Личный медиум для темного лорда - Елена Михайловна Малиновская
Темные глаза лорда Гессена полыхнули жарким огнем понимания.
– Макс, за мной! – приказал он и вытащил из кармана камзола какой-то камень, внутри которого уже принялась концентрироваться лучистая серебряная энергия.
Видимо, тот самый загадочный портальный камень, который позволит им мгновенно оказаться около лавки мэтра Хайлина.
Максисилиан немедленно шагнул к нему. Затем обернулся и поманил меня указательным пальцем, видимо, предлагая подойти ближе.
– Сдурел, что ли? – без слов понял его замысел Дагмер. – Вот только девчонки нам там не хватало! Этот гад маг. И маг преотличный.
– Я не хочу оставлять Хельгу здесь! – огрызнулся Максимилиан.
– А я не хочу, чтобы ее убило каким-нибудь случайным рикошетом, – парировал Дагмер. – Потому как если Гильом там – то будет жарко.
– Но… – заупрямился Максимилиан.
– Ой, да брось! – фыркнул Дагмер, не дав ему договорить. – Перестань. В этом доме она будет в полной безопасности. Тут с десяток моих людей.
– Вот как раз это меня и беспокоит, – обронил Максимилиан, и тревожная морщинка расколола его переносицу.
– Время, Макс, время! – подстегнул его лорд Гессен. – В конце концов, тебе нужны лавры гениального сыщика? У меня-то эта слава уже есть. Это твое желание было.
Максимилиан все еще колебался, тогда как камень набирал свечение все сильнее и сильнее. Было похоже, как будто лорд Гессен сжимает в руке настоящую звезду, готовую в любой момент взорваться.
– Пожалуйста, в таком случае я иду один, – насмешливо обронил он.
И это оказались решающими словами.
– Будь по-твоему, демоны с тобой! – выплюнул Максимилиан. Еще раз нашел меня взглядом и коротко приказал: – Из дома – ни на шаг! Ясно?
Ответить я не успела. В этот момент камень раскололся на мириады горящим ослепительно белым огнем осколков. Пылающая завеса на один кратчайший миг закрыла от меня фигуры двух лордов. А когда она исчезла – в комнате кроме меня больше никого не было.
Глава четвертая
Я почему-то не смела выйти из кабинета Эмилии. Наверное, стоило вернуться в гостиную к Малиссе и Риверу, но…
Было очень и очень не по себе от мысли, что придется утешать плачущую женщину, так неожиданно узнавшую о гибели ее хозяйки. Про Ривера и говорить нечего. Что сказать ребенку, потерявшему мать?
Поэтому я предпочла трусливо отсиживаться здесь, в полном одиночестве.
В доме по-прежнему было суетно. То и дело по коридору грохотали тяжелые шаги. В соседних комнатах, по всей видимости, продолжался обыск. Судя по звукам, то и дело передвигали мебель, выискивая какие-то тайники.
Я неторопливо прошлась по кабинету. Подошла к шкафу и задумчиво провела указательным пальцем по корешкам книг.
Надо же. Эмилия действительно любила читать. И Дагмер был прав. Предпочтение она отдавала именно произведениям о любви. Должно быть, не испытав этого чувства в реальной жизни, она отчаянно пыталась найти утешение хотя бы на бумажных страницах книг.
Ее приход я почувствовала заранее. Пахнуло знакомыми духами, по коже пробежала ледяные мурашки, и я поняла, что больше не одна в комнате.
– Так ты позаботишься о моем сыне? – раздалось печальное позади.
Я вспомнила короткий разговор с лордом Гессеном по этому поводу. Увы, в этом вопросе от меня мало что зависит. Точнее – вообще ничего. Потому что судьбу Ривера будут решать совсем другие люди.
Но я не смела сказать так Эмилии. Иначе ее душа вообще никогда не обретет покоя. Однако и солгать призраку тоже нельзя. Поэтому я уклончиво ответила:
– Я попытаюсь.
После чего осторожно обернулась.
Эмилия стояла в нескольких шагах от меня. Теперь ее фигура стала еще прозрачнее. Со временем очертания ее фигуры будут размываться все сильнее и сильнее, являться она станет все реже, пока окончательно не скроется во тьме перехода. Если, конечно, не застрянет между двух миров из-за тревоги о сыне.
– Спасибо, – с нескрываемым облегчением выдохнула Эмилия.
Сделала шаг назад, явно желая уйти, но я воскликнула:
– Постойте!
Сложно было удержаться от искушения узнать правду из уст непосредственной участницы событий. А я не сомневалась, что леди Клейд и впрямь была сообщницей Гильома. Вопрос только в том, действовала она самостоятельно или по принуждению.
Эмилия повиновалась. Замерла в ожидании моего вопроса.
– Почему вы помогали Гильому? – спросила я напрямик. Торопливо добавила, заметив, как ее лицо исказила короткая гримаса ужаса: – Не бойтесь. Вы же понимаете, что он больше не сумеет причинить вам вреда.
– Не уверена, – прошептала Эмилия. – Гильом… Ему доступно всякое. Он настоящий гений темной магии. При мне он призывал из мира теней души и мучил их.
– Это невозможно. – Я недоверчиво покачала головой. – Мертвые не испытывают боли. Уж поверьте мне.
Эмилия явно задумалась над моими словами. Затем пожала плечами.
– Возможно, ты и права, – протянула с сомнением. – Сейчас я не чувствую его власти надо мной. А раньше она была беспредельной.
– Так он заставил вас помогать ему?
Эмилия посмотрела на книжный шкаф, около которого я стояла. На ее лице заиграла слабая улыбка.
Кажется, я уже догадываюсь, как именно Гильом завлек в свои сети знатную богатую даму.
– Я всегда мечтала о любви, – проговорила печально. – Мужа я уважала, но не любила. Доминик был моей запретной страстью, которой я однажды поддалась – а потом жалела всю жизнь. А Гильом… В Гильома я по-настоящему влюбилась. Он был таким, как я представляла настоящего мужчину. Сильным, заботливым, нежным. Поначалу, конечно.
– Вы были любовниками, – без тени вопроса сказала я.
– О, поверь, я долго сопротивлялась столь запретному чувству. – Эмилия виновато опустила голову. – Леди – и дворецкий. Чудовищный мезальянс в глазах высшего света. Меня изгнали бы из приличного общества, если бы это открылось. Но… На страницах этих книг так часто описывались похожие истории. И все они заканчивались счастливо. Поэтому я… Я позволила себе крохотную надежду. И сдалась на милость победителя.
– А как же Вильмонт? – с немалым удивлением спросила я, вспомнив смазливого блондина и сцену, свидетелями которой мы с Максимилианом стали накануне. – С ним у вас тоже была связь?
– Исключительно платоническая, – с грустной улыбкой проговорила Эмилия. – Вильмонт… Он мальчик еще. И сразу скажу: он не имеет ни малейшего отношения ко всем этим смертям. Мне нравилось то, как он ухаживает за мной. Как посвящает мне стихи, как целует руки. Возможно, он притворялся… Хотя нет. Скорее всего, он притворялся. Но мне это льстило. Казалось, будто я действительно героиня любовного романа. И за меня борются сразу двое мужчин. Но на самом деле мое сердце принадлежало Гильому. И я никак не могла вытравить это чувство из своей
