Запечатлённые - Велл Матрикс
Но, к счастью, его страх оказался напрасным. И спустя несколько наполненных его тщательно скрываемой паникой часов Кассандра благополучно разродилась.
Тео увидел сына даже раньше нее. Тот был таким крохотным и беззащитным, что все инстинкты кадхаи у Тео мгновенно заработали в полную силу. В этот момент он впервые понял привязанность отца к Мартину — ведь тот родился на глазах Рэнда.
Малыша положили Кассандре на грудь, выполнив все необходимые процедуры под внимательным взглядом Тео. А затем их оставили втроем.
— А ты боялся, — обнимая ребенка, улыбнулась Кассандра устало.
— Да, очень, — признался Тео. — Я так рад, что все позади.
— Ох. Боюсь, все только начинается, — рассмеялась она. — Говорят, родить ребенка — это самое простое.
— Но теперь я смогу тебе помочь, — мягко улыбнулся он, ласково касаясь малыша.
И они оба оказались правы.
Первые месяцы жизни юного Криса Вайнхаи дались его родителям нелегко. Хотя он ничем не болел, хорошо кушал и крепко спал, но спокойно вел себя только на руках у мамы. И чтобы мама при этом ходила. Стоило Кассандре присесть, и крепкий сон мгновенно прерывался, а малыш немедленно начинал рыдать.
Кассандра падала бы от усталости, если бы не спокойный ночной сон Криса в кроватке и не Теодор. Он всегда был рядом и без просьб и вопросов носил на руках свою запечатленную, пока она держала их сына. Девушка отдыхала в его объятиях, а Тео казалось, что ему хватит сил носить их на руках вечность.
К счастью, такой жертвы не потребовалось. Уже к четырем месяцам малыш перестал так остро нуждаться в маме и начал проводить время вне ее рук. Его родителям стало легче, хотя даже в самые трудные времена взаимная поддержка облегчала им любые сложности.
К удивлению Теодора, его отец неожиданно проникся к внуку теплыми чувствами. Тео перевез невесту и сына в Резиденцию сразу из больницы, понимая, что штат прислуги сильно облегчит жизнь Кассандры. И, стоило им появиться в доме, с внуком пришел знакомиться Рэнд. Маленькому кадхаи удалось покорить суровое сердце деда, и Тео лишь усмехнулся мысленно. Его отец был готов любить кого угодно, только не родного сына. Впрочем, теперь это не имело значения. Тео нашел тех, кто любили его. Свою собственную семью.
Грация появление в доме маленького ребенка и его матери проигнорировала. Мартин же, укативший учиться в столицу, дома вообще не появлялся, что не могло Теодора не радовать. Видеть сводного брата он не хотел и сожалел лишь о том, что тот, наряду с Оливией, не внял хорошему совету.
Если бы эти двое улетели с Танши, то сильно облегчили бы жизнь Тео. Увы, они оказались слишком самонадеянны.
И, когда Крису исполнилось полгода, и малыш стал достаточно самостоятельным, чтобы его можно было оставлять с няньками, Тео приступил к делу. Даже двум делам, одно из которых было более чем приятным — подготовка к свадьбе. Кассандра не настаивала на пышной церемонии, но и против ничего не имела, охотно участвуя в организации. А Теодору хотелось, чтобы свадьба получилась идеальной, самой лучшей, особенной — для такой особенной девушки.
Но, насколько приятным было это дело, настолько же неприятным — другое. Тео предъявил обвинение Мартину и Оливии.
Разумеется, отец его поначалу не поддержал. Созывать Совет самостоятельно Тео еще не имел права, а обращение с такой просьбой к Владетелям иных Родов понимания бы не встретило. Кто прислушается к мальчишке, которому не поверил даже родной отец? Поэтому Теодору предстояло убедить отца в своей правоте. Вот только Рэнд ничего не хотел слушать, полагая, что Теодором движет желание отомстить брату.
— Это тобой движет слепое нежелание верить в его виновность! — вспылил в конце концов Тео. — О, уверен, если бы он пришел с подобным обвинением, Совет был бы собран в тот же день!
— Разумеется, нет! — возразил Рэнд. — Я никому не поверил бы, что один из моих сыновей желает смерти другому!
— Вот как? А теперь подумай, что Мартин планировал стать опекуном племянника, при том, что у ребенка вроде как должен остаться дед-кадхаи. Ты точно уверен в его сыновьих чувствах?
— Теодор! — Рэнд разгневался. — Да как ты смеешь! Мартин не мог бы желать лучшего отца, чем я! Даже ты, несмотря на свою обиду на меня, спас мне жизнь. И теперь заявляешь, что Мартин, который все имеет благодаря мне, желает мне смерти?
— Ты считаешь, он тебе благодарен? Тогда ты ошибаешься. Не сравнивай меня с ним — что бы я к тебе ни чувствовал, ты — мой отец, и во мне заложено стремление защищать тебя. А в нем этого нет, потому что Мартин — не кадхаи. И это то, что он тебе не может простить. Как бы ты не любил его, как бы не баловал — он всегда будет помнить, что не родня тебе, потому что он — человек.
— Я дал ему все!
— Даже Грация признает, что упустила воспитание сына. А уж она в нем души не чает.
Рэнд не нашел, что возразить. Он и сам понимал, что чрезмерно избаловал приемного сына, позволив Мартину вырасти в атмосфере вседозволенности. Но он не хотел признавать, что любимый сын вырос бессердечным. И уж точно не мог и мысли допустить, будто Мартин желает ему смерти.
Поэтому молчание его не затянулось:
— В тебе говорит обида, Теодор, — упрямо возразил Рэнд.
Тео вздохнул:
— Разве ты не заметил, отец? Я больше не злюсь на вас с Грацией. Мое воспитание вы тоже упустили, не взрастив во мне твердую основу. Я почти рассыпался, столкнувшись с крушением моего личного мира. Но мне повезло, я собрал из осколков себя нового. И все мои обиды остались там, в руинах моего прежнего я. Мне безразлично прошлое, но меня беспокоит будущее. Я хочу, чтобы моя семья была в безопасности. А если не принять никаких мер, Мартин окончательно убедится в своей безнаказанности и может довести начатое до конца. Только поэтому я не отложил все до лучших времен, когда сам стану Владетелем и смогу без лишних проблем добраться до его памяти, отлучив от Рода.
— А если ты ошибаешься? — мрачно осведомился Рэнд. — Если он не желает нам зла?
— Тогда я извинюсь перед Мартином и забуду о его
