказала Дахар, осмотрев Милу. — Непорядок, земли бы ей принести…
— Она всегда тут спала, — возразила Хрийз. — Именно так, под одеялом.
— Впрочем, это же Мила, — сказала Дахар. — С ней никогда не знаешь, что стрясётся в следующий миг. И проснуться она может в любое время…
Но может и не проснуться, поняла Хрийз не сказанное. Дахар держалась отстранённо и холодно, подчёркивая разницу в статусе, и девушка поняла, что неумершей не нравится ситуация с Сихар, но говорить что-либо она не хочет. Может быть, сказала сЧаю. Обсуждает с кем-то еще из своих сослуживцев. Но с Хрийз разговаривать не хочет и не будет, хоть кричи, хоть грозись.
Хрийз сама чувствовала какую-то трещину, расколовшую вчерашней ночью мир надвое, на «до» и «после». Кто за язык тянул, спрашивается? Всё это надо было делать не так. Есть же эти… следователи. Славутич, наконец. Они бы разобрались и определили степень вины. А если Сихар действительно не виновата? А если виновата?
Голова пухла. Скоро от вопросов, на которые нет ответа, раздуется совсем, да и лопнет, на радость Рахсимам. Этих Хрийз вообще видеть не хотела, обоих двух, хотя старший, как ей передали, хотел бы увидеться.
— Зачем? — спросила Хрийз у Лилар.
Просьбу о встрече старший Рахсим передал через неё.
— Он не сказал, ваша светлость.
Хрийз кивнула, но видеть старшего посла ей было невмоготу. Она чувствовала, что задыхается, настолько сильным было ощущение каменного пыльного мешка, в который угодила вчера. И ни просвета, ни надежды.
Вот и сЧай тоже где-то не рядом. Да, ему хватает сейчас забот. Но он в делах, а она — здесь. В комнате со спящем беспробудным летаргическим сном Милой.
«Не бросай меня» — звенел в ушах её голосок.
И не закроешься от него, и не убежишь.
Чтобы окончательно не сойти с ума, Хрийз снова взялась вязать. На этот раз не платье, просто полотно. Сверкающая нить укладывалась ряд за рядом, бежала из-под пальцев цветная, со стеклянным блеском, волна…
А если Сихар всё-таки виновата?
А если нет?
Полотно из цветной стеклянной нити ширилось, ряд за рядом, ряд за рядом. Уже было так однажды, давно. Тогда тоже связала покрывало и спасла кого-то. Кого, помнила слабо, главное, что спасла. Сосредоточенную неподвижность — жили только руки со спицами — не могло нарушить ничто.
… Взять растрёпанные, вкривь и вкось искромсанные ветрами бед нити. Выгладить, расправить бережно оборванные концы. И сплести из них новую судьбу — взамен прежней, изношенной до дыр…
Хрийз поняла, что у неё получилось только тогда, когда завязала последний узелок. Похожий на тот, положенный врагом, и в то же время не похожий совсем. Создание артефакта — всегда таинство, происходящее строго между творимой вещью и творящим магом. Не бывает в природе двух одинаковых, как не бывает абсолютно одинаковых людей. Даже идентичные близнецы не копируют друг друга полностью
Хрийз встала, — с трудом, тело затекло от долго сидения, — аккуратно убрала одеяло. Мила так и не проснулась, такая маленькая, такая беззащитная… Хрийз бережно укрыла её вязаным покрывалом, осторожно пригладила разлохматившиеся кудри. Полотно из сплошной стеклянной нити слабо вспыхнуло тоненькими маленькими искорками, насыщаясь магией.
Если уже и это Миле не поможет, тогда что поможет…
Постояла у кровати, подсознательно ожидая, что Мила встанет — вот прямо сейчас. Потом с удивлением увидела в окнах заревой вечер. Сколько же времени прошло?!
За дверью — пустой гулкий коридор, уходивший к галерее, пустая же лестница, ни следа присутствия Лилар, а ведь должна быть где-то рядом. Испуг острой щепкой вонзился в сердце:
— Лилар?
— Она отлучилась, — прозвучал со спины голос Лаенча лТопи. — Пока я вместо неё. Если вы не возражаете, ваша светлость.
«Как бы я возразила…» — подумала Хрийз.
Внезапная отлучка Лилар не насторожила её, в конце концов, у Лилар — маленький сын, из-за которого она, собственно, и пошла в услужение к старому князю. Служение — в обмен на безопасность сына… Как всякой матери, Лилар, должно быть, хотелось урвать мгновение, чтобы навестить своего ребёнка. А мгновение выдалось, что надо — подопечная княжна весь день просидела в кресле за магическим вязанием…
лТопи стоял у узкого стрельчатого окна, выходившего на террасу. Здесь, вниз по лестницей вдоль, по коридору, было немало таких окошек. Выскочить в него невозможно, слишком узкое. Но свет в дневные часы оно давало, и свет дробился в витражных узорах, бросая на стены и пол цветные блики.
Хрийз подошла, встала рядом. Сквозь узкую щель окна можно было разглядеть террасу, клумбы, часть лавочки. Зеленоватые, красные, розовые и синие узоры превращали мир в странный калейдоскоп, внезапно застывший в пространстве и времени.
