Потусторонняя Академия. Огненная Лекси и Адские гонки. Часть 1 - Ксения Кантор
Мы рассказали о системе «бяк», самовольно введённой преподавателем. Нажаловались на притеснения с ее стороны и, в частности, историю одной юной, но очень талантливой студентки. И в конце вывалили на голову призадумавшегося ректора все сплетни и домыслы насчет воровства видений у студентов.
А когда поток жалоб иссяк, мы замерли в ожидании приговора. За то время, что Беранже-Штарк думал, я успела хорошенько его рассмотреть. Это был привлекательный молодой мужчина. С гордой осанкой и прямым взглядом карих глаз. Светло русые волосы, идеальная стрижка, серьезное лицо. Он так уверенно сидел в ректорском кресле, словно занимал эту должность десять лет кряду. Мы видели только верхнюю часть тела, но разница с другими имперцами была очевидна. Он не обладал ни высоким ростом, ни столь развитой мускулатурой, как его приятели, и это безошибочно выдавало в нем человека.
Удерживая в длинных тонких пальцах стилус, он некоторое время постукивал им по столу и явно размышлял.
– Я понимаю ваши тревоги и недовольства, – наконец-то молвил он. – Вы не первые, от кого я слышу о сомнительных методах Сибиллы Романо. Прошу понять меня правильно, что-либо сделать без существенных доказательств я не могу. Нужно время, – он взглянул на Теону. – Постарайтесь не провоцировать ее. Со своей стороны обещаю разобраться в ситуации в самое ближайшее время.
– Спасибо, – судорожно выдохнула Теона.
– Если на этом все…
– Господин ректор, у меня есть вопрос. Так вышло, что я прошла на военное отделение. Можно ли отказаться?
Ректор не то хмыкнул, не то хрюкнул и, как мне показалось тем самым, сдержав рвущийся наружу смешок. И вновь посерьезнев, уточнил:
– Чем вас не устраивает военное отделение? Вы не первая девушка, кто будет проходить огневую практику. Тем более, по окончании Академии вы сами вольны решать, куда двигаться дальше. Никто насильно на границу вас не погонит.
– Ясно.
Вышло уныло и безрадостно. Похоже, мне все-таки придется ехать в этот чертов чертог.
Стефан де Тьерри.
Последние трое суток провел в Сумеречном чертоге. Предстояло многое подготовить к приезду желторотиков. Первое – из числа легионеров выбрать кураторов и проинструктировать их. Второе – установить дополнительные палатки, укомплектовать их всем необходимым. Третье – внести корректировки в учебные маршруты прошлого года.
Последнее доверил кураторам, пусть начинают погружаться в образовательный процесс. И поскольку своего бывшего заместителя Аль-Касими я все же отпустил на новую должность магистра Академии, пришлось озадачиться поиском нового зама. Наметив для себя несколько кандидатур, решил обсудить их с Зафиром. В конце концов, ему лучше знать, кто из легионеров потянет эту должность.
В среду был в Министерстве и провел там несколько встреч. Как раз пришел новый отчет от агента. Пока читал отчет о делах Данте, секретарь непрерывно подсовывала бумаги на подпись, чем сильно меня отвлекала. В конце концов не выдержал и выставил женщину из кабинета. И как оказалось вовремя. К отчету прилагались еще и фото. Но едва скользнул по ним взглядом, замер. На снимках Грязный Данте собственной персоной целовал девицу в ярком вульгарном костюме русалки. Она стояла спиной, но я был почти уверен, что это Вишневская. В ту же секунду грудь опалило гневом и отвращением. Мало ей студентов, так она еще закрутила с бандитом! Со смешанным чувством брезгливости и удивления кинул фото в ящик стола и задумался. Какие мотивы ей двигали? Деньги? Покровительство? Не вышло с Лански, она переметнулась к Ясиру, когда там тоже не срослось, продалась Аллегро. Видимо, просто такова ее девичья сучность. Ладно, недолго ей осталось дефилировать по помосту. Едва у меня будет информация о дне и месте следующих гонок, уж я медлить не стану. А пока продолжу собирать информацию и ждать подходящего момента, чтобы прижать обоих.
С такими невесёлыми мыслями полетел в Академию проверить как дела у Себастьяна. Он как раз сидел в кабинете с Зафиром.
– О, и ты здесь! Это хорошо, – обрадовался друг, при этом слишком подозрительно ухмыляясь. Явно не к добру, – у нас тут сплошное веселье.
– Вот полюбуйся, – с каменным лицом Себастьян передал мне какую-то газетенку. На заголовке значилось «Вестник Академии». О подпольном издании студентов я знал. Милая забава, но не более. И чего друг так напрягается? Тем временем ректор подсказал – дальше, дальше листай. Рубрика «Сказки ПАУКов».
«Жил-был мальчик Себастьян и в мечтах метил очень высоко. Многие годы трудов и стараний привели его на самую-самую вершину. И вот стоит он там, оглядывается, и думает – а куда дальше? И тут произошло ужасное – он захандрил и скатился в депрессию, ибо все казалось бессмысленным. И неизвестно, сколько бы и куда он катился, если бы вдруг не вспомнил, что иногда полезно вернуться к началу. Так он и сделал, и узрел простую истину – важно не куда идти, а с кем.
Жила-была девочка Сибилла, и думала она, что одна такая уникальная. В то время как другие гуляли, бегали на свидания, танцы, знакомились с мальчиками, она лишь презрительно кривилась. И вот ходила она вся из себя особенная и неприступная, пока однажды не постарела и не осталась одна с морщинами. А с морщинами ни на танцы, ни к мальчикам уже не берут».
После прочтения по лицу невольно расплылась улыбка. Прошлись, так прошлись. Поистине студенческие годы – самые плодотворные. И на вечеринки успевают, и на лекции, и на ректора опус написать.
– Не вижу поводов для беспокойства, – как можно оптимистичней заметил я, – студенты тебя приняли, даже не поленились изучить прессу. Чего ты так бесишься?
– Как я посмотрю, тебе весело, – с кислой физиономией заметил Себастьян. – Зафир, будь так любезен. Посмотрим на нашего веселого друга после ознакомления со списками.
Аль-Касими с готовностью вручил мне перечень студентов, прошедших на военное отделение. Взяв из рук приятеля лист, пробежался глазами, как вдруг запнулся, вернулся к фамилии и снова запнулся.
– Нет и еще раз нет! – категорически отрезал я.
– И не проси меня подтасовать результаты, это невозможно. Тесты обрабатывает программа, – развел руками Зафир. Гад. Заранее предвидел мою реакцию.
– И все-таки, – возразил я, – тест может затеряться. В конце концов магистр ОБЗАЦа тоже имеет право наложить запрет.
– Я не стану этого делать, – покачал головой Аль-Касими и сложил пальцы домиком.
Я зло уставился на него, рассчитывая силой взгляда переломить ситуацию. Но тщетно. Друг держался невозмутимо.
– О, улыбки как не бывало, – ехидно заметил Беранже-Штарк.
– Очень
